Страница 84 из 117
45 Определение подобной болезни дает Эскироль, в примечании к главе 4 «О необычном побуждении к определенному действию» III раздела трактата Й. К. Хофбауэра (HoffbauerJ. С.Mйdecine lйgale relative aux aliйnйs et aux sourds-muets, ou les lois appliquйes aux dйsordres de l'intelligence / Trad. A. M. Chambeyron, avec des notes de MM. Hard et Esquirol. Paris: Bailliиre, 1827. P. 309—359): «Существует особого рода мономания убийства, при которой не наблюдается никакого умственного или душевного расстройства; убийца пребывает во власти не-
309
преодолимой силы, влечения, которому он не в силах противостоять, слепого побуждения, не осознаваемого им предопределения, не имея для столь жестокого деяния ни мотива, ни даже ошибочной причины» (воспроизводится в кн.: EsquirolJ. E. D.Des maladies mentales... T. II. P. 804). М. Фуко возвращается к этому вопросу в лекционном курсе «Ненормальные» (лекции от 5 и 12 февраля 1975 г.: Фуко М.Ненормальные. СПб.: Наука, 2004. С. 139-203). Об истории понятия см.: [a] FontanilleR.Aliйnation mentale et Criminalitй (Historique, expertise mйdico-lйgale, internement). Grenoble: Allier Frиres, 1902; [b] Dubuis-son P. & VigourouxA.Responsabilitй pйnale et Folie. Йtude mйdico-lйgale. Paris: Alcan, 1911; [c] FontanaA.Les intermittence de la raison// Moi, Pierre Riviиre... P. 333—350.
4 fiТак, Ш. К. A. Марк утверждал, что «одной из важнейших и вместе с тем деликатнейших задач, которые могут быть поручены судебному медику, является установление того, с действительным или же притворным умопомешательством имеет дело суд» {Marc Ch. Ch. H.Matenaux pour l'histoire mйdico-lйgale de l'aliйnat.on mentale// A
47 Мишель Фуко имеет в виду институциональную критику, заявившую о себе в годы после Второй мировой войны. Ее представители обличали психиатрическую лечебницу, принявшую медицинские черты наследницу крупных больниц эпохи «великой изоляции», которая стала вследствие условий содержания в ней больных патогенным институтом (ср. отчет о содержании больных, представленный Л. Боннафе, Луи Ле Гийаном и Анри Миньоном на XII Конгрессе психиатрии и неврологии франкоязычных стран, прошедшем в Марселе 7—12 сентября 1964 г.: Bo
& Bo
48 Выражение «борцы антипсихиатрического фронта» связано с определением, предложенным Мишелем Фуко в его выступлении «История безумия и антипсихиатрия» на коллоквиуме «Следует ли изолировать психиатров?», организованном в мае 1973 г. в Монреале А. Ф. Элленберже: «Я называю антипсихиатрией все то, что пересматривает, ставит под вопрос роль психиатра, наделенного некогда задачей продуцировать истину болезни в больничном пространстве». Истерики оказываются «бойцами» антипсихиатрии в том смысле, что, исполняя припадки по требованию, они вселяют «подозрение, [ ] что UlaDKO этот искусный укротитель безумия способный вызывать и прогонять его на самом деле не продуцирует истину болезни а демонстрирует ее подделку» (Стенограмма С 12-13) Ср ниже-«Краткое содержание курса)) С 395 М Фуко опирается здесь на вывотты Т Шяпа ппсвященные Шагжо в его кн : Szas* TThe Mvyh of Mental Illness: Foundations of a Theory of Personal Conduct. New York, Harper &
Row ЮЛЛЙгяd fr : 9-/7VT TI LMvlhp ddel тя1ягНр трп1я1р / /гяН П Rer
книге есть глава, которая кажется мжзамечательной: истерия разоблачается в ней как продукт психиатрической власти и вместе с тем как ответный удар вее адрес как ловушка в которую попадает эта власть» (Foucault M.DL. III. N 175. Р. 91). M. Фуко видит во «вспышках истерии, потрясавших психиатрические больницы во второй половине XIX века, [... побочный эффект действия самой психиатрической власти» {Foucault М.DE. III. N 197. P. 231).
310
Лекция от 30 января 1974 г.
Проблема диагноза в медицине и психиатри.. — Место тела в психиатрической нозологии: модель общего паралича. — Судьба понятия кризиса в медицине и психиатри.. — Выпытывание реальности в психиатрии и его формы: I. Опрос и признание. Ритулл клинической презентации. Примечание: «патологическая наследственность» и дегенеративность. — II. Наркотики. Моро де Тур и гашиш. Безумие и сновидение. — III. Магнетизм и гипноз. Открытие «неврологического тела».
Япопытался показать вам, как и почему медицинский кризис, бывший одновременно теоретическим понятием и, главное, практическим инструментом медицины, в конце XVIII— начале XIX века исчез с появлением патологической анатомии, которая предоставила возможность выявить в рамках расстройства, локализованного внутри организма и обнаружимого в теле, реальность болезни. Вместе с тем патологическая анатомия открыла другую возможность — сформировать на основе различных расстройств такого рода, индивидуализирующих болезни, знаковые сети, позволяющие практиковать дифференциальную диагностику болезней. Органическая привязка заболевания, возможность дифференциальной диагностики привели к тому, что кризис как испытание, в ходе которого болезнь продуцировала свою истину, оказался просто бесполезным. Но в психиатрии имело место совершенно иное положение—по двум
причинам.
Во-первых, для психиатрии дифференциальная диагностика не составляла ни ключевую проблему, ни даже проблему вообще. Разумеется, психиатрическая практика, в том числе и диагно-
312
стика, на определенном уровне осуществлялась как дифференциальная диагностика одной болезни в отличие от другой — мании или меланхолии, истерии или шизофрении и т. д. Но строго говоря, такая практика оставалась поверхностной и второстепенной по отношению к подлинному вопросу, поднимавшемуся во всякой диагностике безумия; и этот подлинный вопрос заключался не в том, какое именно безумие имеет место, но в том, безумие это или не безумие. И в связи с этим положение психиатрии, как мне кажется, коренным образом отличалось от положения остальной медицины. Вы скажете мне, что в медицине тоже первым делом спрашивают о том, есть болезнь или нет. Но там этот вопрос относительно прост и, в сущности, маргинален; действительно, серьезно он может быть поднят только в случаях диссимуляции или ипохондрического бреда. Напротив, в области ментальной медицины единственным поднимаемым на деле вопросом как раз и является вопрос типа «да или нет»; дифференциальное поле, в котором осуществляется диагностика безумия, очерчивается не репертуаром нозографических разновидностей, а просто-напросто скачками между безумием и не-безумием: в этой бинарной области, в этом двояком по своей сути поле и разворачивается диагностика безумия. Поэтому психиатрическая деятельность я бы сказал нуждается в диффе-ренциальной диагностике разве что как в своем второстепенном и в известной степени, излишнем оправдании Психиатриче-