Страница 3 из 25
— Что это?
— Лекарство от головной боли.
Она просунула руку ему под голову, помогая тем самым запить таблетки водой. И снова прикосновение ее ладони было желанным облегчением. Она не обманет, подумал он. Его мускулы неприятно болели от вынужденной продолжительной неподвижности.
— Спасибо, — сказал он, когда она снова опустила его голову на подушки.
— Это меньшее, что я могу для вас сделать.
— Вам не нравится участвовать в такой бесчеловечной акции.
Предположение, высказанное им, попало в точку. Он увидел, как ее длинные ресницы опустились, прикрыв необыкновенно голубые глаза. Она оглянулась и посмотрела на дверь.
— У меня нет выбора.
— Вы тоже пленница? — задал вопрос Бен.
— В некотором роде. — Ее ответ был едва слышим.
— Но ведь это ваш дом? — спросил Бен опять.
Мэган кивнула.
— Именно поэтому Шейн привез вас сюда, — сказала она, помедлив.
— Потому что никто не будет подозревать вас в том, что вы скрываете похищенного принца, — угадывал он дальнейший ход ее мыслей.
— Да, наверное, — подтвердила она.
Бен с облегчением услышал ее слова, отказываясь думать, по каким причинам.
— Но все же вы не поможете мне сбежать? — продолжал он нащупывать путь своего освобождения.
— Я не могу. Под угрозой находится жизнь Молли.
Значит, ее брат и кто-то там еще заставляли Мэган помогать им, угрожая жизни ее дочери.
Бен понимающе кивнул.
— У меня тоже есть дочь, — сказал он, думая о малышке Николаса.
Ее взгляд смягчился.
— У меня есть престарелая подруга, почти слепая. Она любит, чтобы я читала ей светские журналы, поэтому я все знаю о малышке принцессе Лианне. Вы, должно быть, гордитесь ею.
Ему не очень нравилось обманывать Мэган, но он должен был использовать все способы.
— Сейчас я и не знаю, увижу ли ее когда-нибудь снова.
Он почувствовал себя жестоким, грубым, бессердечным человеком, когда увидел, как померкли ее прекрасные черты. Лицо Мэган вытянулось от ужаса. Он хотел бы утешить ее, но не знал, чем, какими словами. Пытаясь освободить свои руки, он еще больше натянул веревки, и они врезались ему в запястья, причинив адскую боль. Бен едва сдержался, чтобы не закричать.
— Вы увидите ее снова, если я только смогу вмешаться, — заверила она его.
— Вы не уверены, что можете защитить свою собственную дочь, уж не говоря о том, чтобы помочь мне.
— Я могу попытаться, — сказала она уверенно. — По крайней мере Молли сейчас находится в безопасности.
— А она не здесь?
— Я отвезла ее к подруге, — призналась Мэган. — Остальные думают, что она останется на ночь там, где обычно играет с другими малышами.
Он почувствовал разочарование, охватившее его.
— Значит, вы были частью махинации с самого начала.
— Нет, я… ни в коем случае не соглашалась с братом, когда узнала, что они собираются вас сюда привезти. Он стал угрожать, что, если я не соглашусь, Молли будет плохо. Я и решила увезти ее от греха подальше, пока не разузнаю, что задумал Шейн. Сейчас я рада, что сделала это.
— Предусмотрительно.
— Я привыкла заботиться о себе сама большую часть своей жизни, — сказала она с горечью. — Не думаю, что вам приводилось делать что-либо подобное.
— Вы будете удивлены, — сказал он сухо, — но у королевской жизни свои трудности. Подтверждением тому может служить мое настоящее положение.
— Я думаю, у вас всегда была теплая постель и вы всегда знали, где в следующий раз будете есть, — ответила Мэган, пропустив мимо ушей последние его слова.
— Едва ли могу с вами поспорить, — сказал Бен. — Но что касается еды…
Вдруг она побледнела.
— Ваша еда! Шейн будет спрашивать, что задержало меня так долго.
— Вы всегда можете сказать, что принц Николас пытался уговорить вас отпустить его, но вы не соглашались на все его уговоры, — предложил Бен. — К тому же вы будете не так далеко от истины.
— К тому же это значит, что вас побьют.
Бен внутренне сжался от мысли о побоях, но его лицо ничего не выразило.
— Тогда вы послужите мне еще.
— Или Шейн, а его услуги, возможно, вам не очень понравятся.
— Тогда будьте со мной заодно. Помогите мне ради вашего ребенка и принцессы Лианны.
— Нет, вы не знаете, о чем просите меня.
Мэган встала и подошла к окну. Бен наблюдал за ее грациозными движениями, чувствуя, как у него пересыхает в горле. Вопреки всему она нравилась ему. Он ничего не мог с собой поделать. Если бы они встретились при других обстоятельствах, уж он бы не упустил случая привлечь ее внимание.
Но сейчас он не мог сделать ничего. Да и не время было. Мэган его враг, и нужно помнить об этом. Она позволила своему брату использовать ее дом в качестве тюрьмы для человека, которого она считала принцем-регентом своей страны. И то, что она сделала это под давлением, не умаляло ее виновности.
А также не умаляло силы ее привлекательности, подумал Бен, чувствуя, как теплеет у него на душе при мысли о ней. Ее красота была не главной причиной, хотя ему нравилось любоваться ею. Но все же его больше привлекала ее женственность.
Правда, она думала, что он — женатый принц Николас. И Бену было непереносимо тяжело думать об этом.
Однако, хоть и неохотно, он снова взял на себя роль принца Николаса.
— Как будущий король, я приказываю тебе помочь мне, — произнес Бен.
Она повернулась, и ее ядовитый взгляд прожег его.
— Едва ли вы в том положении, чтобы давать указания.
— Ты будешь хорошо награждена, если поможешь мне.
— Сначала флиртуете со мной, теперь пытаетесь дать мне взятку. Что дальше? Попытаетесь обольстить меня?
Он тяжело вздохнул.
— Почему у меня такое чувство, что мои усилия напрасны?
— Потому что ваши усилия напрасны.
Как будто по привычке она начала убираться в маленькой комнате: поправила и разгладила занавески, смахнула пыль, сложила кое-где разбросанные игрушки, переставила предметы на туалетном столике.
Он очарованно наблюдал за ней. Она не была королевой, но двигалась с королевской грацией.
— Вы против мужчин или только против монархии? — язвительно спросил он.
Мэган замерла с тряпичной куклой в руках. Он держала ее так осторожно, будто та была ребенком.
— Монархия продержала нашу страну в покое и процветании уже тысячу лет, — проговорила она.
— Тогда остаются мужчины.
Мэган положила куклу на столик и повернулась к нему, сердито скрестив руки на груди.
— Именно из-за мужчин у меня все неприятности.
— Конечно, вы имеете в виду одного мужчину, отца Молли.
— Нет, я имею в виду всех мужчин, начиная с отца Молли и заканчивая моим братом и его так называемыми сообщниками. А теперь еще и вами.
Бену не терпелось выспросить подробности о сообщниках брата, но он чувствовал, что еще рано.
— Почему мной? — спросил он.
— Если бы не вы, я не была бы сейчас в таком затруднительном положении.
— Едва ли это моя вина, — сказал он, чувствуя крайнее раздражение, — я не просил, чтобы меня похищали посередине официальной встречи. Мое единственное преступление в том, что я тот, кто есть.
— Вот именно, — сказала она, — вы — это вы, а я — это я. Если бы вы не оказались в подобном положении, вы не уделили бы мне и части своего дня.
— Я бы обязательно провел с вами день, вне зависимости от ситуации, — заверил он ее, зная, что говорит правду.
— Неужели? Еще скажите, что совершенно неважно, что вы будущий король страны, а я какая-то швея, имеющая ребенка и с трудом зарабатывающая себе на жизнь.
— Вы свои мысли высказываете или вашего брата?
— В основном моего брата, я думаю, — горько сказала она. — Я не занимаюсь всякими умствованиями. Есть одно золотое правило, которого я стараюсь придерживаться.
— Не нужно поступать с другими так, как вы не хотели бы, чтобы они поступали с вами, — перебил он ее. Он всю жизнь руководствовался этой философией и был уверен, что и она тоже. И тут же добавил: — Хотя то, что вы сейчас делаете, идет вразрез с вашим золотым правилом.