Страница 10 из 15
– Ну? – по-прежнему не поднимая головы, требовательно произнес старец.
Граис положил перед ним свою ладонь. Старик вцепился в нее неожиданно крепкими пальцами и поднес едва ли не к самому носу. Ему оказалось достаточно лишь одного взгляда на руку ксеноса. В следующее мгновение он оттолкнул руку от себя и, надсадно охнув, поднялся на ноги. Сын попытался поддержать отца, но тот только недовольно отмахнулся от него. Он поднял голову, вытер с глаз старческие слезы и подался вперед, пытаясь получше рассмотреть стоящего перед ним Граиса.
– Это Он! – прошамкал старик беззубым ртом.
Отец длинноносого, должно быть, хотел выкрикнуть эти слова так, чтобы их услышала вся рыночная площадь, но немощь не позволила ему сделать это. Тогда он повернулся к сыну и вцепился скрюченными пальцами в рубашку у него на груди.
– Это Он!.. Ты понимаешь!.. Это Он!..
Наткнувшись на непонимающий взгляд сына, старик повернулся вполоборота к Граису и, выставив трясущуюся руку, направил на ксеноса указательный палец.
– Ты Граис из Сиптима!.. – прошамкал старик. – Тот, который был приговорен к смерти пятнадцать лет назад!.. Ты прошел сквозь Темноту и снова вернулся в Йер!..
Каждую фразу старик с неимоверным усилием буквально выталкивал из себя, после чего ему приходилось делать паузу, чтобы снова набрать в легкие воздух.
В первый момент Граис был настолько поражен произошедшим, что просто онемел. Наконец он сумел убедить себя в том, что вовсе не его ладонь стала причиной столь бурной реакции старика. Йерит, должно быть, просто бывал прежде на его проповедях, а теперь узнал его. Найдя такое простое решение проблемы, Граис улыбнулся.
– Да продлит Поднебесный твои дни, почтенный… – начал он, обращаясь к старику.
Но тот, не слушая Граиса, вновь набросился на сына.
– Ты что стоишь, как пень?!.. Гони его!.. Гони его прочь!.. Не хватало только, чтобы кто-нибудь увидел его возле нашего стола!.. Донесут!.. Сразу же донесут!..
Предсказатель растерянно глянул на Граиса, как бы извиняясь, изобразил на лице кривую полуулыбку и, приподняв руку, пошевелил пальцами в воздухе – мол, не обращай внимания, не в себе старик…
Граис, не дожидаясь дальнейшего развития событий, попятился от стола предсказателей и быстро смешался с толпой, вливающейся на рыночную площадь.
Он попытался сразу же выбросить из головы нелепое происшествие. Какой может быть спрос со старого, выжившего из ума человека? Ну, помнил он его… Что из этого?.. В голове старика все перемешалось: Граис, Сирх, кахимский наместник – вот и начал гнать его, словно врага… Но не давало покоя брошенное стариком слово: «Донесут!» Этого же наверняка испугалась и женщина, которую он встретил у дома Амирата… Кем она, кстати, приходится его бывшему ученику? Наверное, жена… Но почему все они так боятся быть уличенными в связи с ним? Ведь ремесленник, которого он встретил по дороге, говорил о Граисе, которого он вовсе не знал, с уважением… Вот именно, что не знал! Как бы он еще повел себя, зная, что тот, о ком он говорит, стоит с ним рядом?… А Килос? Сын Сирха не испугался даже разделить с ним трапезу за одним столом…
Ответ на все эти вопросы напрашивался сам собой, хотя Граису и не хотелось в него верить. Причиной всего был не кто иной, как Сирх. Именно он позаботился о том, чтобы в Йере боялись даже одного упоминания имени Граиса. Только это и оставалось преподобному после того, как он заявил о своих правах на учение о Пути к Поднебесному.
Глава 3
Время давно уже перевалило за полдень, а Граис все еще бродил по базару, среди пестрой толпы продающих и покупающих, выменивающих и обещающих, просящих и ворующих.
Узкие проходы между лотками и лавками торговцев были заполнены плотной людской толпой, каждый пытался куда-то пролезть, что-то найти, кого-то позвать, что-либо протащить за собой. Что в какой стороне продают, можно было определить только по пронзительным крикам самих торговцев или мальчиков, которых те нанимали, проявляя заботу о собственном горле.
Сверху нещадно палило солнце, снизу от земли поднимались влажные испарения, от проходящих мимо людей резко разило потом.
Граис ничем не выделялся из общей толпы. Переходя от одного лотка к другому и время от времени останавливаясь, чтобы взглянуть на тот или иной товар, ксенос играл роль дотошного и прижимистого покупателя, который точно знает, что ему нужно, и пытается найти намеченный для покупки товар по самой низкой цене.
В данный момент рынок представлял собой наиболее безопасное место, где, не привлекая к себе внимания, Граис имел возможность все тщательно обдумать и решить, каким должен быть его следующий шаг.
Стоит ли пытаться отыскать еще кого-нибудь из своих учеников? Если их реакция на его появление будет такой же, как со стороны родственницы Амирата, то это совершенно бессмысленная затея. От насмерть перепуганных людей ничего путного не добьешься. Быть может, разумнее будет сразу же отправиться в Меллению на встречу с Сирхом? Его-то встреча с бывшим учителем не должна напугать.
Граис провел тыльной стороной ладони по мокрому лбу. Жара и духота вконец измотали его. Мысли в голове начинали путаться. Да и голод уже давал о себе знать. Теперь Граису хотелось только одного – как можно скорее выбраться из базарной суеты, найти какое-нибудь тихое, прохладное место, где можно было бы заодно и перекусить.
Плечом вперед протискиваясь сквозь плотную толпу, Граис двинулся к выходу с базарной площади. В принципе ему было все равно, в какую сторону идти. Он старался только сохранять однажды выбранное направление, пробираясь среди лабиринта поставленных вплотную друг к другу лотков, лавок и палаток, вокруг которых, ни на секунду не утихая, шла оживленная торговля.
Почти добравшись до выхода, Граис неожиданно заметил темнокожего, по пояс голого мальчонку, который демонстрировал собравшейся вокруг него публике нечто, вызывавшее у нее бурный восторг. Граис невольно замедлил шаг, чтобы взглянуть, что там такое удивительное у мальчугана.
Сам маленький артист, судя по его почти черной коже, большим плоским губам и круглым кольцам, продетым в уши, был уроженцем Тирианского царства, лежащего далеко на севере, за Серединным морем. Путь оттуда до Йера был долог и непрост. Поэтому и гости из Тирианского царства бывали в Халлате нечасто. А показывал мальчонка собравшимся вокруг него йеритам удивительное существо, похожее на маленького мохнатого человечка с коротким и толстым хвостом. Повинуясь приказам своего хозяина, зверек прыгал через кольцо, стрелой шнырял по лесенке и кувыркался на потеху публике. Ротозеи суетились, бросая зверьку орехи и фрукты, которые тот с завидным аппетитом поедал в просто-таки фантастических количествах.
Увлеченный диковинным зрелищем, Граис подошел совсем близко. И вдруг зверек ни с того ни с сего скаканул прямо ему на голову и сделал стойку на хвосте. Люди, стоявшие рядом с Граисом, отшатнулись в стороны, и ксенос оказался в центре плотного людского кольца.
Граис попытался стащить зверька с головы, но тот завизжал и всеми четырьмя лапами вцепился в его платок. Темнокожий мальчонка что-то крикнул зверьку на своем языке и махнул прутиком, который держал в руке. Спрыгнув в ту же секунду с головы Граиса, зверек перевернулся в воздухе и, проворно вскарабкавшись на лесенку, взмахнул лапой, требуя награды за свой головокружительный трюк. Однако на этот раз ни одно угощение не полетело в его сторону.
Смущенно улыбаясь, Граис посмотрел на окружающих его людей.
– Это же Граис из Сиптима, – негромко произнес кто-то в толпе, но в воцарившейся вдруг тишине слова эти были услышаны каждым.
И в ту же секунду мощная эмоциональная волна обрушилась на ксеноса. Преобладающим элементом был в ней страх, но также присутствовал и целый спектр других эмоций, простирающийся от благоговейного восторга до почти безумной ненависти. В лицо Граиса знал далеко не каждый, но не было в Йере человека, ни разу не слышавшего о нем. Граиса поразило, насколько же неоднозначным было отношение к нему. Он даже не сделал попытки вычленить какое-либо из эмоциональных состояний окружающих его людей в чистом виде, настолько плотно они переплетались и наслаивались друг на друга. В такой мешанине не смог бы разобраться даже опытный телепат. Граис же просто чуть развел руки в стороны и тихо произнес: