Любовники и лжецы

— Когда? — вскричал он. — Когда я пригласил тебя?

Лианна сделала шаг назад. Румянец исчез с ее лица, теперь оно стало бледным.

— Ты хочешь оказать, что не помнишь? Или это был не ты?

— Я только что вернулся в город от родителей. Десять минут назад пытался позвонить тебе, но там был включен автоответчик.

Лианна приложила ладонь ко рту, с ужасом уставившись на Элиота.

Он снова взял ее за руки, но на этот раз очень нежно.

— Пойдем в кафе и поговорим.

Лианна кивнула.

— Я знаю, что ты дальше скажешь, — прошептала она. Глаза Лианны широко раскрылись, зрачки расширились. — Мы поедем в разных машинах.

— Да, так будет лучше, учитывая ситуацию.

Фред с любопытством наблюдал за ними. Элиот понятия не имел, как объяснит впоследствии свои действия. Но, возможно, после понедельника это уже не будет иметь никакого значения.

Пока Элиот и Лианна направлялись к двери, до него вдруг дошло, что и сияние в ее глазах, и сексуальный наряд предназначались ему. А сейчас из-за него в этих глазах, которые всего несколько минут назад сверкали, появился страх. Господи, что же задумал Эдвард? Ведь если бы Элиот в панике не мчался, как дьявол, Лианна подошла бы к дверям запертой квартиры задолго до его приезда.

Глава 24

Расстроенная и разочарованная, Лианна уселась на обитую пластиком скамейку в почти пустом кафе. Элиот сел напротив нее, флуоресцентное освещение подчеркивало его мрачный вид. Да, Лианна явно не так представляла себе сегодняшний вечер.

Не было новостей, которые убедили бы ее, что Элиот не убийца и его можно не опасаться, а через два дня он не будет арестован по обвинению в убийстве. Никаких нежных любовных сцен и сна в его объятиях. Они сидели, напряженные, разделенные столиком, от которого пахло затхлым жиром и луком.

— Мне только кофе, — бросил Элиот подошедшей официантке.

— Мне тоже, — поддержала его Лианна.

— А теперь расскажи мне об этом телефонном звонке, — потребовал Элиот.

Лианна опустила взгляд на блестящую поверхность столика, подавленная тем, что, мечтая увидеть Элиота, поверила ему и позволила одурачить себя. Уныние навалилось на ее плечи тяжким грузом. Надежда, еще совсем недавно вполне реальная, улетучилась. Что касалось любви к отцу, то у Лианны просто не было выбора, но в данном случае вина за боль, которую она испытывала, полностью лежала на ней.

— Ты позвонил… Во всяком случае, я подумала, что это ты. — Лианна, как могла подробно, пересказала телефонный разговор. Ей казалось, что она не забыла ни единого слова. Ведь он вселил в нее надежду, что они с Элиотом смогут быть вместе.

Вернулась официантка и налила кофе в толстые белые чашки. Лианна попробовала кофе, такой же черный и горький, как ее настроение.

Элиот тоже сделал глоток и поморщился.

— Дрянь, да? — спросила Лианна.

— Ужас какой-то.

Лианна не была уверена, относятся ли его слова к качеству кофе или ко всей ситуации. Возможно, они касались и того, и другого.

— По дороге я вдруг понял, что должен позвонить тебе. Наверное, это случилось где-то на половине пути, потому что именно тогда у меня появилось нехорошее предчувствие. Видимо, этим и объясняется паника, которая овладела мной.

— Но, Элиот, я ничего не понимаю. Какая опасность могла мне угрожать, если тебя даже не было в городе? И почему Эдвард пригласил меня в пустую квартиру?

— Не знаю. Возможно, в нем взыграло самолюбие, захотелось посмотреть, пойдешь ли ты на встречу с ним, после того как я велел тебе держаться подальше от меня. А может, просто хотел тебя расстроить, заставить разозлиться на меня. Или же решил, что сможет попасть в квартиру без меня. — Элиот обхватил голову ладонями. — Господи, я до сих пор не могу смириться с этим! Продолжаю говорить о нем так, словно он другой человек, словно не я сам совершаю эти ужасные поступки.

Лианна подавила в себе желание дотронуться до Элиота, погладить его и успокоить. Ему необходимо было смириться с реальностью.

— В этом не было никакого смысла, — заметила Лианна, имея в виду слова Элиота о взыгравшем самолюбии Эдварда. Сейчас она была просто не в состоянии размышлять о болезни Элиота, а могла только успокаивать собственную боль и искать облегчение, обсуждая подробности происшедшего. — На сборы у меня ушло полчаса. Если бы я вышла из дома сразу после твоего… его… звонка, то к моменту твоего приезда уже ушла бы.

Лианна отвернулась и уставилась в окно, но увидела в нем только свое искаженное отражение. Если Эдвард действительно хотел расстроить ее, то он преуспел в этом.

— Значит, все это было ложью, — тихо произнесла Лианна, обращаясь к своему темному отражению в окне. — Ты не узнал ничего нового.

— Нет, я кое-что выяснил, — заявил Элиот, привлекая к себе внимание Лианны. — Эдвард, настоящий Эдвард, мой брат, возможно, все еще жив. Он не погиб в автомобильной катастрофе. Его поместили в клинику в Форт-Уэрте. Он был парализован.

— Ох, извини меня. — Лианна дотронулась до руки Элиота, лежавшей на холодной поверхности столика. — Тебе, наверное, очень тяжело.

Элиоту было достаточно такого утешения. Другой человек, не такой сильный, как он, давно бы уже сломался. Внезапно по спине Лианны пробежала дрожь. Ведь если вновь проявился Эдвард, значит, Элиот на самом деле сломался.

— Самое страшное заключается в том, что он еще может быть жив. Он лежал там все эти годы, а я ничего не знал. Я мог бы навещать его.

— Не кори себя так сильно, Элиот. Если он парализован, то, наверное, ничего не знает о тебе.

— Но я теперь знаю. Завтра поеду к нему.

— Мне нравится твоя мысль, — заметила Лианна. — Позвонишь, когда вернешься?

Элиот поморщился.

— Если не позвоню я, то, возможно, позвонит Эдвард. По крайней мере, он своим звонком оказал мне услугу: я смог увидеть тебя сегодня. — Элиот оглядел кафе. — Конечно, мне хотелось бы встретиться с тобой не в такой обстановке, но все же это лучше, чем вообще не видеть тебя.

— Мы можем поехать к моему дому, — предложила Лианна. — Посидим на крыльце.

— Зачем все это? — хрипло проговорил Элиот. Он резко вскочил, схватил лежавший на столе счет, молча проследовал к кассе и расплатился.

Вздохнув, Лианна тоже поднялась и направилась к выходу. Элиот прав. Вот и все. Это конец. Мысль о том, что она больше никогда не увидит его, никогда не сможет прикоснуться к нему, наполнила глаза Лианны слезами одиночества. Что изменится, если они пробудут вместе еще минуту, час или даже ночь? Если бы ее отец убил себя днем позже, результат был бы тот же.

И тем не менее она все бы отдала за лишний день с отцом, за возможность сказать ему все, что не успела.

Элиот распахнул дверь. Лианна вышла на темную стоянку и направилась рядом с ним к своей машине.

— Лианна… — Окружавший их туман приглушал голос Элиота, отчего он становился проникновенным.

Она повернулась к нему.

— Не волнуйся, я все понимаю.

Элиот провел пальцем по щеке Лианны… так мучительно нежно.

— Господи, Лианна! Ты хоть представляешь, как сильно я хочу тебя? Как сильно люблю? Я думал, что, когда я окажусь в тюрьме, самым страшным будет утрата свободы, ощущение, что я заперт в клетке. Но это не так. Самое страшное заключается в том, что я потеряю тебя.

Он застонал, обнял Лианну и прильнул губами к ее рту. Она всем телом прижалась к нему, давая волю переполнявшим ее чувствам. Мир вокруг них словно исчез. Единственной реальностью была близость Элиота. Только сейчас Лианна почувствовала, что живет, а не существует.

Губы их медленно разомкнулись. Элиот отстранился, не сводя с Лианны глаз. Во взгляде его таились тысячи вопросов и тысячи сомнений.

— Ты приобретаешь все больший контроль над Эдвардом, — заметила Лианна, зная, что он поймет ее намек. Если Элиота арестуют в понедельник, если ей никогда больше не суждено обнимать его, заниматься с ним любовью, то пусть эта последняя ночь принадлежит только им. Наверное, все кончится так, как и должно, но это уже не имеет значения. В случае с отцом она потеряла много дней, а сейчас не хотела терять даже этот единственный.