Страница 75 из 101
— Забыли, мать его, вчера установить! — выругался сквозь зубы Крейзибулл. Он торопился, и от этого его движения теряли ловкость.
— Ты бы лучше приказал водителю сменить колеса, — услышал я веселый голос Симбы из джипа, остановившегося рядом с нами. — Вон на передних корд уже виден!
Крейзибулл, даже не взглянув на него, продолжал возиться с пулеметом.
— Слезайте, — махнул он нам с Журавлевым, закончив дело.
Мы переглянулись.
— Я остаюсь в машине, — сказал я «генералу».
— Мы тут немножко поснимаем, — промямлил Журавлев. — Ладно?
Крейзибулл ничего не сказал, только махнул рукой. Он сел в кабину. Худощавый подросток, один из его людей, сунул в кабину свой автомат, а сам вскочил в кузов и стал за пулемет. Мы сидели рядом. Со стороны подъездов к мосту доносилась ожесточенная стрельба, и, хотя бой шел еще далеко от нас, мне захотелось пригнуться и спрятаться за кабиной. Наша «тойота» ехала по опустевшему переулку. Перед нами, разбрасывая колесами автоматные патроны, кучками валявшиеся возле стен, двигался джип Симбы. Из окон его машины в разные стороны торчали стволы автоматов и черные руки охранников. Время от времени в переулок забегали возбужденные боевики. Они сбрасывали опустевшие магазины и тут же хватали новые, полные. Их, сидя на корточках, набивали малолетние девчонки-оборванки, неизвестно каким образом появившиеся в расположении повстанцев. Машина Симбы ловко маневрировала мимо заряжальщиц. Мы набирали скорость, стараясь не отставать от главнокомандующего.
Наша кавалькада выехала на центральную улицу, главную артерию города, пересекавшую предместье и плавно переходившую в мост через реку Святого Павла. Именно там, на мосту, шел ожесточенный бой. Взяв его, повстанцы смогли бы беспрепятственно дойти до центра Монровии и взять резиденцию Тайлера. Только река была им в этом преградой. И несколько сотен верных президенту солдат.
Это был очень странный бой. Партизаны, — их здесь почему-то оказалось немного, — потрясая длинноволосыми прическами, по очереди выбегали на мост и с криками разряжали свои автоматы в сторону противника. Они почти не целились. Оттуда повстанцев непрерывно поливали ответным огнем. Он был очень плотным, но хаотичным. Я сразу и не заметил, чтобы с нашей стороны были убитые или раненые. И этот факт невероятным образом поднял мне дух.
Джип Симбы на большой скорости несся к мосту. Крейзибулл (и мы вместе с ним) следовали за командиром невероятного войска, называвшего себя Пятой бригадой Движения за демократию. Из командирской машины нам махнули рукой, мол, отвалите, не едьте за нами. Крейзибулл проигнорировал приказ. Наша «тойота» только немного притормозила, но потом прибавила газку, сократив расстояние между машинами.
Сергей этого не заметил. Он включил свою камеру и принялся водить ею по сторонам. Не знаю, что он там наснимал. Машину трясло невероятно, камеру в его руках болтало из стороны в сторону. Пулеметчик с невозмутимым лицом оттянул на себя затвор. Оружие было готово к бою.
Крейзибулл мне уже давно казался очень подозрительным парнем. Он вел себя, как стопроцентный рэбел, но именно в этом полном соответствии и было что-то ненастоящее. Вымученное. Словно начинающий актер пытается быть полностью похожим на тот образ, который играет на сцене. Но здесь не сцена. Я, белый и чужой, сразу увидел то, что черные не замечали. Впрочем, нет, не сразу.
Все дело в моем кандагарском перстне. Не знаю, каким образом он оказался на руке у Крейзибулла, но зато я знаю точно, что пришел он с той стороны. Он мог достаться крестьянам, которые растащили обшивку сбитого самолета. Он мог попасть к людям Суа Джонсона, наверняка осматривавших место падения «Ана». В конце концов, его мог снять с пальца погибшего Левочкина и Журавлев, хотя бы теоретически. Но перстень никак не мог достаться боевику Движения за демократию. Это исключено. И все же это было именно так.
Я понимал, что перстень неведомым образом пришел с другой стороны. Значит, однажды он вернется на ту сторону. С Крейзибуллом. И со мной, если повезет. А, кстати, я так и не выяснил, куда делось тело Суа Джонсона. Оно ведь лежало возле «фольксвагена». Но подумать об этом у меня не было времени.
Мы подъехали к мосту. Симба выскочил из джипа и стал отдавать короткие распоряжения своим людям, отброшенным назад контратакой правительственных сил. Их глаза были мутными. А на лицах у каждого блуждала улыбка. Симба обернулся назад, посмотрел на наш пикап и крикнул нам:
— Какого хрена? Я же сказал, убирайся на правый фланг, там нет никого!
Распоряжение, как видно, было адресовано Крейзибуллу, но тот даже не ответил. Шофер вопросительно взглянул на «генерала». Так и не получив подтверждения приказа, он нервно передернул плечами. Водитель и без войны был достаточно нервным парнем, и это внушало опасения. Зато пулеметчик, сохраняя каменное лицо и ленивую позу, продолжал равнодушно глядеть, как на той стороне радостно подпрыгивают солдаты Тайлера, выигравшие первое сегодняшнее боестолкновение.
Рядом с Симбой стоял долговязый боевик. Черная кожа плотно облегала его ребра, их было совсем нетрудно пересчитать. Руки-плети болтались в разные стороны. Настолько тонкие, что, казалось, у парня вообще отсутствуют мускулы. Удивительно, какими силами он удерживал в правой ладони рукоять одиннадцатимиллиметрового «кольта», которым постоянно указывал в сторону правительственных солдат. Парень был похож на одуванчик, качавшийся от ветра. Сходство добавляла курчавая круглая шапка черных волос. Если бы боевик был блондином, сходство было бы почти абсолютным.
Рэбел спорил о чем-то с командиром Пятой бригады. Они говорили на мандинго. Вернее, говорил боевик. Симба отмахивался, а когда ему надоело слушать полунаркотический бред своего бойца, он толкнул его ладонью в грудь. Несильно так толкнул, по-отечески, но «одуванчик» не удержался на ногах и рухнул на землю, выронив из рук пистолет. Когда он приподнялся, то я заметил на его лице оскал ненависти и гнева. Этот оскал был адресован Симбе. Парень резко вскочил на ноги. Я подумал было, что сейчас он бросится на обидчика. У его ног, прямо на разбитом асфальте дороги, лежал гранатомет. Заряженный. Худой верзила, не долго думая, схватил его. Охранники Симбы предостерегающе закричали, наставив на рэбела свои стволы. Они были уверены, что «одуванчик» намерен пальнуть в их джип. Но все произошло совсем иначе.
Свой гнев боевик направил в другое русло. Он бросился на мост. Издавая дикие вопли и размахивая гранатометом, он добежал до середины моста. Солдаты на той стороне опешили. Словно оцепенели. Они явно не ожидали увидеть перед собой камикадзе. В момент замешательства в стане противника боевик присел на колено и нажал на спуск.
Граната громко хлопнула и с шипением устремилась на ту сторону. Через считанные доли секунды гулко грохнул взрыв. А потом еще один, куда более мощный. Граната попала в груду боеприпасов, сложенных солдатами. Участь тех, кто стоял рядом с ней, была незавидной. Белая яркая вспышка на мгновение ослепила глаза, но я успел увидеть, как в разные стороны разлетаются черные силуэты людей. И самым крупным из них был силуэт на переднем плане, уже знакомый мне по пышной круглой шевелюре.
Впрочем, еще через секунду я понял, что ошибался. Кучерявого парня ударная волна не достала. Она улеглась, а «одуванчик» продолжал, подпрыгивая, к нам приближаться. Он все еще держал гранатомет на плече. И я понял: рэбел скачет от восторга. Он и сам не ожидал, что может сделать столь удачный выстрел.
Сергей направил на парня объектив своей камеры. Рот его был приоткрыт, из узкой щели между верхними и нижними зубами торчал красный кончик языка. Сергей тоже испытывал восторг, но несколько другого свойства. Он радовался удачному кадру. Так, сдержанно и сосредоточенно, радуется удачной охоте профессиональный охотник.
На той стороне очень быстро пришли в себя. Я услышал треск автоматных выстрелов. Алюминиевые фонарные столбы на мосту зазвенели, принимая шальные пули. Раскаленный воздух нежно запел над нашими головами. «Фьюить,» — кратко сообщили пули, пролетавшие слишком высоко. «Фьюииить,» — затянули те, которые летели все ниже и ниже.