Страница 8 из 8
– Они быстро вянут, – отозвалась Тамара, чтобы как-то его утешить. Вообще-то ей не хотелось утешать, ей хотелось, чтобы этим вечером мужчина был ее царем и господином, но, видимо, не судьба. Цари и господа – это для других. А для нее – этот немолодой преподаватель с поседевшими висками и в плохо отглаженной рубашке. Да! Она только сейчас заметила, как некрасиво топорщится воротничок. Да Садовский же не просто холост! Он одинок, он страшно одинок! Как и она, абсолютно в себе не уверен, так же комплексует и именно поэтому не смог поверить в то, что красотка Регина на полном серьезе строит ему куры. Он наверняка решил, что англичанка – слишком высокий уровень, что его удел – такие серые лицом женщины в болотных кардиганах. Похоже, он только прикидывался брутальным мачо, когда решительно назначал встречу у ресторана. Даму надо везти в ресторан в такси, а не заставлять добираться до него на своих двоих или в городском транспорте! В общем, они друг друга стоят: она, Тамара, и он, Илья Петрович Садовский.
– Да, вянут... но есть же какие-то удобрения... Знаете, в цветочных магазинах продают в таких маленьких пакетиках? Всыпал в воду – и порядок! Впрочем, о чем это я... – совсем смешался математик. – Зачем-то об удобрениях завелся... идиот... хороша темка... – Потом он посмотрел на нее совсем больным взглядом и добавил: – И конечно, вы сейчас пойдете домой...
– А вы можете предложить что-то другое? – на всякий случай решилась спросить Тамара.
– Ну... я мог бы пригласить вас к себе... так сказать... на чашку чая...
– Раз можете – приглашайте! – Тамара сама удивилась той решительности, с которой это произнесла. Впрочем, она ведь именно такого приглашения и ждала. Чего ж отказываться! Пусть этот мужчина не так хорош, как хотелось бы, но и она – не лакомый кусочек...
До дома Садовского они ехали на такси. Илья Петрович все же догадался его вызвать. Наверно, чтобы хоть как-то сгладить неловкости этого вечера. Они почти не разговаривали, и Тамара уже с настоящим ужасом ждала того момента, когда они наконец приедут. Как себя вести в его квартире? Конечно, они едут не чай пить. Оба очень даже наелись салатом оливье, мясом и мороженым. Чая, правда, не было, зато пили кофе. Они едут за... Да! За этим, за самым! За интимом! А как к нему приступить? Это ж с бывшем мужем Николаем все получалось естественно и непринужденно, потому что по любви. Впрочем, почему с бывшим мужем? Они ведь с Заботиным так и не развелись. И где ты сейчас, Николай?
Чтобы не разреветься некстати, Тамара очень резво выскочила из такси и принялась глубоко дышать, чтобы установилось спокойное дыхание. Расплатившись с водителем, Садовский осторожно взял ее за локоток и повел к своему подъезду.
Однокомнатная квартира Ильи Петровича очень подходила к его рубашке с неправильно заглаженным воротником. Она была какой-то неправильной, как у всех холостяков. Вроде бы и прибрано, и не грязно, а жилище все равно выглядит неухоженным и неуютным.
– Ну что, чаю? – спросил Садовский и, не дожидаясь ответа, отправился на кухню.
Тамара видела, что у него покраснела шея. Она подумала, что Илья Петрович, наверно, вспотел от излишнего напряжения. Противно ли ей это? Если вообще, умозрительно – то да, противно. А кому не противны потные люди? А если в свете предстоящего интима, то, пожалуй, нет. Как ни странно... А может, это вовсе и не странно? У нее так давно не было мужчины, что она хочет... любого... Вот ведь как получается... Ее всегда раздражали девчонки из колледжа, которые вместо «он мне нравится» или «я его люблю» говорили «я его хочу». Сейчас педагог Тамара Ивановна Заботина очень понимала своих подопечных. Может быть, молодежь не столько цинична, сколько честна? Любовь, похоже, не каждому в жизни выпадает или бывает дарована только один раз, как, например, ее чувство к Николаю, а жить-то надо, физиологию со счетов не сбросишь...
И Тамара крикнула Садовскому, скрывшемуся в кухне:
– Не надо чая! Лучше дайте чистое полотенце!
В дверном проеме показалась совершенно изумленная физиономия математика. Похоже, он не ожидал от коллеги такой прыти. Это почему-то рассмешило Тамару, она почувствовала себя хозяйкой положения и уже без тени смущения сказала:
– Мы оба знаем, зачем я сюда приехала, а потому предлагаю приступить прямо к процессу, без чая.
Садовский кивнул, бочком прошел мимо женщины и выдал полотенце, избегая смотреть ей в глаза.
– Когда я выйду из ванной, хотелось бы, чтобы постель была уже готова, – по-деловому сказала Тамара и скрылась за дверью.
Илья Петрович исполнил ее приказание. В комнате был раскинут двуспальный диван и застелен чистым бельем, видимо, принесенным из прачечной. Оно сохранило заутюженные складки и сильно пахло какой-то химической отдушкой. Тамара поймала себя на том, что срывает с себя одежду даже с каким-то нездоровым нетерпением. Когда остались одни трусики, она вдруг остановилась и задумалась. Может быть, мужчине, который сейчас принимает душ, хотелось бы самому снять с нее белье... Наверняка... Николай, например, любил ее раздевать сам. Впрочем, Николая уже сто лет как простыл и след... А что любит этот мужчина, ей безразлично. Не для того она сюда пришла, чтобы ему угождать. А для чего? А для того, чтобы он угождал ей! Исходя из последнего соображения, Тамара резким движением сдернула трусики, переступила через них и даже не стала поднимать с пола. Пусть все будет, как в кинофильмах: они раздевались по пути к постели, за ними оставалась дорожка спешно сброшенной одежды... Женщина взглянула на пол, на котором сиротливо валялись ее вывернутые наизнанку трусы. На кадр из фильма это зрелище не тянуло. Она выбралась из-под одеяла, аккуратно положила трусики сверху на остальную свою одежду и опять юркнула в постель. Одеяло приятно обняло обнаженную кожу. Тамара закусила губу, чтобы не издать нетерпеливый стон. Она хочет этого мужчину! Как же она его хочет! Нет, она хочет не именно этого... Любого... Как же это стыдно... и как сладко только представлять то, что сейчас произойдет...
То, что «начало происходить», когда Садовский вернулся из душа, было под стать букету гвоздик и салату оливье, а именно: просто и безыскусно. Самым обидным оказалось то, что мужчина отвалился от Тамары, когда она только-только начала входить во вкус. Она приподнялась на локте и с удивлением посмотрела на того, кто, тяжело дыша, лежал рядом. Глаза его были закрыты, а лицо, как ей показалось, выражало самую крайнюю степень усталости. Если бы Тамара была женой Ильи Петровича, то наверняка чмокнула бы в висок и пожелала спокойной ночи. Но она не жена. Тамара – женщина, изголодавшаяся без мужской ласки, а после происшедшего между ней и Садовским она чувствовала себя, как Буратино, которому вместо обеда подали лишь три корочки хлеба.
– И что, это все? – спросила она задремавшего мужчину.
Илья Петрович встрепенулся, открыл глаза и непонимающе спросил:
– Надо что-то еще?
Тамара пару минут подумала, как ей теперь его называть: на «ты» или на «вы». С одной стороны, все тот же кинематограф давно научил, что после секса сразу надо переходить на «ты». С другой – они остались абсолютно чужими друг другу людьми. Надо, пожалуй, как-то изворачиваться, чтобы не произносить ни «ты», ни «вы».
– Я ничего не почувствовала, – призналась она, благополучно минуя местоимения.
– Как ничего? – искренне удивился он.
– Так! Женщины устроены несколько сложнее мужчин.
– Да? – В голосе Садовского звучало такое непонимание ситуации, что Тамара искренне его пожалела. Похоже, не только он сам не умел радовать женщин, но и они его никогда не баловали. Тамарина короткая супружеская жизнь в интимном плане была очень счастливой. Они с Николаем настолько любили друг друга (во всяком случае, так она тогда думала насчет мужа), что в постели не испытывали никакого стеснения или неловкости. Уже много позже, посмотрев фильмы с откровенными сценами, Тамара удивлялась тому, что они с мужем все делали правильно, хотя научиться было негде: оба выросли в стране, где под грифом «Дети до шестнадцати» показывали французские комедии и слезливые индийские фильмы. Интуиция и взаимное приятие помогли им быстрее быстрого разобраться в вопросе.
Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.