Страница 91 из 99
— Что случилось, карун? Разве кто-то попросил себе крылья?
— Древо исполнило просьбу Дариллы.
Тейрук до боли сжал зубы:
— Почему вдруг сейчас?
— Видимо, кто-то сделал что-то очень плохое.
— Что-то плохое, карун? Я не ослышался?
— Один сделал что-то плохое. А в ответ ему кто-то другой сделал что-то хорошее. Что-то очень хорошее. Зло, вопреки себе, порождает добро. Черное и Белое по отдельности не существуют. Это закон равновесия.
— Но это ученье макабредов! А мы считаем, что Белое умножается белым!
— Макабреды — людоеды. Но их предки родом с Вершины. У нас с ними много общего.
— Они отказались летать!
— И мы отказались, Тейрук. Древо дарит нам крылья. Но у народа Вершины больше нет летунов.
На Бледном мосту иногда бывает очень красиво. Особенно — в лунные ночи: звезды крупные, словно яблоки, — можно потрогать рукой. Но она пришла не за этим. Ей нужно вспомнить дорожку в один из домов сновидений. Там когда-то ее ожидали — с нетерпеньем, тоской, надеждой. Но прошла уже целая жизнь, как она дала себе слово больше туда не ходить. Кого она оберегала — сновидца или себя? Когда-нибудь Духи рассудят.
— Юрулла? Не может быть!
— Все может быть, Даридан! Ты рад или удивлен?
— А для тебя это важно? Ты меня не позвала.
— Даридан, ты не можешь меня обвинять. Ты увидел меня, но я не смотрела тебе в глаза. Гибель тебе не грозила.
Сновидец смолчал.
— Значит, ты до сих пор не простил?.. Не простил, Даридан, я знаю. Но мне пришлось выбирать между тобой и Орденом. Между тобой и Луной. В эпоху цветного Солнца служение Белому требует слишком много усилий.
— Даридан служит Белому Древу.
— Юрулла служит Луне.
— Каждый делает свое дело.
— Не думая о другом. Это большая ошибка. И Белое убывает…
— Теперь ничего не исправишь.
— Можно еще попытаться. Поэтому я и пришла.
— Значит, Юрулла пришла вовсе не к Даридану. Юрулла пришла к жрецу…
— Да, у Юрулллы просьба к жрецу Вершинного Древа.
Даридан невесело усмехнулся:
— В это трудно поверить.
— Я пришла просить силы у горы Казодак.
— А в это поверить совсем невозможно.
— Даридан! Помоги Ураульфу.
— Юрулла! Я не ослышался? Ты пришла просить за мужчину?
— Не за мужчину, жрец. За Правителя острова. Ураульф сражается против Полупустыни. Это ему не под силу. Только жрец Вершинного Древа может ему помочь.
— Народ Вершинного Древа непричастен к делам Долины… Люди Долины убили последнего летуна.
— Но у Дариллы есть сын.
— Бесполезное знание. И его поглотила Долина.
— Ураульф непричастен к злым делам островитов.
— Я не хочу о нем думать. Даридан не станет помогать Ураульфу.
Где ты, гордость Юруллы?
— Я могла бы просить Даридана сжалиться над Юруллой. Я тебя не позвала. Но я принесла эту жертву ради Лунного ордена. Мир забирает у Ордена его серебристых женщин. Они уходят удерживать равновесие. От рожденья к рожденью Луны нас остается все меньше. Мне казалось, что я могу уменьшить число смертей. Но я не смогла, Даридан. Я оказалась бессильна. Ураульф обручен с серебристой. Если он не вернется, серебристая женщина превратится в лягушку. И мне придется признать, что жертва была напрасной… Но дело не в этом, жрец! — Юрулла поглубже вздохнула. — В Начале Времен жар-птичка, Древо Вершины и Лось были связаны между собою. Белое было трехчастным, но каждый из нас решил, что может не думать об этом. Вот в чем ошибка, жрец. Ты знаешь, что крылья жар-птички светятся, словно радуга. Но когда она на свободе, все цвета сливаются в белый — от великих усилий. Мы мечтаем о Белом Солнце. Оно не сможет взойти, пока три части Белого не станут единым целым.
Глава девятая
Крутиклус нанял проводника — из разоренных охотников: пусть отыщет следы кейрэка, который выкрал мальчишку. Пусть отыщет следы железного башмака. Их ни с чем нельзя перепутать. В Лесу, возле мертвой плеши, нанятый долго сопел: этот поганый кейрэк хуже старого лиса. Следы башмака обрывались — будто мальчишка взлетел. Но теперь люди лекаря двигались за Тайрэ. Крутиклус без передышки гнал их до самых гор. В предгорьях проводник свернул с широкой дороги и вывел отряд к пепелищу. Там все долго топтались без всякой пользы для дела, и Крутиклус уже начал терять терпение. Наконец проводник отыскал потайную тропу — узкую и крутую. С каждым новым изгибом тропы он делался все беспокойней — неуверенно озирался, то и дело нащупывал нож и наконец показал: нужно остановиться.
— Важ, лошади не пройдут. Тут только пешие ходят.
Крутиклус велел людям спешиться.
— Важ, я не уверен…
— Что? Ты не знаешь дороги?
Проводник покачал головой:
— Дело не в этом, важ. Здесь только одна тропа. Она ведет в средние горы.
— Ну, и что ты остановился?
— Важ, расплатитесь со мной. Я туда не пойду.
— Что? Я тебя нанял!
— Вы не сказали мне, что пойдете в средние горы. Там макабреды, их владения. Даже горыны туда не суются.
Крутиклус не слушал:
— Мне плевать, чьи это владения. След кейрэка ведет туда?
Проводник кивнул.
— Ну так двигай по следу.
Проводник уперся:
— Важ, расплатитесь со мной. Хотите идти — идите. Здесь ведь одна тропа. Проводник вам больше не нужен.
— А туман? А развилка? Что ты морочишь мне голову? Я для чего тебя нанял? — Крутиклус затрясся от гнева.
Проводнику стало ясно, что платы он не получит:
— Я туда не пойду. Делайте, что хотите. Найдите другого проводника.
— Другого? Верни мои деньги!
— Важ, я долго вас вел. То, что вы тогда дали, я уже отработал.
— Отдай мои деньги!
Проводник попятился, а потом повернулся и припустил бегом, вниз по тропинке.
Крутиклус сделал знак ближайшему лучнику:
— Не дай ему убежать.
Лучник спустил стрелу. Крутиклус даже не стал смотреть:
— Эти проныры проводники не являются членами гильдий. Совет бы его осудил. — Он повернулся к другим. — Не медлить. Идти вперед. Здесь только одна тропа. Мальчишка от нас не уйдет.
Летучая мышь доказала, что может быть очень полезной. Взять хотя бы железный штырь! И где она только его раздобыла? Но штырь помог освободить ногу Исси от железного башмака. Нога отекла, посинела и сильно болела. Мышь летала кругами, пищала, а потом исчезла и к вечеру принесла горного меда в сотах. Они подкрепились, сил прибавилось. Кроме того, Тайрэ вспомнил наставления Кетайке и смазал Исси больную ногу. Мышь принялась летать у Тайрэ над головой, задевая его крылом, из чего Тайрэ заключил, что его одобряют.
Потом они шли за мышью по узкой горной тропе. Тропа привела их в пещеру. Мышь стукнулась Тайрэ в грудь. Это Тайрэ уже понимал: «Доставай зеркало!» Мышь ухватила зеркало лапами и вылетела из пещеры.
Исси бросился следом:
— Смотри, как ей тяжело.
Тайрэ схватил его за руку:
— Если я правильно понял, нам велено тут сидеть, пока она не вернется.
И вот уже три смены светил они просидели в пещере. Тайрэ смекнул, что пещера — неплохое убежище. В углубленьях на стенах скапливалась вода, так что жажда им не грозила. И у них оставался мед. Немного — но оставался. Поэтому поначалу оба обрадовались передышке.
Однако скоро Исси стал приставать к кейрэку с вопросом, куда подевалась мышь. Вдруг с ней что-то случилось? А Тайрэ с тревогой посматривал, как тают запасы меда, и старался поменьше есть. И куда же мышь потащила это тяжелое зеркало? А Исси нечем заняться, и к нему в отсутствие мыши могут вернуться сомнения. Тайрэ не Кетайке. Его истории быстро иссякли. Вдруг Исси опять станет плакать: «Не хочу быть горыном»? Что тогда Тайрэ делать? И без зеркала непонятно, что поделывает Крутиклус. Оставил он их в покое после событий в Лесу?
…В стороне, на тропе послышался шум движения.
— Кому говорю, вперед? Здесь только одна тропа. Им больше некуда деться. Мы их скоро догоним.