Бледная Холера

— Ты прав, — согласился Бежан. — Найти бы вещественные доказательства, и пусть Войчеховский делает с ними что угодно. Что же касается бумаг, давай наберемся терпения. Адась уже занялся ими, скоро будут и результаты. Кстати, а что с женой Бучинского? Ты до нее добрался?

Гурский вздохнул и облокотился на стол, подперев подбородок кулаками. Что касается Евы, то он побеседовал по телефону с коллегой из Кракова. Ева Май? Есть такая. Может находиться где угодно, ведет крайне подвижный образ жизни. Однако имеется шанс отыскать ее до вечера, местожительство известно. Только что с ней делать — допросить прямо тут или отправить в Варшаву?

При нормальном развитии событий Гурский через три часа был бы в Кракове. Но сейчас, когда руки у него связаны...

— Пусть организуют предварительный допрос, — посоветовал Бежан, — и сразу же передадут тебе ее показания. Неплохо, если бы она после допроса добровольно вернулась в столицу.

Гурский опять вздохнул:

— Тут без наживки не обойтись. Она страшно рвется на телевидение. Может, совпрать, что кто-то хочет с ней встретиться здесь?

— Делай, как считаешь нужным...

* * *

День клонился к вечеру, когда раздался телефонный звонок, которого я так ждала.

— Я могу спросить об этом только у вас, — сказал Гурский. — Но считайте, что ничего не слышали. Чью фамилию, имеющую отношение к варшавскому телевидению, стоило бы назвать, чтобы Бучинская пулей примчалась сюда?

— Так это не меня спрашивать надо, а Мартусю.

— Я же сказал, что могу обратиться только к вам. И учтите, я ничего не спрашивал, это у вас слуховые галлюцинации. Так кого назвать?

Я стала быстро вспоминать фамилии тех, о ком упоминала Мартуся. Это должен быть мужик, на бабу Бледная Холера не клюнет.

— Подождите, гляну в записную книжку. Нина Терентьева не годится — женщина, к тому же молодая и красивая. Рывин... что-то там с ним неладно, говорят, нечист на руку... Тоже не подходит. Хотя эта дура может об этом и не знать. А, вот подходящая кандидатура — Любашенко [2]! Кажется, собирается заняться режиссурой. Впрочем, нам-то что? Главное, фигура довольно известная, Бучинская должна клюнуть. Потом, он мужчина симпатичный, и дел у него столько, что если какая информация до него и дойдет...

— Вряд ли.

— Да к нему прется столько девиц, что он все равно всех не упомнит. Так что воспользуйтесь именем Олафа Любашенко. В случае чего я перед ним извинюсь...

— Вряд ли это понадобится. Спасибо.

— Не за что.

* * *

Уже поздно вечером позвонила Мартуся.

— Она не пришла! — В голосе подруги звучало безмерное изумление.

Как раз к этому моменту одна из моих маний разыгралась не на шутку, и я, пыхтя, перетаскивала в дом охапки дров, чтоб наконец подсохли, — до смерти надоел чадящий камин. Тем не менее я сразу поняла, о ком речь. Уронив дрова на пол, сама я рухнула в удачно подвернувшееся кресло.

— Откуда ты знаешь?

— Я не удержалась и поехала в тот кабак, где они договорились встретиться. Просто из любопытства, больше ничего. Янек и продюсер тот, Превет, были там в лучшем виде. Янек опоздал всего на пятнадцать минут, что означает: продюсер ему позарез. А она так и не появилась! Вообще!

— Хо-хо, — ответила я. Ничего другого мне в голову не пришло.

— Что это ты так тяжело дышишь? — потревожилась Мартуся.

Я объяснила причину.

— Нашла время! — возмутилась Мартуся. — Ты что, не можешь перетаскивать дрова засветло?

— Ну вот такая блажь у меня.

— Ты чокнулась!

— Я и не отрицаю.

— Ты уже закончила?

— Еще три охапки — и хватит, в доме больше нет места. Ну так что там с Бледной Холерой?

— Так вот, она не пришла на встречу. И что это может значить?

— Позвони Иольке, пусть свяжется с Данусей и разузнает. А может, ты сама позвонишь Данусе?

— Нет, лучше через Иольку. Иначе придется признаться, что я подслушивала. Глупо, правда?

— Будет умнее, когда Иолька скажет, что ты подслушивала?

— Конечно, умнее. Сплетни — дело нормальное. Слух у меня хороший, а они разговаривали не шепотом. Да еще Холера выставлялась — она всегда так себя ведет. Чего ж удивляться, что слухи пошли про ее встречу с Янеком и звездой залетной. Да все это видели и слышали!

— Хорошо, звони прямо сейчас.

Мартуся повесила трубку. Я принесла

последние три полена и опять свалилась в кресло в ожидании звонка. Еще не успела закончиться информационная программа, как телефон задребезжал.

Эмоции Мартусю так и распирали.

— Слушай, она уехала в Варшаву!

Ага, все правильно. Наверняка Гурский подсуетился. А вот от продолжения истории на меня дохнуло ужасом.

— Все-таки до Варшавы новости быстрей доходят, чем до Кракова... Скажи, Олаф Любашенко свихнулся? Он вроде бы желает немедленно подписать с ней контракт. Я ничего не понимаю. Любашенко-то сейчас в Японии! Что с ним случилось? До сих пор он производил впечатление нормального человека!

Чтоб на меня изжога напала... И что мне втемяшилось привязаться к приличному человеку? Вот кретинка-то. Надо было подсунуть Холере личность заведомо недоступную... Майкла Джексона, что ли? Нет, сразу понятно, что неправда. Какую-нибудь знаменитость... Мела Гибсона! Да иди ты со своим Гибсоном, ему, наверное, икается сейчас! А чем он не подходит? Больше кандидатур у меня нет.

— Ничего не свихнулся! — решительно заявила я. — С психикой у Любашенко все в порядке, и никого он не приглашал. Это все Мел Гибсон. Он приехал в Варшаву инкогнито, специально чтобы разыскать Еву Май. Немедленно позвони девчонкам и все объясни. Только не говори, откуда у тебя сведения. Любашенко ничего общего с этой затеей не имеет! Мел Гибсон это!

— ЧТО? — через три секунды тишины выговорила Мартуся.

— Я непонятно выражаюсь? Бледная Холера помчалась на встречу с Мелом Гибсоном. Он на нее глаз положил. И контракт с ней у него в кармане. Звони сейчас же, пока я не расстроилась окончательно!

Мартуся снова помолчала.

— Пиво-то я пила, но трезва как стеклышко, — осторожно произнесла она. - А ты что пила?

— Пока только чай, но ты права, глотну винца. Ты давай поскорей восстанови там репутацию Любашенко. Это не он!

— А всего лишь Мел Гибсон, да?

Тут мне пришло в голову, что Гибсон со своим контрактом не очень-то и нужен. Раз Бледная Холера уже в пути, она про его интерес ничего не узнает. А девчонкам в Кракове все эти ангажементы нужны как пятое колесо телеге. Обычные сплетни, ну ошибочка вышла, все устаканится само собой.

— Вроде бы Мел Гибсон. Да хоть принц Чарльз, наследник английского престола, или Клинт Иствуд, или покойничек де Голль, или братья Люмьер, только не Любашенко, ныне здравствующий! Он мне нравится!

— Мне тоже...

— Так сними с него проклятие! Звони!

— Но я что-то ничегошеньки не понимаю...

— Я тебе и словечка не скажу, пока не реабилитируешь приличного человека!

Мартуся перепугалась и уступила. А мне действительно пришлось откупорить бутылку красного вина. Не перестарался ли Гурский? Или это были мои слуховые галлюцинации?

Недооценили мы Бледную Холеру. Уж больно проворная она.

Я выпила почти четверть бутылки, когда снова позвонила Мартуся.

— Насчет Мела Гибсона не прошло, никто не поверил, — жалобно доложила она. Не говоря уже о де Голле и принце Чарльзе. Любашенко им вообще не соперник. К тому же сейчас он и правда в Японии и не может встречаться с ней в Варшаве. Что касается инкогнито, то уж скорее Клинт Иствуд приедет, чем он. Любашенко все знают в лицо, а про Иствуда подумают, что это не Клинт, а кто-то на него похожий. Пусть приезжает на здоровье и живет хоть в рабочем общежитии. Интересно, хоть одно общежитие для рабочих осталось?

— Не знаю, вроде бы такие реликты еще попадаются.

— И что теперь будет?

2

Олаф Любашенко — известный польский актер, режиссер и продюсер.