Страница 41 из 55
27
Олег Верников, вернувшийся в свою квартиру после гастролей, не мог найти своего жильца. Аккуратный, приятного вида человек, представившийся ему сотрудником банка, куда-то исчез. Соседи рассказывали о каком-то типе, вечно небритом и пьяном, проживавшем там в последнее время. В квартире было не убрано, пустые бутылки и грязь.
Заплатив за несколько месяцев вперед, работник банка обещал поддерживать порядок и не трогать ничего из вещей артиста.
Сердясь на странного жильца, Олег перерыл содержимое шкафа, но своих костюмов для гастролей ему обнаружить не удалось. Импресарио, ловкий и деятельный человек, успокоил Олега.
— Подберем что-нибудь другое, — пообещал он по телефону. — Главное, что паспорта и визы готовы. Тебя ждет публика в Америке. Билеты на все твои выступления проданы. Завтра вылетаем. Ты прослушал мои сообщения на автоответчике?
— В чем же я буду выступать сегодня вечером? — недоумевал артист.
— Придумаем. Это я беру на себя! — уверил импресарио.
«Все кувырком», — подумал Олег и набрал еще один номер.
— Я завтра снова уезжаю, — грустно сообщил он, — может быть, увидимся вечером?
— Когда? — тихо спросили на другом конце провода.
— После концерта.
— Ну вот опять, — вздохнула трубка.
— Почему же ты замужем, почему? — стараясь создать бодрое настроение самому себе, грустно-ласково пропел Олег.
— Ладно, — совсем не расположенная к веселью, ответила женщина. — Где у тебя выступление? Я подъеду после концерта.
— В КДС, — отозвался он, — но туда не надо.
— Буйные поклонницы, — догадалась она.
— Я запаркуюсь где-нибудь в близлежащих дворах и сбегу от своей охраны. Встретимся, где всегда, — не отвечая на ее вопрос, обрадовался Олег. Он не мог уехать вновь, не повидавшись с любимой.
«Зачем все-таки этому из банка понадобились мои вещи, мой костюм? — выруливая с проспекта на узенькую улочку, недоумевал артист. — Мой жилет, мои сапоги?»
Он запарковался в небольшом тихом дворике, давно им запримеченном.
Импресарио уже ждал его в уборной. Он приволок Олегу костюмы, взятые напрокат.
— Это на один раз, — уверил он. — К самолету обещали подвезти все новое. Я оплатил заказ в фирме. — Он помахал счетами перед носом Олега.
Во время выступления, когда тысячи девушек, готовых отдаться певцу тут же на сцене, визжали от восторга, Олег все время думал о ней: «Нужно с этим кончать. Жильца выгнать на улицу. Уговорить ее перебраться ко мне в квартиру. Развод она может оформить позже».
Несмотря на толпы поклонниц и поклонников, сумасшедшие гонки с выступлениями по городам, вокзалам и причалам, не было минуты, чтобы Олег не думал о той единственной, которую любил.
На поклон он не вышел, попросту сбежал. Цветы, конфеты, игрушки, которыми его заваливала публика, он оставил для ребят из своего ансамбля. Накинув одолженный плащ, через запасной ход, чтобы не наткнуться на вечно карауливших его девочек, он пробрался в тот двор, где бросил свою старую машину. Блестящий лаком свеженький «мерседес», купленный недавно, он специально оставил в гараже.
Двор дома, расположенного на одной из затерявшихся в центре улочек, в этот поздний час был слабо освещен.
«Слава Богу, удалось проскользнуть незамеченным», — порадовался он, открывая автомобиль.
— Олег! — вдруг послышался за спиной мужской голос, и артист от неожиданности вздрогнул.
Перед ним стоял невысокий парень с военной выправкой.
— Не дадите автограф? — робко попросил тот и протянул ручку с каким-то блокнотом.
«Выследил все-таки», — разозлился Олег, всматриваясь в глубину темного двора, чтобы успеть вскочить в машину, если следом за молодым человеком к нему ринется толпа девиц.
Но за беспорядочно припаркованными автомобилями никого не было видно.
«Один, — подумал Олег, — значит, надолго не задержит. Спокойный, не фанат, похож на солдатика, а может, после дембеля».
За свою гастрольную жизнь Олег научился распознавать среди поклонников опасных, даже сумасшедших людей. Этот к таким не относился. Только попросил еще один автограф для сестры. На чем расписывался, артисту в темноте разглядеть не удалось, возможно, открытка или записная книжка.
— Возьмите от меня на память, — напоследок проговорил парень и робко протянул симпатичного медвежонка. Обычно все подарки певца просматривала его бдительная охрана, но сейчас… Медвежонок был лохматенький, небольшой.
— Спасибо! — заторопился Олег. — Извини, но я опаздываю. — И, приняв забавную игрушку, он захлопнул дверцу автомобиля. Парень растворился в темноте двора.
Артист включил двигатель. Взрыв раздался мгновенно. Он озарил ярким светом небольшой двор. В окнах квартир зажглись огни.
Парень стоял в стороне, наблюдая, как догорал автомобиль с артистом и одна за другой вспыхивали рядом припаркованные машины. Когда проснувшиеся жильцы стали выскакивать во двор, чтобы потушить их, он, не замеченный никем, военной походкой направился в сторону людной площади. Найдя телефон-автомат, молодой человек сунул в прорезь телефонную карточку и, дождавшись ответа, проговорил в трубку:
— Подпись достал. Прибуду через час. — А потом, выслушав говорящего, твердо отчеканил: — Ручаюсь. Проследил до конца.
28
Лялька очнулась от острого запаха нашатыря. Над ней нависли двое мужчин в белых халатах. Насмерть перепуганные глаза Люси виднелись где-то сверху над ними.
— Где он? — обводя всех непонимающим взглядом, поинтересовалась Лялька.
— Доктора уже увезли, — спешно сообщила подруга.
— Передозировка наркотиков, — ошарашил ее врач со «скорой».
— Доктор — наркоман? — Лялька сразу пришла в себя. — Не может быть! — воскликнула она.
— Может, — снисходительно усмехаясь Лялькиной наивности, подтвердил врач.
— А Крючков?
— Какой Крючков? — удивились все трое.
— Ну который на меня напал?
— Ты что? — Люся вытаращилась на Ляльку.
— Шок от ушиба головой, — глядя на коллегу, поучительно проговорил первый врач.
— Легкое сотрясение, — оттягивая Лялькино веко, подтвердил второй.
— У вас у самих сотрясение, — рассердилась Лялька.
— Все остальное цело, — не обращая на девушку никакого внимания, сгибая и разгибая ее конечности, как у куклы, продолжил один из врачей, — руки, ноги на месте.
— Вы что, так мертвого испугались, что головой в дверь вошли? — врач, задрав короткую юбку, ощупывал Лялькины ноги от бедер до ступни. — Нигде не больно?
— Нет! — Отпихивая от себя его руки, она одернула юбку и от резкого движения почувствовала, что голова действительно тяжелая.
— Бывает, — пряча улыбку, пояснил другой врач. — Я сам, когда при мне первый раз больной умер, от ужаса валидол глотал.
— По-моему, он не при мне умер, — пытаясь встать, засомневалась Лялька. — Когда я пришла сюда, он уже не шевелился.
Ворвавшийся в помещение Ватсон, увидев, что с Лялькой все в порядке, с порога задал тот же вопрос:
— Где он?
— Знаете, мы не сыщики, а врачи, — хором возмутились люди в белых халатах. — А вы из милиции?
Ватсон кивнул.
— Одного в морг отправили — наркотиков перебрал, — отрапортовал один из врачей. — Девушка от ужаса в дверь головой вошла. — Вдруг его неожиданно осенило, и он рывком поднял рукав на Лялькиной блузке, но, убедившись, что она не колется, развел руками. — А где третий, которого вы ищете, понятия не имеем. От нас этого и не требуется. То, что положено, мы сделали — вас известили.
Второй врач добавил:
— Был тут, правда, какой-то молодой человек, когда мы приехали, сказал, что случайно зашел за секунду до нас.
— Нет, это не он, — возразила Люся, — я его тоже видела. Крючкова ни с кем не спутаешь. Этот, что тут мелькнул, на артиста похож. Может, к хирургу по делу заезжал.
Лялька переглянулась с Ватсоном.
— Ну, мы поехали, — проговорил один из врачей и, обращаясь к Ляльке, спросил: — Вы точно отказываетесь с нами ехать?