Страница 46 из 49
Я и мои бойцы находились в окопах в двухстах метрах позади фабрики. Во второй половине дня я принял решение отойти еще на пару сотен метров, когда снаряды противника начали падать совсем рядом с нами. Перебравшись ползком на новое место, мы сразу начали рыть новые окопы. Вскоре после того, как они были готовы, артобстрел закончился, и мы увидели, что солдаты противника начали наступление на фабрику.
Мы тут же поспешили вернуться на прежние позиции, чтобы эффективнее вести огонь по атакующим. Бой разгорелся страшнейший. Он не утих даже с наступлением ночи. Но в конце концов нам удалось отбить атаку.
В течение нескольких последующих дней масштабных боевых действий уже не было. И мы, и бойцы противника оставались на своих позициях, и возникали лишь локальные перестрелки.
Естественно, в подобной ситуации мы, немецкие снайперы, не раз выходили на охоту. У союзников также были снайперы. Одному из них удалось уничтожить несколько бойцов из нашего взвода, но мы с Михаэлем в конечном итоге убили его.
Между тем к нам каждый день прибывали пополнения. Среди них было все больше молодых и даже несовершеннолетних бойцов, а также мужчин в возрасте от пятидесяти пяти лет и старше. Боевой дух как у розовощеких гитлерюгендовцев, так и у седовласых фольксштурмистов был еще достаточно высок. Но их боевые качества оставляли желать лучшего. Впрочем, в это время мы радовались уже и таким пополнениям. Однако армия союзников также беспрестанно пополнялась свежими силами, при этом у них это были отборные, хорошо подготовленные бойцы.
16 февраля 1944 года наши войска начали очередное наступление. На этот раз перед нами стояла задача окончательно ликвидировать плацдарм у Анцио. При этом впервые за долгое время у нас даже было некоторое, хотя и незначительное, численное преимущество над противником.
Что интересно, перед началом наступления наши самолеты разбросали листовки, чтобы повлиять на боевой дух союзников. В них они могли прочитать о том, что худшее для них еще впереди и что, пока они здесь воюют с нами, евреи-уклонисты спят с их подружками, а коммунисты готовятся захватить мир. Последнее подтвердилось сразу после войны, когда половина Европы оказалась под ярмом коммунизма. Это произошло только потому, что западные страны вовремя не прислушались к предостережениям Германии.
Наступление немецких войск поначалу проходило не слишком удачно. Возглавлявшие наступление элитный учебный полк и дивизия «Герман Геринг» на первых порах не смогли ощутимо продвинуться. Ситуацию спасла именно наша 4-я парашютная дивизия. Нам удалось продвинуться почти до самой железнодорожной ветки.
Дальше нас остановил яростный огонь противника с хорошо укрепленных позиций. Мы спешно начали окапываться, но не отступили.
Надо сказать, что при этом только в моем взводе погибла едва ли не половина бойцов. Все они были новичками. Михаэль грустно пошутил по этому поводу, что нам, повоевавшим в России, пули союзников уже не могут причинить вреда.
Удерживать завоеванные позиции было очень тяжело. Нас постоянно бомбили вражеские бомбардировщики, по нам вела огонь пехота противника. Однако наш успех подстегнул другие немецкие части настойчиво продвигаться вперед.
Помимо обычных танков в тех боях были применены мини-танки «Голиаф», являвшиеся нашим новейшим оружием Вермахта. Строго говоря, официально «Голиаф» именовался спецмашиной и, по сути, являлся наземной гусеничной самоходной миной, но выглядел именно как маленький танк. Его высота была всего 67 сантиметров, а длина — 160 сантиметров. При этом каждый из столь миниатюрных танков мог нести на себе до 75 килограммов взрывчатки и имел дистанционное управление. Но, что самое главное, «Голиафы» были неуязвимы для стрелкового оружия. Их применение внесло значительную панику в ряды противника.
В результате остальные наши войска также продвинулись вперед на пять и более километров. Союзники не ожидали этого, их охватила паника. Как я узнал впоследствии, пораженные успехом нашего наступления, они спешно сжигали важные документы, находившиеся в их штабах, и вооружали даже поваров и писарей, чтобы те воевали с нами.
Интенсивные бои продолжались несколько дней. К сожалению, нам интенсивно противодействовала авиация и артиллерия союзников, а наша армия уже была не такой боеспособной, как прежде. Но тем не менее это наступление вполне можно назвать успешным. Нашим войскам удалось почти ликвидировать плацдарм в Анцио. При этом мы окружили и сковали значительную массу войск союзников, которые не могли теперь продолжить наступление на данном направлении. Наши войска также закрепились на позициях и оставались на одном месте в течение двух недель. За это время между нами и противником периодически возникали локальные бои, но в результате их мало что изменялось.
Наконец 4 марта началось то, что стало нашим последним наступлением в Анцио. Как и две недели тому назад, мы делали все от нас зависящее, чтобы прорваться вперед. Но в итоге мы лишь вышли к хорошо укрепленным позициям противника, где мы были встречены ураганным огнем. У нас уже не было достаточного количества войск и техники, чтобы взять эти позиции. Тысячи немецких пехотинцев погибли. Наступление, стоившее огромной крови нашим войскам, продлилось всего шесть дней.
После этого в боях наступило короткое затишье, и нам было объявлено, что мы снова должны перейти к обороне. И мы опять начали отступать, дерясь за каждый метр земли.
«Линия Густава» подверглась интенсивным атакам в ходе весеннего наступления союзников. В середине мая противнику удалось захватить Кассино, из-за чего в «Линии Густава» образовалась существенная брешь.
С этого момента 6-й корпус союзников, который был сосредоточен под Анцио, возобновил наступление. 10-я армия Вермахта, в которую входила наша 4-я парашютная дивизия и еще несколько дивизий, начала тактическое отступление на север.
25 мая 2-й и 6-й корпуса союзников соединились. На нас обрушились объединенные силы войск противника, сражавшихся под Анцио и атаковавших «Линию Густава». Все, что нам оставалось, это отступать, продолжая применять тактику выжженной земли. У нас было очень мало времени на сон. Мы старались перемещаться преимущественно под покровом темноты, а время для сна выбирать днем. Так мы отступали до самого Рима.
4 июня 1944 года Рим был взят войсками союзников. Верховное командование Вермахта приняло решение не вести боев за город. Что ж, это сберегло жизни многим из нас, а возможно и мне самому. Через два дня союзники открыли второй фронт во Франции. Они атаковали побережья Нормандии с моря, с воздуха и огромной сухопутной армией. Я оставался в Италии еще шесть месяцев, пока мне и моим бойцам не было приказано ехать в Германию. Мы должны были участвовать в крупном немецком контрнаступлении в Арденнах, носившем кодовое наименование «Вахта на Рейне».
Глава тринадцатая
Вахта на Рейне
В ноябре в боях на территории Италии наступило затишье. Как Вермахт, так и союзники перемещали оттуда войска для подготовки операций в Западной Европе. Нашим командованием было организовано наступление в Арденнах, целью которого было разгромить силы англичан и американцев в Бельгии и Нидерландах. В случае успешного исхода данной операции нам удалось бы переломить ситуацию на Западном фронте и высвободить войска для боев на Восточном фронте.
В целях конспирации данное наступление получило кодовое наименование «Вахта на Рейне», хотя к Рейну эта операция, безусловно, не имела никакого отношения.
Для осуществления наступления Вермахтом были сосредоточены огромные силы — 6 корпусов, в которые входило 600 000 бойцов. Правда, о бойцах следует сказать отдельно. Среди них значительный процент составляли мальчики 14–16 лет и старики — ветераны Первой мировой. Добавьте к этому еще определенное количество бойцов, наскоро выписанных из госпиталей, раны которых не были долечены до конца. В результате реально боеспособных солдат было на 100–200 тысяч меньше. В наших танковых дивизиях, предназначенных для наступления, были такие танки, как «тигр» и «королевский тигр», аналогов которым не было ни у союзников, ни у русских. Однако количество таких танков также, к сожалению, было ограниченным. Таким образом, наши успехи в ходе «Вахты на Рейне» были обусловлены талантом и грамотностью командования Вермахта и мужеством немецких солдат, а вовсе не численным и танковым превосходством, как это пытаются подать некоторые американские историки.