При свечах

Они снова зажгли свечи, поставили их на приборный щиток, а сами перебрались на заднее сиденье. Джейк постелил свою куртку. Запах ванили от свечей смешивался с ароматом его одеколона. Джейк был неумелым, но нежным, они оба хихикали, снова и снова шептали друг другу слова любви и старались по возможности не слишком раскачивать сиденье, чтобы свечи не упали на пол.

* * *

Прошли годы… Все мечты Кейт давным-давно превратились в прах. И единственное, что осталось у нее, так это воспоминания. Да, она хорошо помнила, как они впервые занимались любовью. Но сейчас она чувствовала только какую-то пронзительную тоску. Разве возможно было это забыть! За их первой ночью последовали другие, они предавались любви в более подходящих для такого занятия местах, и это в конце концов привело к появлению на свет ребенка. Дочери. Эйприл. Кейти назвала ее так в честь месяца, в котором та была зачата, месяца их тайного «венчания», после которого так ничего и не случилось. Эйприл — дитя любви. Ее и Джейка.

Дочь, о существовании которой он никогда и не подозревал.

Глава 1

Сегодня…

— Попробуйте вот этот. — Продавщица протянула Кейт позолоченный пульверизатор из искусственного хрусталя.

Она распылила облачко духов на запястье Кейт. Благоуханный, слегка мускусный аромат, поднявшийся легким туманом к ноздрям Кейт, вдруг напомнил ей о чем-то печальном, что было когда-то, в далеком прошлом.

Джейк Тэлбот… «венчание» в церкви… слабый укол в затянувшуюся рану.

— Нет, спасибо, мне не подходит, — пробормотала Кейт, мрачнея.

Как давно все это было. Казалось, прошла целая вечность. С тех пор как они встречались, она, казалось, прожила не одну, а несколько сотен жизней, однако воспоминания, как холодный туман, то и дело подкрадывались к ней и окутывали промозглой сыростью. Она могла в этот момент заниматься чем-нибудь самым обыкновенным, например, делать покупки, и вдруг — бац! — и это случалось. Откуда-то из глубины всплывали обрывки воспоминаний, и сердце щемило от тоски.

«И все же непонятно, почему сейчас от этого все еще больно?» — спрашивала себя Кейт. После исчезновения Джейка она начала новую жизнь. И надо сказать, не так уж плохо у нее это получилось. Наивной старшеклассницы Кейти Тиндел давно уже не было. А была Кейт Роуз. Побывавшая замужем, теперь вдова и мать семнадцатилетней дочери, чьи туманно-голубые глаза напоминали о Джейке, а своенравный, с чертовщинкой характер повторял натуру Кейти.

Впрочем, считать так было не совсем справедливо. Джейк тоже был с чертовщинкой. Они нашли друг друга, когда учились в школе. Потому что были очень близки по духу. Но потом он исчез. Джейк оставил ее даже прежде, чем она поняла, что беременна. Сразу же после окончания школы он отправился в путешествие по Европе, пообещав позвонить, написать и все такое прочее. «Мы поженимся, — заверял он ее, — и очень скоро». Но исчез. Когда Кейт поняла, что носит его ребенка, то не могла больше ждать.

Вот так она оказалась у дверей дома Джейка. Чего следует ожидать от этого визита, она не знала, но, разумеется, на теплый прием не рассчитывала. Отчаявшись дождаться известий от Джейка, она была вынуждена пойти на этот шаг.

Итак, в конце июня, вечером, она появилась у дома, где жили Тэлботы. Кейт только протянула руку к звонку, а дверь уже распахнулась, как будто ее ждали.

В дверях стояла мамаша, чрезвычайно холеная дама. Она разглядывала Кейт холодно и с откровенной враждебностью.

— Что вам угодно? — Взгляд у миссис Тэлбот был ледяным.

Кейт уже бывала в доме Джейка и знакомилась с его матерью, но Мэрилин Тэлбот, по-видимому, ее не помнила.

— Меня зовут Кейт Тиндел, — проговорила она слабым голосом. — Я… приятельница Джейка.

Мэрилин смотрела на людей не своего круга немного свысока, с едва скрываемым презрением. К тому же на каблуках она была выше Кейт и с видимым удовольствием использовала это преимущество.

— Джейка нет дома.

— А когда он вернется?

Мэрилин сжала губы. Кейт едва сдержалась, чтобы не наговорить грубостей: мать Джейка смотрела на нее так, будто была готова ее уничтожить. Начав встречаться с Джейком, Кейт сразу же поняла, что его родители никогда не будут серьезно относиться к их дружбе, и, хотя Джейк упорно избегал разговоров на эту тему, делал вид, что родители вообще не интересуются его личной жизнью, девушка уловила в его тоне нерешительность. Мамочка считала, что для ее сыночка Кейт недостаточно хороша — вот в чем дело.

Но это было тогда, а сейчас она была беременна и носила в своем чреве их внука или внучку. Боже, как же ей отчаянно хотелось, чтобы вдруг случилось чудо и появился Джейк. Но чуда не произошло.

— Мне нужно его увидеть. Очень… — выдавила она.

— Может быть, вы все же войдете? — пригласила Мэрилин.

Такой любезности Кейт даже и не ожидала. С тревогой она перешагнула порог и последовала за матерью Джейка. Та привела ее в небольшую уютную гостиную, обшитую красным деревом.

Только начинало смеркаться, было прохладно и пасмурно. Но для Орегона в июне такая погода вовсе не была редкостью. Лето здесь наступало поздно, иногда чуть ли не в середине августа, зато сентябрь и октябрь стояли исключительно теплыми и солнечными.

За окном лил дождь, дул сильный ветер, и ветка клена то и дело ударяла по стеклу, причем каждый раз какой-нибудь зеленый листок разрывался пополам. Кейт смотрела на листья, и ей было очень грустно. А то, что говорила Мэрилин, едва доходило до сознания девушки.

— Вы еще очень молодая, — продолжала мать Джейка. — Я не хочу выглядеть жестокой, но глупо думать, что между вами было что-то такое, что действительно могло иметь какое-то значение. Вы меня понимаете?

«Ах вы не хотите выглядеть жестокой? Но у вас это очень хорошо получается». Кейт прекрасно ее понимала. Она понимала, что ее хотят удалить из жизни Джейка, как раковую опухоль. И причем как можно скорее.

— Джекоб на все лето уехал в Европу.

Вот этого Кейт никак не ожидала.

— Как? Я думала… он говорил, что… он уезжает всего на пару недель. Обещал позвонить, если что-то изменится.

— Очень жаль, но это все, что я могу сказать.

Кейт не понимала.

— Когда… когда же это он так решил?

— А сразу же, как доехал до места. Похоже на то, что ему очень не хочется сюда возвращаться.

«Неправда! — завопило все внутри у Кейт. — Он не мог так поступить! Что это значит — он не хочет возвращаться сюда?! Вы лжете, Мэрилин! Стремитесь нас разлучить, разрезать ножом по живому!..»

Мать Джейка села в кресло, обитое бархатом персикового цвета, со спинкой в виде крыльев, и сложила руки на коленях. У нее побелели кончики пальцев, это свидетельствовало о том, что она с трудом сохраняет спокойствие. Возникшее напряжение было почти физически ощутимым.

— Напомните мне свое имя, — попросила Мэрилин, сделав неопределенный, вроде как извиняющийся жест. — Боюсь, что я его забыла.

— Кейт Тиндел. — Голос у нее был чуть громче шепота. «Прохладно что-то в этой комнате. Да нет же, наоборот, жарко. Господи, неужели я сейчас упаду в обморок?»

— Мисс Тиндел, Джекоб имеет обязательства перед своими родителями. Уверена, вам это известно.

— Я только хочу поговорить с ним, — произнесла Кейт, и ей показалось, что голос прозвучал откуда-то издалека.

— Я понимаю, но это невозможно. Его здесь нет.

В тот момент, когда Кейт думала, что хуже уже ничего быть не может, в дверном проеме появился Филипп Тэлбот. Это был воплощенный патриарх, настоящий глава клана: широкая грудь, бульдожий подбородок, стальные серые глаза и посеребренные сединой волосы. Его рот был твердым и неулыбающимся, и Кейт вся съежилась. Одетая от кутюр, высокомерная Мэрилин пугала ее, но Филипп Тэлбот — это уж чересчур, не иначе как против Кейт решили выставить тяжелую артиллерию.

Очень странно, но именно сейчас, находясь в совершенном смятении, она вдруг вспомнила, что рассказывал Джейк о подвигах своего старшего брата, отщепенца в семье, Филиппа-младшего, который был на шесть лет старше Джейка. Кейт никогда его не видела, но знала, что за свои художества Филипп-младший был наказан тем, что его фактически выгнали из дому. Теперь, разглядывая Филиппа-старшего, который занял место рядом с женой — он положил ей руку на плечо, и они в упор смотрели на неприятеля, то есть на нее, — Кейт вдруг прониклась симпатией к Филиппу-младшему — было отчего пуститься во все тяжкие.