Страница 21 из 22
— За здоровье Тофслы и Вифслы! — дружно провозгласила вся Муми-долина. — Ура! Ура! Ура!
— Урасла! — закричали Тофсла и Вифсла и чокнулись друг с другом.
После этого Муми-тролль взобрался на стул и произнёс:
— А теперь я провозглашаю тост за Снусмумрика, который сегодня на рассвете подался в южные края один-одинёшенек, но не менее счастливый, чем мы сейчас. Давайте пожелаем ему найти хорошее местечко для его походной палатки и доброго настроения.
И опять вся Муми-долина подняла свои бокалы.
— Ты очень хорошо сказал, — одобрила его фрёкен Снорк, когда он снова занял своё место.
— Пожалуй, — скромно согласился с ней Муми-тролль. — Но, признаться, я это заранее обдумал.
Муми-папа вынес из дому музыкальную шкатулку и приделал её к громкоговорителю. В один миг в Муми-долине все затанцевали, запрыгали, затопали, закружились. Древесные феи кружились в воздухе с развевающимися волосами, а мышки парами танцевали вальс на полу беседки.
— Могу ли я пригласить вас на танец? — склонился Муми-тролль перед фрёкен Снорк в изящном поклоне. Когда он поднял глаза, то увидел над лесом яркое зарево: это всходила ясная августовская луна.
Она выплыла в небо, большая-пребольшая, и поднялась над вершинами деревьев, оранжево-золотистая, чуть мохнатенькая по краям, как спелый абрикос. Лунный свет наполнил Муми-долину, резко очертив тени.
— В такую ночь можно разглядеть лунные кратеры, — заметил Снорк. — Поглядите-ка!
— Там должно быть страшно одиноко, — сказал Муми-тролль. — Бедный Чародей, который в этой жуткой вышине всё ходит и ищет свой Королевский рубин!
— Будь у нас сильный телескоп, мы бы его там разглядели, — сказала фрёкен Снорк.
— Да, — согласился Муми-тролль. — Но лучше давай потанцуем.
И праздник продолжился с удвоенной силой.
— Ты усталасла? — спросила Вифсла.
— Нетсла, —ответила Тофсла. — Я размышлясла.Все к нам так добрысла.Надо и нам им отплатитьсла добромсла.
Тофсла и Вифсла пошептались друг с другом, потом покивали, затем пошептались снова.
После этого они тихонько направились в свое потаённое место. Они выбрались оттуда, неся чемодан.
Было уже хорошо за полночь, когда весь сад озарился розовым светом. Все разом перестали танцевать, решив, что это опять запускают фейерверк. Но это просто Тофсла и Вифсла открыли чемодан. Королевский рубин лежал на траве и сверкал прекрасный, как никогда прежде.
Все огни, все фонарики заодно с луной померкли и потеряли свой блеск. В молчаливом восхищении стали обитатели Муми-долины подходить к, драгоценному камню, обступив его плотным кольцом.
— Подумать только, что на свете бывает такая красота! — сказала Муми-мама.
— Ну и счастливицы же Тофсла и Вифсла, — вздохнул Снифф.
А Королевский рубин продолжал сверкать, разбрасывая свои лучи в ночной темноте. И там, в небе, на поверхности луны, Чародей разглядел его. Он уже перестал его искать и, уставший и печальный, сидел на кромке кратера, а его черная пантера дремала невдалеке.
Чародею сразу стало ясно, что это светится красным там, на земле. Это был самый большой на свете Королевский рубин, на поиски которого Чародей потратил несколько сотен лет! Он вскочил, накинул плащ, натянул белые перчатки и с горящими глазами ринулся вниз, на землю. Другие рубины, которые ему довелось собрать до сих пор, он просто швырнул на землю: его интересовал только тот, драгоценный камень. Он был уверен, что получит его через каких-нибудь полчаса.
Пантера с Чародеем на спине поднялась в воздух.
Со скоростью света, и даже ещё быстрее, неслись они сквозь мировое пространство. Летящие метеориты, шипя, пересекали их путь. Космическая пыль, точно снег, оседала на чародейской шляпе. А под ним ярко-красный свет разгорался всё ярче и ярче.
Чародей направлялся прямо к Муми-долине. Последним мягким прыжком пантера опустилась на гору.
А обитатели долины продолжали сидеть в молчании, любуясь прекрасным Королевским рубином. В его сиянии им вспоминалось всё самое прекрасное, смелое и благородное, о чём они раньше думали или что в жизни пережили. И им хотелось пережить это снова. Муми-тролль вспоминал свою ночную прогулку со Снусмумриком, а фрёкен Снорк думала о том, как гордо она победила деревянную королеву. Муми-маме представлялось, что она снова лежит на теплом песчаном берегу, греется на солнышке и смотрит в голубое небо между покачивающимися головками морских гвоздик. Все были как бы не здесь, а где-то далеко-далеко, углубившись в свои воспоминания, вот почему все разом подскочили, когда к Королевскому рубину подобралась выскользнувшая из тени белая мышь с красными глазами, а чёрная, как смоль, кошка растянулась поблизости на травке.
Насколько всем было известно, в Муми-долине не водилось никакой белой мыши, так же как и чёрной кошки.
— Кис-кис! — позвал Хемуль.
Но кошка только прищурилась и не дала себе труда откликнуться.
— Добрый вечер, кузина! — поприветствовала белую мышь лесная крыса.
Но та только одарила ее долгим презрительным взглядом своих красных глаз.
Муми-папа поднялся с места и предложил пришельцам по стаканчику пунша. Но они его не удостоили даже взглядом. Какое-то необъяснимое дурное предчувствие нависло над долиной. Все стали удивлённо перешёптываться. Тофсла и Вифсла вдруг ощутили тревогу. Они подняли рубин, положили его обратно в чемодан и защёлкнули замочек.
Но как только они собрались унести чемодан, белая мышь поднялась на задние лапы и стала стремительно вырастать. Она сделалась такой огромной, почти что с Муми-дом. И вдруг превратилась в Чародея в белых перчатках, с красными глазами. Перестав расти, он сел на траву и уставился на Тофслу и Вифслу.
— Прочь подислагадкий стариксла, — сказала Вифсла.
— Откуда у вас Королевский рубин? — спросил он грозным голосом.
— А тебе чтосла? — ответила Тофсла.
Никто ещё ни разу не видел Тофслу и Вифслу такими храбрыми.
— Я искал его три сотни лет, — сказал Чародей. — Больше меня ничего в этой жизни не интересует.
— И нассла тожесла, —отрезала Вифсла.
— Ты не имеешь права забрать у них рубин, — сказал Муми-тролль, — он по-честному куплен у Морры!
Правда, Муми-тролль не упомянул, что он куплен за его же, Чародея, старую шляпу. (Впрочем, у того на голове уже красовалась новая.)
— Дайте мне чем-нибудь подкрепиться, — сказал Чародей. — У меня начинают сдавать нервы.
Муми-мама тут же ринулась к нему с блинчиками и вареньем, положив всё на самую большую тарелку.
Пока Чародей ел, все отважились подойти поближе. Тот, кто ест блинчики с вареньем, не может быть уж чересчур опасным. С таким можно говорить.
— Ну как, вкусла? — спросила Вифсла.
— Да, спасибо, — сказал Чародей. — Я не ел блинчиков с вареньем уже восемьдесят пять лет.
Все сразу же почувствовали к нему жалость и подошли ещё чуть ближе.
Когда Чародей насытился, он вытер усы и сказал:
— Я не могу отнять у вас рубин, потому что купленное может быть снова только куплено или подарено. Не продадите ли вы мне рубин за, скажем, две алмазные горы и долину, полную самых разных драгоценных камней?
— Нетсла! — разом отозвались Тофсла и Вифсла.
— Может быть, вы мне его подарите?
— Не-е-етсла! — с жаром повторили Тофсла и Вифсла.
Чародей вздохнул, посидел какое-то время молча, погрузившись в размышления, и вид у него при этом был самый несчастный.
— Ладно, — проговорил он наконец. — Пусть продолжается праздник. А я обращусь к своим чарам. Каждый получит от меня что-нибудь волшебное. Пожалуйста, задумывайте желания. Первыми задумывают Муми-семейство.
— Это должны быть видимые вещи или мысли? — спросила Муми-мама. — Если вы меня, конечно, понимаете?
— Понимаю вполне отчётливо, — ответил Чародей. — С вещами, безусловно, легче иметь дело, но мысли тоже допускаются.