Страница 3 из 8
С «предательством» дочери Тамара Петровна хоть не сразу, но смирилась. Но вскоре озаботилась тем, что Насте двадцать пять, а она еще не замужем. Стоило ей узнать о свадьбе очередной Настиной одноклассницы, Тамара Петровна начинала терзать дочь: «А ты-то когда?» Когда у Насти появлялся поклонник, мать с пристрастием прокурора выспрашивала: «У вас это серьезно? Он жениться-то собирается? Смотри, дочка, не теряй зря времени! Годы-то идут». Вот только Насте не хотелось «серьезно». Хотелось по-настоящему, однажды и на всю жизнь. Чтобы в сравнении с ее любовью померкли самые знаменитые кинофильмы. Чтобы от счастья воспарить выше радуги. Чтобы весь мир вокруг в один миг сделался ярким и прекрасным. Матери она, конечно, об этом не говорила. Только с лучшей подругой Светой и могла поделиться. На что Светка цинично отвечала, что Настя путает любовь с оргазмом, и вечной любви, как и вечных оргазмов, не бывает. Сама Лисичкина кавалеров меняла легко, обновляя каждый сезон заодно с гардеробом. А Настя все ждала, к кому прикипеть душой, и не желала размениваться на короткие увлечения.
Конечно, не монашкой была. Случались в ее жизни мужчины, целых три, с которыми все было почти серьезно. С ровесником Димкой она еще в институте съездила в отпуск в Крым. Димка тогда обещал небо в алмазах, а заставил варить макароны с сосисками на тесной кухоньке квартиры, одну комнату которой они снимали. «Ты хоть на море-то бываешь? – сочувствовала девушке молодая хозяйка. – Как ни приду – ты все время у плиты!» За кулинарные Настины труды Дима один раз за всю поездку сводил ее в кафе на набережной, где угостил мороженым и бокалом муската, а потом долго и мелочно спорил с официантом, который вписал свои чаевые в счет. В завершение чудного вечера кавалер затащил упирающуюся Настю в террариум и завороженно застыл у аквариума, где большой удав лениво пожирал живую белую мышку. Девушка могла простить Димке макароны, но мышь так и не смогла. По возвращении в Москву они расстались, на радость Тамаре Петровне, которая в те годы еще не была озабочена замужеством Насти и нещадно браковала всех кавалеров дочери.
Другой роман случился у Насти с писателем Пригожиным, с которым она познакомилась у друзей. Настя с терпением и заботой музы выхаживала литературного гения после тяжелого развода, читала его романы и превозносила его талант в минуты пригожинского творческого кризиса. Да так удачно выходила и вернула к жизни, что тот взял да и помирился с экс-супругой, даже в ЗАГС второй раз отвел. И новый роман, который читала и правила в рукописи Настя, посвятил жене, вот неблагодарный! «И слава богу! – твердила Тамара Петровна, когда Настя пришла поделиться с ней своим горем. – Избавились от тунеядца! Тоже мне, писатель! Разве это занятие для нормального мужика!»
В третий раз Настя чуть не получила предложение руки и сердца. На 8 Марта аспирант Олежек, с которым она встречалась к тому времени два месяца и пригласила к себе домой отметить праздник, торжественно вручил ей красную бархатную коробочку. Коробочка была слишком велика, чтобы Настя успела размечтаться об обручальном кольце, но умещалась в руке и вполне обещала красивый подарок вроде браслета или цепочки. Настя открыла ее и обомлела. Внутри лежал потемневший от времени и поцарапанный ключ с брелком в виде сердца. «Это ключ от моей квартиры», – волнуясь, пояснил Олежек. «Мог бы хоть новый ключ сделать», – успела подумать Настя, прежде чем броситься Олежке на шею. Никто раньше не делал ей таких подарков. Однако Настина радость не продлилась долго. Раньше времени вернулась из гостей Тамара Петровна, устроила Олежеку строжайший допрос и выяснила, что в квартире, ключ от которой был подарен Насте, кроме самого Олега живут его мама и младший брат и что потенциальный жених был бы не прочь поселиться у Насти. На вопросы о женитьбе Олежек отвечал вяло, на будущую тещу поглядывал с ужасом и скоропостижно сбежал, сославшись на то, что надо успеть купить тюльпаны для мамы. «Возьми эти!» – великодушно предложила Настя, махнув рукой на подаренный Олежеком чахлый букетик. Она не ожидала, что кавалер согласится. А он так обрадовался! «В мужчинах лучше разочаровываться до свадьбы, – прокомментировала Тамара Петровна уход «жениха». – Кстати, с тобой хочет познакомиться один интересный молодой человек…»
Надо сказать, как только Настя оставалась одна, Тамара Петровна бросала клич по всем знакомым и принималась сватать дочь с энтузиазмом Наполеона, идущего на штурм Ватерлоо. По мотивам свиданий с сыновьями материных подруг можно было снять кинокомедию. Но Насте оказалось не до смеха. Она хотела сама быть режиссером собственной жизни, тогда как мать настойчиво набивалась в продюсеры.
Совсем тяжело стало после свадьбы Вероники: двоюродная сестра, которая была моложе Насти на три года, вышла замуж в двадцать четыре года за владельца фитнес-клуба – мужчину с внешностью Джеймса Бонда. Свадебное платье Вероники в придачу с обручальным кольцом стоили как автомобиль, торжество проходило в дорогом ресторане, а в свадебное путешествие молодые укатили на Канарские острова. И это в разгар кризиса! В тот год даже у Тамары Петровны резко упал цветочно-шоколадный поток презентов от учеников, а Насте убавили зарплату, так что денег хватило только на подарок молодоженам, но не на новое платье. Вероника не преминула позлорадствовать по этому поводу и наступила на больную мозоль: при Тамаре Петровне пообещала подарить Насте кое-что из своей одежды, намекнув, что во время беременности поправится и не сможет носить прежние вещи. Тамара Петровна потом весь банкет обсуждала, какая Вероника молодец – не стала тянуть ни со свадьбой, ни с ребенком, и все толкала Настю к другу жениха – занудному аналитику, который мог говорить только об автомобилях. Этот недостаток еще получилось бы стерпеть, будь аналитик Брэдом Питтом или на худой конец Жан-Полем Бельмондо. Но тот оказался похож на старшего брата Перельмана, поэтому Настя сбежала с банкета, не дождавшись свадебного торта. А аналитик ей еще несколько раз звонил, приглашая то на выставку ретроавтомобилей, то на лекцию в Политехнический музей. Тамара Петровна, давшая ему Настин телефон, на жалобы дочери только философски отозвалась: «Зато гулять не будет! Чем плохой муж?»
Со дня свадьбы Вероники прошло два года, и с каждым часом желание матери выдать Настю замуж становилось все навязчивей. Хорошо еще, Вероника пока не родила, а то Насте бы вообще жизни не стало! Прошлый Новый год девушка встречала с родными и уже не удивилась, увидев среди приглашенных пожилую женщину с уставшими глазами – терапевта из поликлиники и ее сорокалетнего сына-хирурга. У хирурга были руки мясника и пронизывающий взгляд Ганнибала Лектора, а Тамара Петровна все твердила, какой он интересный мужчина и как повезет его жене. Терапевт несмело поддакивала и с надеждой поглядывала на Настю. Чего Насте стоило сохранять приветливую улыбку и не сорваться! Открывая шампанское за минуту до Нового года, мясник умудрился, выстрелив пробкой в настенные часы, разбить стекло, ливанул шампанского в Настину тарелку, а затем опрокинул салатник с оливье. Но даже это не поколебало решимости Тамары Петровны видеть его своим зятем. Глотая дешевое безвкусное шампанское – подарок «жениха», под бой курантов Настя пожелала, чтобы этот кошмар закончился, чтобы она встретила замечательного мужчину, который ровно через год сидел бы за столом рядом с ней и смотрел на нее с любовью. Он бы ловко открыл бутылку шампанского, разлил бы его по бокалам, не уронив ни капли на скатерть, и Тамара Петровна с гордостью любовалась бы им, одобряя выбор дочери. А он сам любовался бы ею, Настей. Они бы выпили шампанское, глядя в глаза друг другу и загадав одно на двоих желание: быть вместе навсегда. А потом он бы поцеловал ее так, что закружилась бы голова…
От Светы у Насти не было никаких секретов, но о том заветном желании, которое девушка загадала год назад, она рассказала ей только сейчас – за день до Нового года, идя по людному торговому центру, украшенному елками и шарами.