Страница 18 из 24
И он обнял ее, притягивая ближе, другой рукой поддерживая голову, лаская мягкую кожу шеи. Она не то всхлипнула, не то вздохнула, прижимаясь к нему.
Ситуация ускользала из-под контроля. В том, как Ферн целовала его сейчас, уже не оставалось никакой мягкости и нерешительности. Это лишало Джоша остатков разума.
Раньше, когда они целовались, Ферн была робкой, невинной. А сейчас… словно пламя вырвалось из нее. Он торопливо покрывал поцелуями ее подбородок, мочки ушей, нежное местечко у основания шеи.
Повернув свое лицо к нему, Ферн решительно потянулась к его губам. Не в состоянии больше думать, он отпустил себя на волю чувств. И все не мог насытиться ею, пробуя, пробуя, пробуя…
Пытаясь отдышаться, они наконец разъединились. Ферн упала ему на грудь. Джош никак не мог вобрать в легкие нужное количество воздуха. Оба окончательно промокли — волосы липли к лицу, капли скатывались вниз.
— О….
Одного этого звука было достаточно, чтобы его желание выросло до немыслимых пределов. Ферн закрыла глаза.
— Я не могу дышать.
Он поцеловал ее макушку, обнял, пытаясь уберечь от дождя, согреть.
— Знаю. Кому ты рассказываешь! Я…
Внезапно она забилась рядом с ним, хватаясь за горло.
— Нет… — проговорила она с трудом, — я… правда… не могу… дышать…
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Джош треснул кулаком по автомату для продажи кофе в вестибюле больницы. Не потому, что тот плохо работал. Просто Джошу требовалось по чему-то треснуть.
Какое облегчение выбраться из палаты Ферн. Слишком велико там напряжение. Теперь, оказавшись здесь, он желал лишь одного — броситься назад, узнать, все ли с ней в порядке.
Автомат выплюнул ему кофе. Джош схватил стаканчик и плюхнулся с ним на ближайший стул.
Он ненавидит больницы. Да, конечно, мало кто их любит, но для него тут масса отвратительного, помимо характерного запаха. Главное — это бесконечное ожидание, вымученная веселость при посещениях больного, который, как тебе известно, никогда не поправится.
Образ бледного, худого Райана вспыхнул в его мозгу, и он отбросил его прочь. То был не Райан. Он помнил другого человека — полного жизни, и радости, и огня, сверкающего в озорных синих глазах. Джош отказывается помнить его другим.
Плечи Джоша опустились. Райану так и не довелось осуществить все то, что они планировали сделать, когда вырастут. Поэтому Джош делал это за них обоих — и даже больше того. Ужасно, когда жизнь проходит впустую, поэтому он старался впихнуть в нее как можно больше.
Он отпил глоток, поставил стакан на низкий столик. Мозг подсказывал, что за три минуты, пока его не было, рецидива у Ферн случиться не могло, но ему требовалось наглядное доказательство. Требовалось увидеть, что ее бледная кожа приобрела нормальный цвет, а в глазах снова вспыхнули огоньки.
Джош шумно выдохнул. Был момент, когда ему хотелось сбежать — при звуке сирены «скорой помощи». Это путешествие с задыхающейся Ферн, лежащей на носилках с маской на лице, стало одним из ужаснейших впечатлений его жизни.
Какой он трус! На долю секунды оказавшийся полнейшим эгоистом, думающим лишь о необходимости защититься от всплеска отчаяния. Пытающийся найти себе оправдание — мол, с родителями ей будет лучше. Тряпка! Не заслужил он обожающего взгляда, которым смотрела она на него, прежде чем поцеловать.
Войдя в палату Ферн, он подошел, взял ее за руку. Кислородную маску с нее сняли, щеки немного порозовели. Врач закончил заполнять свои бумаги.
— Сильнейшая аллергическая реакция, — пояснил он, глядя на Ферн. — Не так уж опасно, но неприятно, даже пугающе немного.
Немного пугающе? Немного? Кто-то тут явно склонен к преуменьшениям. Джош прочистил горло.
— Вы знаете, что стало причиной?
Взглянув на Ферн, он заметил, что ее щеки приобрели цвет свеклы.
Врач убрал ручку обратно в карман своего белого халата.
— Похоже, у мисс Чамберс аллергия на моллюсков.
— Моллюсков? Но она не ела моллюсков. Это я…
Врач моргнул.
— К счастью, из-за очень небольшого контакта с аллергеном ей досталась совсем небольшая доза. Но достаточная, чтобы вызвать неприятную реакцию, слегка перекрыв дыхательные пути. — Он посмотрел на Ферн. — В будущем вам следует быть предельно осторожной.
Джош рухнул на жесткий пластиковый стул рядом с носилками. О господи, это его вина! Это его устрицы вызвали такую жуткую реакцию. Все потому, что он не мог держать свои руки — и, главное, губы! — при себе. Не мог, что ли, потерпеть еще несколько дней?
Вот куда завело его стремление «плыть по течению», доверять инстинктам. Он нарушил свое обещание Райану, причинил Ферн вред. Ничего себе друг! Защитник…
Ферн села на кровати.
— Мне можно уйти?
Джош обернулся к ней. Она с ума сошла? Ей следует оставаться здесь, где рядом врачи, где с ней ничего подобного больше не случится.
Врач поджал губы, на минуту задумался.
— Мне бы хотелось оставить вас под наблюдением на часок. Но лекарство, что дали вам врачи «скорой», видимо, дало желаемый эффект. Никаких неблагоприятных реакций не видно.
— Видите ли, мы участвуем в охоте за сокровищами, и нам надо вернуться…
— Ферн! — Джош уже снова был на ногах, стискивая ее руку несколько сильнее, чем требовалось для ее ободрения.
Она шикнула на него и обратила полные надежды глаза на врача.
— Не вижу никаких причин для отказа, — пожал он плечами. — Вы уже пробыли тут два часа. Мне хотелось бы задержать вас еще на час, а потом мы можем вас отпустить. Если только есть кому присмотреть за вами ближайшие двадцать четыре часа.
Оба повернулись к Джошу. Тот кивнул.
— Ну, тогда увидимся через час.
Ферн спустила ноги с кровати.
— Иди сюда, — и открыла ему свои объятия. Джош шагнул к ней, обнял ее.
— Спасибо тебе, — прошептала она ему в ухо. — Спасибо, что позаботился обо мне.
Джоша передернуло. Как она может так говорить? Он показал себя абсолютным слабаком. Полнейшим трусом, несмотря на все свои рассуждения о смелости. Как он испугался потерять Ферн! Она слишком дорога ему. Возможно, он даже… Нет, об этом даже думать не сметь! Ничего не выйдет.
Она провела ладонью по его щеке.
— Удивительно, что, дожив до солидного возраста двадцати восьми лет, я так не знала, что у меня аллергия на моллюсков.
— Ты никогда их не ела.
— Да, потому что считала себя не склонной к авантюрам. Уж никак не думала, что они могут причинить мне вред.
Он кивнул.
— Видимо, тут сработал один из тех инстинктов, о которых ты мне вечно твердишь, — радостно сообщила Ферн. — Внутренний голос всегда подсказывал мне, что следует держаться от них подальше.
Он опять кивнул, но мыслями был далеко. Во всем его вина. Это были его устрицы. И его поцелуй.
— Без двадцати десять! Где же он? — воскликнула Ферн, выглядывая в коридор. Осталось всего двадцать минут, по истечении которых они официально выбывают из игры. А врача нет и нет.
Джош моментально оказался рядом.
— Ты уверена, что лекарство, которое тебе вкололи, не оказывает возбуждающего эффекта?
Ферн помотала головой, все так же вглядываясь в глубину коридора.
— Не думаю. Я отлично себя чувствую.
— Нам не обязательно дальше участвовать в игре. Я не расстроюсь. Мы старались изо всех сил — просто не сложилось.
— Я сдаваться не собираюсь.
Никогда и ни в чем она не была так уверена.
Ферн точно знала, что этот момент — поворотный в ее судьбе. Она не вернется к обыденности своей жизни, не испробовав все средства для… сближения с Джошем.
Каждая минута гонки за призовыми деньгами означала лишнюю минуту, проведенную с ним, и оставшееся время слишком дорого, чтобы его терять. Что означали его поцелуи? Что он чувствует к ней? Ей необходимо узнать ответы на эти вопросы, иначе они будут мучить ее всю жизнь.
Кто-то открыл дверь в палату.
— Привет, детка. Решил заскочить, узнать между вызовами, как у тебя дела. Ну что?