Средство от скуки

— У тебя, похоже, тоже, — не осталась в долгу Давыдова, явно намекая на присутствие Ларисы.

Котова сделала возмущенное лицо.

— Кстати, Лариса Котова, моя давняя знакомая, неуклюже представил свою спутницу Патрушев.

Внутренне он досадовал на себя. Все было как-то не так — и его фразы, и его поведение, и его поза, какая-то сутулая, несолидная, подчеркивающая его социальную незначительность. Ему казалось, что он похож на героя какого-то совкового романа, причем положительного. Отрицательным был Аткарский, к которому уходила его девушка, променяв истинные чувства на деньги. Но собственная положительность отнюдь не радовала Патрушева, его тошнило от нее.

Он понимал, что в данном контексте выглядит глупо и жалко. Но чувство постоянной самоотстраненности в критических ситуациях, которое он сумел выработать за годы своего, прямо скажем, невеселого существования, помогало ему пережить все без лишних, ненужных эмоций. Поэтому он спросил у Ани:

— И как тебе этот Аткарский?

— Что ты хочешь этим сказать?

— Ты оценила масштаб его личности? Ты же никогда особенно вроде не интересовалась эзотерикой?

— Он очень интересный человек, — ответила Аня, опустив глаза.

— Я за тебя очень рад, — медленно произнес Андрей. — Желаю вам счастья.

— Патрушев, между нами ничего нет, — подняла на него глаза Давыдова.

— А это уже не так важно… — Патрушев опустил свои.

Он был вполне собой доволен и тут же, чтобы не подпортить это чувство какими-нибудь следующими, не совсем адекватными фразами, поспешил ретироваться в сторону Филимонова, увлекая за собой Ларису. Впрочем, тут же снова подосадовал на себя — не слишком ли театрально выглядела его фраза «желаю вам счастья»?

Ко всему прочему, Филимонов, стоявший неподалеку со скрещенными на груди руками и склонив голову, внимательно наблюдал за разговором теперь уже бывших любовников, в какой-то мере способствуя такому настроению друга. И когда Патрушев подошел к нему почти вплотную, он, отклонившись назад, расхлябанно зааплодировал.

Тогда Патрушев состроил по этому поводу скептическую физиономию и молча прошел мимо Филимонова.

Тут дверь в зал открылась, и на пороге показался взволнованный Аткарский. Он двинулся было к своему месту, но, словно раздумав, повернулся к публике и сообщил, что ему нужно срочно покинуть столь приятное собрание в связи с неожиданно возникшими делами.

Все выразили невообразимое сожаление по этому поводу. Особенно кручинилась Римма Вячеславовна.

Аткарский же, откланявшись, поспешил к Кравцовой, которая одиноко стояла, еще не совсем отойдя от разговора с Патрушевым.

— Аня, ты в порядке? — спросил он.

— Да. А в чем дело?

— Так, ничего. Я сейчас отвезу тебя домой, и мне нужно решить один вопрос.

— Хорошо, — пожала плечами Давыдова, но, судя по ее виду, она была несколько обескуражена.

— В таком случае двинули?

— Да. — И Аня покорно направилась к выходу.

Уже около самой двери она бросила взгляд в сторону колонны, где стоял Патрушев, но тут же отвернулась. Тот мрачно улыбнулся, глядя на нее исподлобья.

— Ну что, пора и нам, — похлопал его по плечу подошедший Филимонов.

— Наверное, — угрюмо ответил Андрей и неопределенно подвигал тазом.

— О, как ты непосредственен в своих либидозных энергиях! — радостно воскликнул Филимонов. — Так и клокочут протуберанцы.

— Ты сегодня на редкость поэтичен.

— А что — жизнь, в отличие от мнения некоторых скептиков, полна поэзии, — выдохнул Филимонов. — Так что, наверное, стоит повторить сегодня наши позавчерашние подвиги…

— С представительницами сферы досуга? — уточнил Патрушев.

— Да, со шлюхами, — грубо подтвердил Филимонов и заржал.

— Лариса… — снова смутился Патрушев. — Мы, наверное, пойдем…

Котова с сожалением посмотрела на Андрея. По ее мнению, Патрушев был явно не в себе и нуждался в помощи психолога. А представительницы сферы досуга, о которых только что упомянул Филимонов, вряд ли смогут выполнить эти функции.

— Кстати, дамы могут присоединиться к нам, — пригласил Филимонов, поглядывая на Горскую.

— Нет, нет! — поспешила ответить за открывшую было рот подругу Лариса.

Филимонов явно несколько переборщил — Горскую оскорбило невольное сравнение с представительницами сферы досуга — ведь Дмитрий предлагал поехать с ними, имея в виду, что они заменят проституток на них, приличных женщин — Ларису и Эвелину. Поэтому с презрением молча отвернулась.

— Лариса, я тебе позвоню… Можно? — обернулся Патрушев, виновато блестя глазами и как бы извиняясь за приятеля.

— Звони, — пожала плечами Лариса, стараясь казаться равнодушной.

Филимонов с Патрушевым стремительно направились к выходу. Вслед за ними засобирались и Лариса с Эвелиной.

Так закончился мартовский вечер, которому суждено было дать старт очередному криминальному приключению с директором ресторана «Чайка» Ларисой Котовой в главной роли.

Глава 2

В семь утра Ларису разбудил противный звонок, который издавали электронные часы, поставленные ею накануне вечером на стул рядом с кроватью. Этот звук был одним из самых неприятных для ее музыкального слуха, но приобретать другие она не собиралась, так как подозревала, что более приятный мелодичный звон будет не способен вырвать ее из объятий Морфея.

Она открыла глаза и, бережно взяв в руки ненавистный предмет, успокоила его путем переключения реле. После этого, упав лицом в подушку, пролежала так какое-то время. Потом перевернулась на спину и потянулась изо всех сил, внушая себе, что она гибкая, слегка тугая резинка. Тело начало просыпаться, а за телом постепенно, но неизбежно очнулось и сознание.

Лариса оглядела комнату. Солнечные блики трепетали на обоях. А это значило, что весна продолжалась, что на улице солнце, и все это будет способствовать ее хорошему настроению.

Из соседней комнаты доносился храп мужа Евгения. Некоторое время назад они в очередной раз решили разводиться, и в качестве первого шага стало разделение постелей. Правда, мера эта уже успела превратиться в ритуал — до реального развода все никак не доходило: после обострения взаимоотношений следовало их смягчение и, как следствие, возвращение Евгения в супружеское ложе. Сам Котов не особенно по этому поводу беспокоился, он привык к периодическим позиционным военным действиям и знал, что перемирие все равно когда-нибудь наступит. Да и сама Лариса понимала, что, по-видимому, от Евгения ей никуда не деться. Скоро сорок лет, а после этого рубежа обретение нового счастья возможно только в фильме «Москва слезам не верит». Лариса не очень-то верила слезам, тем более в реальность придуманного когда-то режиссером этого фильма сценария. По крайней мере, применительно к себе.

Одно время у Ларисы вообще не было любовников. Но после тридцати наступил период, когда ее волею судьбы стало заносить в разнообразные приключения, порой очень динамичные и острые. Появилось множество знакомств, и их количество возрастало по мере того, как она перестала быть женой «нового русского» и сама стала таковой. То есть когда возглавила ресторан «Чайка», который изначально был детищем Евгения. Правда, тот оплатил только помещение, остальное Лариса сделала сама.

Эти масштабные изменения в социальном статусе, а также погружение в мир криминальных разборок неминуемо привели ее к переоценке ценностей. Несколько лет продолжалась ее связь с капитаном Карташовым, в тандеме с которым она раскрыла не одно преступление. Бывали и случайные связи, было два весьма серьезных увлечения. Но все это, увы, не заменило прочного фундамента — семью. У них с Евгением росла дочь, которая вот-вот должна была закончить школу, но пока что нуждалась в семье, которая по крайней мере должна быть полной. Да и не видела Лариса среди мужчин такого, который настолько бы удовлетворял всем ее требованиям, чтобы стать для нее единственным в стремительно надвигавшейся второй половине жизни.

Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.