Маркиз должен жениться

— Простите меня, — сухо произнес он. — Мне следовало предположить, что вы именно так посмотрите на это дело. — И он развернулся, чтобы уйти.

Глава 20

Проклиная себя за вспыльчивость, Мария смотрела, как Оливер направился к двери. Она не хотела его обидеть. Ей просто надоело, что он все время изображает Натана охотником за приданым. Но ведь и сам Оливер окажется в том же положении, если женится на ней.

В глубине души Мария, конечно же, знала, что Оливер делает ей предложение совсем по иной причине.

Она рванулась к нему, схватила за руку и быстро сказала:

— Оливер, прости меня. Все это так неожиданно. Я просто растерялась.

Его рука оставалась неподатливой.

— Вы вправе считать меня охотником за приданым. — Он невидящими глазами смотрел на дверь. — Вы одного не понимаете — я последний человек на земле, который мог бы жениться ради денег.

— Почему?

Он долго молчал. Мария решила, что он ничего не ответит, а когда он наконец заговорил, голос его звучал с пугающей безжизненностью:

— Отец женился на матери из-за денег. Ему была нужна богатая жена, чтобы содержать этот проклятый дом и сохранить все, что с ним связано. — Оливер тяжело вздохнул. — К несчастью, мать не понимала, чем он руководствовался, а потом было уже слишком поздно. Она думала, что он любит ее, и верила, что сама его любит. Жизнь казалась волшебной сказкой, ведь ей так повезло: она ухватила маркиза и стала хозяйкой такого поместья. — Оливер с усилием сглотнул. — Но как только она обжилась во дворце своей мечты, она узнала правду. Она узнала, что отец женился на ней только ради денег, что он сделал бы все, что угодно, ради выгодной женитьбы, что из-за жены он не собирался менять образ жизни. Он, как и раньше, встречался со множеством женщин, а она страдала. Если бы не его отношение к ней, она никогда бы…

Оливер вдруг замолчал. Мария не сводила с него глаз, понимая, что он собирался сказать нечто важное.

— Она никогда бы… что? — едва слышно спросила девушка.

Оливер отошел к камину. Его силуэт мрачной тенью вырисовывался на фоне оранжевых языков пламени. Не оборачиваясь к Марии, он произнес:

— Я тебе лгал.

У Марии спазмом стиснуло горло.

— О чем? — с усилием произнесла она.

— О том, как умерли мои родители. Бабушка действительно говорила всем, что мама убила отца потому, что приняла его за грабителя. А правда состоит в том… что она намеренно лишила его жизни, а затем покончила с собой.

— Почему ты так уверен? — с бьющимся сердцем спросила она. — Ты сам говорил, что никто до конца не знает…

— Я там был.

— Ты видел все? — с изумлением воскликнула Мария.

— Нет. Я пришел слишком поздно.

— Значит, ты не можешь знать, почему это произошло.

Хриплый смех Оливера поверг ее в ужас.

— Могу. Мать бросилась к отцу, потому что была зла на него… из-за одного дела. Я хотел, чтобы бабушка сама туда поехала. Я был уверен, что она сумеет успокоить мать, но бабушка решила, что я все преувеличиваю. Когда стемнело, а мама все не возвращалась, мы с бабушкой отправились туда вдвоем.

Теперь голос Оливера звучал едва слышно, его почти заглушал стук дождевых капель о подоконник.

— В доме было темно. Стояла полная тишина. Бабушка велела мне подождать, а сама хотела сходить в конюшню посмотреть, на месте ли их лошади. Конечно, я не выдержал и бросился в дом. — По телу Оливера пробежала дрожь. — Я их и нашел.

— Оливер! — с ужасом вскликнула Мария. Ее сердце разрывалось от жалости к тому несчастному подростку. Как же он носил в себе такую боль все эти годы? Мария подошла к нему и положила руку ему на спину, но Оливер этого даже не заметил. — Все было залито кровью. Кровь была даже на потолке. Мне до сих пор снится этот кошмар. Мама лежала на ковре с огнестрельной раной в груди. Пистолет валялся рядом с ее ладонью. А лицо отца…

Оливер содрогнулся. Мария ласково погладила его по спине, понимая, что в этом горе нет утешения. Через минуту он продолжил:

— Я сразу понял, что ему уже не помочь, и бросился к матери. Мне показалось, что она шевельнулась. Разумеется, только показалось. Когда я поднял ее на руки, она была уже холодной. Я испачкался в крови с головы до ног. В таком виде и нашла меня бабушка. Я раскачивался из стороны в сторону и плакал. Ей пришлось с силой отбирать у меня тело.

К этому времени Мария тоже заливалась слезами сострадания к мальчику, которому довелось увидеть то, что не следует видеть ребенку ни при каких обстоятельствах.

Из губ Оливера вылетел странный придушенный звук.

— Я плохо помню, что было потом. Бабушка чем-то меня накрыла, и мы понеслись домой с такой скоростью, как будто за нами гнался сам дьявол. Где-то по дороге я потерял то, чем она меня прикрыла, так что парочка грумов видела, что я весь в крови. Мне было все равно, но бабушка хорошо представляла, что станут говорить люди. Послав за констеблем, она велела мне переодеться и сжечь грязную одежду, заплатила грумам за молчание и всем рассказывала о грабителе. Я бы не удивился, узнав, что констеблю она тоже заплатила. — Дальше Оливер говорил холодно, почти бесстрастно: — Толку все равно почти не было. Слуги молчали, но ведь у нас в доме был праздник. Гости не могли не заметить переполоха и моего отсутствия. Отсюда и пошли разговоры.

— Люди бывают так жестоки! — с возмущением воскликнула Мария.

— Бывают. — Оливер повернулся к ней лицом. — Но теперь ты понимаешь, почему я никогда не вступлю в брак ради денег? И тебе не позволю. Эта ловушка тебя уничтожит.

Он губами накрыл ее губы, как будто в долгом отчаянном поцелуе искал спасения. Мария вцепилась в его плечи, всем телом прижимаясь к этому человеку, который единственный был для нее сейчас важен. Ее окутало благословенное забытье.

Очень не скоро оторвались друг от друга их губы. Оливер прошептал:

— Ангел мой, скажи, что ты выйдешь за меня замуж! Ты должна быть моей.

— Ты ведь просто хочешь спасти меня от Натана, — сказала она, не понимая, что им движет.

— Я не так бескорыстен. — Он провел губами по ее шее. — Я хочу тебя. Ты мне нужна. Видит Бог, нужна!

Оливер ничего не сказал о любви. Да ведь он и не верит в любовь. По крайней мере, он честен и не говорит пустых слов.

— Ты хочешь сказать, что я нужна тебе в постели.

— Ты и сама знаешь, что дело не только в этом. — Он отстранился, взял в ладони ее лицо и твердо посмотрел Марии в глаза. — И я докажу тебе, что говорю правду. Согласись выйти за меня замуж, и я сейчас же уйду. Ты будешь спать в одиночестве, пока нас не соединят брачные обеты. Я стану вести себя как респектабельный джентльмен.

Кровъ стучала у Марии в висках так сильно, что мешала сосредоточиться. Ей так хотелось верить Оливеру. Его глаза горели не только одним желанием. В них было нечто большее. Или она обманывает себя, потому что хочет обмануться?

— Я не знаю… — наконец пробормотала Мария. — Пока не найдется Натан…

— Натан! — с внезапным гневом воскликнул Оливер. — Забудь о нем! Я никогда не отдам тебя ему. — В словах Оливера прозвучала грозная страсть. — Ни за что!

Он стал подталкивать Марию к кровати. Девушка вдруг испугалась.

— Ты же сказал, что уйдешь, оставишь меня спать в одиночестве.

— Не для того, чтобы ты думала о нем, о своем Натане! Не о своих обязательствах перед ним. Я заставлю тебя забыть о нем! Даже если для этого мне придется взять тебя силой! — В глазах Оливера сверкнула мрачная решимость.

Мария содрогнулась.

— Тогда тебе не придется на мне жениться. Ты получишь все, что тебе от меня нужно.

Оливер невесело хохотнул.

— Жизни не хватит для того, чтобы получить от тебя все. — Он замолчал, и Мария вдруг подумала, что его чувства могут быть глубже, чем кажется, что она действительно ему нужна. — А кроме того, — с внезапной усталостью произнес он, — моя семья шкуру с меня спустит, если я лишу тебя невинности и после этого не сделаю честной женщиной. — Оливер сбросил с себя сюртук, потом жилет.