Исполнение желаний

-- Организуйте, голубушка, заливной рыбки, шампанского полусухого, а горячее на ваш вкус.

Властно так сказал, свободно.

По залу — шелест. И все смотрят, как ест Яон, непринужденно беседуя с сыном, как подносит ко рту бокал с шампанским, на запонки его блестящие. Охали.

Витька-Косой подошел к столику, спросил растерянно:

-- Вы — Яон?

-- Садись, Витька, -- мягко сказал Яон, -- выпей с нами. Или тебе водки заказать?

-- Ага, -- совсем потерялся Витька.

-- Девушка, -- окликнул Яон, -- водочки триста и салатик. Есть будешь?

-- Не-а.

-- Больше ничего. Водка и салат. Знакомься Витек, твой тезка по прозвищу Сын. Заместитель директора института органики по науке.

Витька сунул большую ладонь. Ее вежливо пожали. И уже стоял графинчик с водочкой, салат уже топорщился из тарелочки. Яон набухал водку прямо в фужер:

-- Пей, Витя.

Лекарь зашел. Сразу к столику устремился, Сына увидел, на полпути узнал Яона, чуть не упал, но быстро взял себя в руки.

Яон приподнялся ему навстречу и убрал стул, на который Лекарь вознамерился сесть.

-- Столик занят, -- сказал он жестко.

Лекарь неожиданно разгневался.

-- А я вот Стражника вызову. Только психов в общественных местах не хватало. Я сейчас санитаров вызову, пора в буйное отделение кое-кого.

Привели Стражника. Тот вошел весело, думал за шиворот дурачка вытащить.

Увидел элегантного Яона, спросил оробело:

-- Документы ваши попрошу.

Яон достал документы, подал, закурил сигаретку, прихлебнул из бокала.

Стражник смотрел в паспорт тупо.

“Берет, как бритву, берет, как ежа, как бритву обоюдоострую...”— негромко прокомментировал Яон.

Сын фыркнул. Он оказался очень смешливым, этот единственный в своем роде ученый, представляющий науку совершенно новую.

-- Прописка есть, работает, что же я могу? -- забормотал Стражник.

-- Не положено психам в общественных местах появляться, -- визгливо вмешался Лекарь.

-- У вам есть документ, подтверждающий мою психическую неполноценность? -- Яон был суров.

-- При чем тут документ, все и так знают...

-- Уважаемый Стражник, -- продолжил Яон непреклонно, -- я думаю, вы знакомы с юридическим аспектом проблемы. Этот человек при свидетелях и при представителе закона, — он поочередно кивнул в сторону Сына и Стражника, -- назвал меня психом. Заявление несостоятельно, так как не подтверждается фактически. Документы, гражданство, социальная обеспеченность - все, как видите, у меня в порядке. Поэтому я расцениваю выпад этого человека, как оскорбление словами, на что в Законе есть статья N 77, предусматривающая наказание штрафом до 100 денег или же принудительными работами до месяца. Прошу составить протокол.

-- Да, пожалуй, -- пролепетал Стражник. Он и половину сказанного не понял, но упоминания статьи закона подстегнуло его к действию.

-- Вы все с ума сошли! -- совсем сорвался старший Лекарь.

-- Вот видите, к чему приводит ваш либерализм. Он теперь и вас психом назвал. Закону не подчиняется. Криминал надо пресекать в зародыше, а то на нас скоро с ножами кидаться будут при вашем попустительстве, -- с иронией вещал Яон.

Сын неудержимо фыркал в тарелку, Яон посмотрел на него гневно:

-- У вам грипп, коллега?

Сын застонал и убежал в туалет.

В зале была мертвая тишина.

-- Это, наверное, человек оттуда, -- изрек какой-то старичок.— Проверял нас инкогнито.

И всем стало страшно...

***

...Что-то кольнуло меня в сгиб локтя, изнутри. Я отвлекся от беседы с людишками этого странного города, приоткрыл глаза.

— Ничего, милок, ты спи, только рукой не верти, капельницу сорвешь, — сказала женщина в белом. Она возилась, поправляя иглу, и я осознал, что забавные видения — сон, похожий на галлюцинацию.

Или галлюцинация, похожая на сон.

Но все было достаточно скромно, без пронзительной реальности, как с волком.

— Спи, спи, — повторила белая женщина, — тебе сейчас спать лучше всего. Я руку то закрепила, чтоб игла не вышла, ты спи...

***

“Ты кто?” - спросил Фотограф.

Больше всего на свете Фотограф хотел, чтобы утро никогда не наступало. И это не было пустой прихотью его изболевшейся души.

Он встает в 8-30, с трудом одевается, доходит (доползает) до столовой, где буфетчица наливает ему два стакана вина. Он выпивает их, морщась, занюхивая кусочком хлеба с горчицей, идет в Дом быта, где работает фотографом, открывает заржавленным ключом павильон, садится за стол и тупо смотрит в окно.

Но в это утро в 8-25 зазвонил телефон. Фотограф в это время безжизненно смотрел в угол потолка, где безучастно отдыхал тучный паук. Звонок повторился.

Фотограф медленно перевел взгляд на покрытый толстым слоем пыли аппарат. Убедившись, что источником звука является именно этот телефон, Фотограф потянулся к трубке и, прежде чем услышать голос в ней, услышал звук упавшего стакана. Этот стакан был заботливо оставлен на тумбочке с телефоном вчера вечером и содержал более ста грамм водки.

Несчастье со стаканом заставило фотографа резко схватить трубку и рявкнуть: какого, мол, черта надо? на что трубка отреагировала довольно таки индифферентно:

- Здравствуйте.

- Ну, и! - продолжал рычать Фотограф.

- Я говорю, здравствуйте.

- А я говорю, какого черта надо? - и Фотограф почувствовал нестерпимый зуд под мышкой.

В трубке раздался надсадный кашель.

К зуду прибавился мерзкий запах изо рта и явственные позывы к рвоте.

Сморщившись, Фотограф сменил тон.

- Вы, собственно, кому звоните?

- Вам, - последовал лаконичный ответ.

- А вы не ошиблись? - умоляюще спросил Фотограф.

Ответа он уже не слышал, ибо нечто скользкое и противное выплеснулось наружу и Фотограф, выронив трубку, сделал спину дугой.

Спустя минуту он выпрямился и тупо уставился на телефонную трубку, что-то клокочущую в зловонной луже. В этот момент с потолка упал кусок штукатурки и в туче брызг приводнился рядом с трубкой, которая от неожиданности затихла.

День начинался скверно. Фотограф покорно утер лицо и подумал, что хорошо бы умереть.

Мысли о смерти смешались почему-то с мыслями о том, что пора бы, наконец, сменить носки. Он нагнулся, стащил носок, понюхал, вздохнул и снова натянул его на ногу.

Неожиданно на лице Фотографа появилась гримаса беспокойства. Он вскочил, схватил пиджак с вешалки и тщательно обследовал содержимое карманов.

Но в них ничего не содержалось. То, что в нагрудном лежала завернутая в тряпочку луковица, радости у искателя не вызвало. И все же он решительно встал и засеменил в столовую.

Буфетчица, завидев его, опрокинула бутылку в стакан и, наполнив его, замерла с бутылкой наготове, чтобы наполнить вторично.

- Позже рассчитаюсь, - заискивающе сказал Фотограф, опорожняя посуду, и устремился к выходу с видом чрезвычайно занятого человека.

Вскоре он уже заходил в фотопавильон, где его поджидал клиент. При виде этого клиента Фотограф остановился в нерешительности. Клиент же при появлении Фотографа встал со скамьи и радостно помахал ему рукой.

Смущение Фотографа при виде клиента объяснялось очень просто: на сей раз перед ним стоял обыкновенный Черт, покрытый густой шерстью зеленого света. Глаза его были прозрачные и без зрачков.

Фотограф плотно зажмурился. Открыв глаза он обнаружил, что Черт открыл рот и произнес следующее:

- Извините, я вас уже полчаса поджидаю. Я вам звонил, но вы, наверное, плохо себя чувствовали