Страница 3 из 24
Релевантность советского партизанского движения
Своеобразие целей противоборствующих сторон определило особый характер партизанской войны на оккупированных территориях СССР. К тому же – как будет показано в последующих разделах этой главы – множество других особенностей, таких как условия местности, роль хозяйственной деятельности и наличие вооруженных сил, способствовали тому, что опыт советских партизан может считаться единственным в своем роде. Поэтому вполне понятно, что ряд авторов были склонны умалять важность советского опыта для понимания более поздних по времени партизанских операций [6]. Можно согласиться, что различия между советским партизанским движением и партизанскими движениями националистического и даже коммунистического толка в слаборазвитых тропических странах столь велики, что не представляется возможным сделать большое количество обобщений применительно к ним. Но во многих случаях ярко проявляющиеся различия способны сделать сравнение весьма полезным. Более того, отнюдь не является очевидным, что в будущем партизанские движения будут действовать в условиях, характерных для «национально-освободительных» партизанских движений 1950-х годов. Последние, во всяком случае в самом начале, были намного хуже обеспечены современными средствами ведения войны, чем противостоящие им силы. Но, как будет показано ниже, советские партизаны часто были лучше оснащены легким стрелковым оружием и имели значительную поддержку с воздуха. Существует вероятность возникновения ситуаций, когда подобный «технический паритет» между партизанскими и антипартизанскими силами может возникнуть в будущем.
Одна из таких ситуаций – по всей видимости, весьма отдаленная – партизанская война после нанесения мощных ядерных ударов. Если вообще можно представить себе подобную войну, то в ней могут принимать участие относительно хорошо оснащенные партизаны, ведущие борьбу с «оккупационными» силами, едва ли имеющими лучшее вооружение. Значительно более вероятной явилась бы ситуация искусственно ограниченной войны. Нетрудно представить себе условия, в которых противники выразят молчаливое согласие ограничить действия авиации определенным районом; таким по существу и был Корейский конфликт 1950–1953 годов. Если оказывающей поддержку партизанам стороне удалось бы добиться паритета или получить преимущество в воздухе на ограниченной территории, то оснащение и методы действий партизан во многих важных отношениях стали бы напоминать ситуацию в Советском Союзе. В таких ситуациях, как восстание коммунистов в Греции в 1946–1949 годах и наступление вьетнамских коммунистов в 1954 году, попыткам усиления коммунистами поддержки партизан с воздуха несомненно воспрепятствовали и техническое превосходство в воздухе Запада, и угроза применения ядерного оружия. Подобные факторы, разумеется, нельзя предусмотреть для всех возможных в будущем ситуаций.
Каким бы полезным ни оказалось изучение опыта советских партизан для понимания нетрадиционных методов ведения войны, оно, по твердому убеждению автора, является куда более полезным для получения более глубоких представлений о сущности советской системы. Поскольку суть этих представлений будет более подробно представлена в главе 3 данной части, здесь лишь необходимо подчеркнуть их важность. В период с 1918 года до начала 1930-х годов советская система являлась относительно открытой для стороннего наблюдателя. Приезжавшие с Запада люди могли вполне свободно передвигаться по стране. Почти не существовало ограничений на контакты отдельных советских граждан с иностранцами. Режим публиковал большое количество информации (например, подробные сведения о переписи населения 1926 года). В избытке имелись свидетельства о разногласиях в официальных кругах, порой они даже принимали вид публикуемых в печати дебатов на партийных съездах. Многое об истинном характере советской политики стало известно от расходящихся во взглядах с режимом крупных политических фигур, таких, например, как Л. Троцкий. В совокупности все эти источники информации обеспечивали, пусть и не вполне отвечающую всем требованиям, основу для объективного анализа советской системы. После смерти Сталина в 1953 году наблюдалась тенденция к появлению новых доступных источников информации.
Прошедшие с начала 1930-х годов двадцать лет представляют собой пробел в наших знаниях о советской системе. Но именно за эти годы находившийся в зародыше в начале 30-х годов режим превратился в развитую тоталитарную коммунистическую систему. Поэтому любые сведения, относящиеся к этому периоду, являются крайне важными.
Недавно появились две крупные научные работы, в основу которых положено множество уникальных материалов, относящихся к периоду, предшествовавшему вступлению Советского Союза во Вторую мировую войну. Работа Мерл Фейнсод «Смоленск под властью Советов» [7]представляет собой подробный анализ многотомной отчетности о деятельности провинциальной партийной организации. В книге раскрывается динамика взаимодействия институтов власти и приводятся неопровержимые документальные свидетельства обширного набора практикуемых советским режимом методов. Работа Алекса Инкелеса и Раймонда Бауэра «Советский гражданин» [8]основана на опросах более двух тысяч бывших советских граждан, большая часть которых покинула Советский Союз на ранних этапах Второй мировой войны. Если работа Фейнсод рассматривает советскую систему главным образом с позиции пользующегося ее привилегиями «обитателя», Инкелес и Бауэр рассматривают систему снизу и пытаются разобраться, каково ее влияние на простого гражданина. Данные печатные труды прекрасно дополняют друг друга и намечают нечто вроде основной линии для оценки изменений, произошедших за последние годы в советской системе.
Надеемся, что данная книга сможет внести вклад в дальнейшее определение этой основной линии. Наша работа уступает работе Фейнсод по количеству и многообразию советских политических документов и не базируется на богатом социологическом материале, собранном Инкелесом и Бауэром. Но данное исследование обладает рядом особых преимуществ. Оно рассматривает кризисную ситуацию в ее крайнем проявлении. Несомненно, что советская система – во всяком случае, до недавнего времени – постоянно находилась в кризисе. Но проблемы, возникавшие при попытках утвердить советскую власть в районах, номинально контролируемых противником, означали столь масштабный кризис системы, с каким ей никогда не приходилось сталкиваться. Этот кризис по большей части имел отношение к сельской местности, о которой в наших источниках имеется крайне скудная информация. Хотя наша информация о партизанах частично базируется на советских документах того периода, мы обладаем преимуществом, дающим возможность проверить эти документы по двум другим источникам информации: более поздним по времени советским отчетам, которые весьма многочисленны и подробны, и многотомным отчетам немецких оккупационных властей. И хотя каждый из этих источников в отдельности не может удовлетворять всем необходимым требованиям, вместе они дают столько информации, сколько обычно может рассчитывать получить ученый, занимающийся исследованием общественных и политических процессов.
В последующих разделах две темы, о которых кратко упоминалось выше, – партизанское движение как метод ведения войны с помощью нерегулярных сил и отношение партизан к советской системе – будут рассмотрены более подробно. Однако не должно сложиться впечатления, будто эти две стороны, характеризующие опыт партизан, можно разделить лишь для анализа. И еще более важно избежать поспешных выводов, определяя партизанское движение как способ ведения войны нерегулярными силами лишь на основе «военной составляющей» этого явления, ибо ведение войны нерегулярными силами по самой своей сути является социальным и политическим. Получить четкое представление о сущности партизанского движения на оккупированных территориях СССР невозможно без учета политической ситуации, в которых оно возникло, и общественных и политических условий, в которых оно развивалось.
6
Гартхофф Р.Л.Использование нерегулярных вооруженных сил в коммунистической стратегии // Форин Эффэрс. 1962. Вып. 40. С. 570.
7
Кембридж, Массачусетс: Гарвард юниверсити пресс, 1958.
8
Кембридж, Массачусетс: Гарвард юниверсити пресс, 1959.