Часы-убийцы

– Между прочим, – пропыхтел он, – не думаете же вы всерьез так рано ложиться спать? Не огорчайте меня, дружище! Если такой молодой и подвижный человек, как вы...

– Мне сорок два года, – перебил Мелсон.

– Если мужчина старше тридцати лет заводит разговор о позднем времени, – пророкотал его друг, – значит, он начинает покрываться плесенью. Вот я смотрю на вас, – Фелл поправил пенсне, – и что я вижу? Разочаровавшегося, унылого Шерлока Холмса. Куда девалась ваша былая жажда приключений? Неутолимое любопытство?

– Грейт Тернстайл-стрит, – глянув на табличку, сказал Мелсон. – Нам теперь направо. Кстати, – добавил он, постукивая трубкой по ладони, – если уж речь зашла о неутолимом любопытстве. Занимаетесь каким-нибудь новым расследованием?

– Может быть, займусь, еще не знаю, – пробурчал Фелл. – Возможно, удастся что-то выжать из убийства в магазине, хотя вряд ли...

– А что там стряслось?

– Хедли упомянул о нем вчера за ужином, но подробностей он и сам еще не знает. Не получил еще рапорта, хотя послал туда одного из своих лучших людей. Началось с серии краж в большом универмаге, и преступницу – это женщина – не удалось схватить за шиворот...

– Ну, магазинные кражи...

– Знаю, знаю. Только в этих кражах есть что-то чертовски странное. К тому же у истории есть продолжение! Жуткое, черт бы его побрал, продолжение, Мелсон! – Несколько секунд Фелл молча пыхтел, поправляя на носу очки. – До продолжения дело дошло неделю назад в универмаге "Гембридж". Вы что – газет не читаете? В ювелирном отделе была какая-то распродажа или что-то в этом роде, толпа огромная. Среди толпы – один из мелких сыщиков, нанятых фирмой, незаметный человечек в простом пиджаке, с напомаженными волосами. Внезапно он хватает кого-то за руку; свалка, крик, поднос с дешевенькими стразами летит на землю. В разгар суматохи наш человечек вдруг со стоном повалился на пол. Кто-то обратил внимание на расплывающееся под ним кровавое пятно. Когда его перевернули, оказалось, что живот у него распорот каким-то острым предметом! Вскоре он умер.

Они свернули в переулок, и в лицо им ударил холодный сырой ветер. Жалюзи магазинов были опущены, вывески поскрипывали на ветру, их позолоченные буквы слабо вспыхивали в неровном свете газовых фонарей. Была ли причиной тому мрачная тема разговора или замирающий шум ночного города, но Мелсон нервно оглянулся.

– Господи! – вырвалось у него. – Не хотите же вы сказать, что кто-то убил человека, чтобы не быть пойманным на магазинной краже?

– Именно так. И как убил, старина! Отвратительная, должен сказать, история. Никаких следов, никакого описания внешности, известно только, что это была женщина. Видели ее человек пятьдесят, по меньшей мере, но описывают все по-разному. Исчезла, вот и все. Худшее, что могло случиться. Никакого следа, который мог бы куда-то привести.

– Пропало что-нибудь ценное?

– Карманные часы старинной работы, лежавшие на рекламном стенде. – Неожиданно в голосе Фелла появилась резкая нота: – Кстати, Мелсон, в каком доме вы живете на Линкольне Инн Филдс?

Мелсон невольно сделал шаг назад – отчасти потому, что хотел зажечь свою трубку, отчасти из-за того, что у него внезапно стало нехорошо на душе. То ли маленькие немигающие глаза Фелла, разглядывавшие его в свете спички, то ли глухие удары часов, где-то вдали отбивавших полночь, пробудили его фантазию. На мгновение Мелсону почудился в коренастой закутанной в плащ фигуре доктора какой-то злой дух, вокруг которого, словно крылья, взметнулись черные ленты пенсне. И ко всему еще далекий глухой бой часов – все мы немного суеверны... Он затоптал спичку, и они пошли дальше. Только звук шагов нарушал теперь угрюмую тишину ночи.

– В пятнадцатом. А что?

– Ну, тогда слушайте внимательно. Судя по всему, ваш ближайший сосед – человек, весьма заинтересовавший меня в последнее время. Странный старик по имени Карвер. Часовой мастер с очень хорошей репутацией. Гм-м, даже превосходной. К слову сказать, вы имеете представление о часовом деле? Любопытное занятие. Универмаг часто брал у Карвера напрокат не очень ценные экземпляры старинных часов для своей выставки; пропавшие часы тоже принадлежали ему, но вообще-то, насколько я знаю, они при случае выпрашивали интересные экспонаты и в музее Гилдхолла. Я только ломаю голову...

– Вы, жалкий обманщик! – взорвался Мелсон, но тут же засмеялся, и в ответ широкая улыбка появилась на круглом, словно полная луна, лице Фелла. – Подозреваю, что вас на самом деле ничуть не интересует моя рукопись. Сейчас, однако, – на мгновение он заколебался, – я вспомнил, что совсем позабыл рассказать вам, какая странная история произошла у нас сегодня утром.

– Странная история?

Мелсон бросил взгляд в конец улицы, где в свете фонарей уже можно было разглядеть бледную зелень деревьев Линкольне Инн Филдс.

– Это была шутка, – ответил он задумчиво, – вернее, что-то вроде шутки. Случилось это сегодня утром. Я вышел после завтрака выкурить трубку и немного подышать воздухом, было около девяти часов. Здесь почти у каждого дома высокое крыльцо с навесом на оелых колоннах и каменными скамейками по бокам. Выйдя на улицу, я увидел шагавшего по нашей стороне полицейского. Я присел на скамейку, закурил и стал лениво разглядывать соседний дом... Меня заинтриговала вывеска этого самого часового мастера, на которой стояло "Иоганнес Карвер". Любопытно, откуда в наше время такое имя – Иоганнес?

– И что дальше?

– А дальше началась забавная история, – неохотно проговорил Мелсон. – Внезапно распахнулась дверь, выскочила какая-то старушка с горящими глазами и едва не скатилась по ступенькам прямо к ногам как раз подошедшего к их дому стража порядка. Сначала мне показалось, что речь идет о каком-то ограблении, потом, что она требует отправить соседских детей в исправительную колонию... орала она, хоть уши затыкай. За ней вышла женщина помоложе, собственно говоря, красивая белокурая девушка... (и до чего же красивая, – добавил про себя Мелсон, – вся какая-то воздушная, солнечные лучики в волосах...) Само собой, чтобы они не решили, будто я подсматриваю за ними, я сделал вид, что просто отдыхаю, не обращая на них никакого внимания. Судя по тому, что мне удалось краем уха услышать, эта старуха – экономка Иоганнеса Карвера. Иоганнес, оказывается, последние несколько недель работал над большими башенными часами, которые сэр такой-то заказал ему для своего деревенского поместья. Не то чтобы у мастера так уж лежала душа к этой работе, но он взялся за нее, чтобы услужить этому самому сэру, своему доброму другу... так, во всяком случае, говорила старуха. Накануне вечером Карвер закончил работу, покрыл циферблат лаком, выкрасил корпус и оставил часы сохнуть. А потом кто-то пробрался в мастерскую и изувечил часы – украл обе стрелки. Шутки ради, надо полагать?

– Не нравятся мне такие шутки, – после короткой паузы ответил Фелл. – Совсем не нравятся. – Он взмахнул тростью. – Ну, а что сделал бдительный страж порядка?

– Явно был изумлен до глубины души. Сделал массу заметок в своем блокноте, но, пожалуй, ничего больше. Девушка постаралась успокоить старуху, сказав, что, вероятно, все это шутка, хотя и не очень смешная, потому что часы как-никак испорчены. Потом они вошли в дом. Самого Иоганнеса я так и не видел.

– Гм-м... Девушка-родственница Карвера?

– Думаю, что да. Доктор Фелл пробурчал:

– Черт возьми, Мелсон, надо будет поосновательнее расспросить Хедли. Не знаете, живет еще кто-нибудь в том доме?

– Точно не знаю, но дом довольно большой, так что, скорее всего, живет. Ну да, я же видел на двери табличку с фамилией какого-то адвоката. Послушайте, вы думаете, что все это может быть связано...

Они уже подошли к северному концу Линкольн Инн Филдс. Площадь казалась намного больше, чем при дневном свете. Тротуары перед домами были чисто подметены, сквозь спущенные шторы кое-где пробивались полоски света. Деревья парка выглядели сейчас как дремучий лес. Лунный свет был таким же холодным, как и свет уличных фонарей.