Страница 22 из 75
Ничего этого агент Шустрик знать не мог.
Зашумел лифт, и господин Штокбант, усталый и напряжённый, появился на своей лестничной клетке. Он был похож на человек, которого долго пытали, но который так и не раскрыл рта.
Проверив квартиру, охранники рассредоточились по этажам. А хозяин захлопнул тяжёлую дверь и повернул изнутри железное колесо, какие бывают только на больших банковских сейфах или на подводных лодках. Нажал кнопку — и на окна опустились плотные шторы.
Мысль о том, что в его квартире побывал вор, не давала Штокбанту покоя. Вот и сейчас, только что, ему показалось, будто в воздухе тоненько просвистел невидимый прутик, и штора у самого пола немного шевельнулась.
Владилен Коммуниевич сделал глотательное движение кадыком, ослабил галстук и достал из бара матово-зелёную пузатую бутылку. Налил себе на два пальца в хрустальный стакан и выпил одним глотком. Выкурил сигарету, разделся и ушёл в ванную.
Зазвонил телефон. Не долго думая, Шустрик забрался на стол, нажал кнопку громкой связи и произнёс голосом хозяина:
— Слушаю.
— Владик! — заорал кто-то издалека. — Это я! Мартышкин!
Звонил человек, который вёз из Финляндии мандарины.
— Еду в головной машине колонны, мы уже под Выборгом!
— Как дела? — сказал Шустрик.
— Двадцать фур по десять тонн в каждой. Границу прошли без вопросов, через два часа будем в Питере. Как у вас обстановка?
— А у нас тут милиции полный дом, — сообщил Шустрик, не зная о чём говорить с Мартышкиным.
В телефоне возникла напряжённая пауза.
— Поворачивать обратно?
— Зачем? — удивился Шустрик.
— Да… Везти обратно нет смысла. Слушай, Коммуниевич, ведь нас посадят!
— Погоди, — испугался Шустрик, — что значит посадят? Сейчас что-нибудь придумаем. Как тебя там, Мартышкин, ты тоже думай.
И они стали думать.
— Если переоформить мандарины как гуманитарную помощь, нас не посадят, — придумал Мартышкин. — Благотворительность не облагается налогами.
— Ура! — обрадовался Шустрик.
— Но вы потеряете всё до копейки.
— Ну и фиг с ним.
Мартышкин привык, что у шефа бывают заскоки на нервной почве и потому не удивился. А фраза о том, что в доме полно милиции, могла означать только одно: в Москве их поджидает налоговая проверка. Единственный выход в сложившейся ситуации — раздать фрукты как благотворительность. И сделать это необходимо как можно скорее, здесь, в Питере.
— Придётся до утра развозить по детским садам и школам, — сказал Мартышкин.
В ванной перестала шуметь вода, послышались шаги.
— Действуй! — крикнул Шустрик, сдерживая распиравшее его ликование.
Запахнувшись в белый пушистый халат, Штокбант вышел из ванной. Он был мокрый, и от него шёл пар. Он сел в кресло, налил себе на один палец из пузатой бутылки и выпил. Сунул в рот сигарету, чиркнул зажигалкой. Водные процедуры расслабляли его на какое-то время.
Засигналила рация, служившая для связи с охранниками.
— Ну, что там…
— Шеф, тревога! — зашептал охранник. — Маски-шоу, налоговая полиция… Ох!.. Ах!.. У-у!..
Последние его восклицания сопровождали звуки ударов, скорее всего, резиновой дубинкой, возможно, по голове.
Хозяин выронил стакан и бросился к компьютеру. Лихорадочно стуча по клавишам, он стёр все документы и расчёты, имевшие отношение к последней партии мандаринов.
А в дверь уже звонили и стучали. Штокбант набрал телефонный номер Мартышкина, но тот уже обзванивал директоров школ и детских садов, поэтому было занято.
Понимая, что с налоговой полицией шутки плохи, Владилен Коммуниевич со всех ног бросился открывать.
Выемка и проверка уцелевших в компьютере документов закончилась только засветло.
— Господин Штокбант, мы ничего такого у вас не нашли, — вынужден был признать старший налоговый инспектор. Но мы в точности знаем, что ваш сообщник Мартышкин везёт в Москву двести тонн не учтённых мандаринов. И этих мандаринов мы дождёмся, а потом вас арестуем.
Услышав это, Владилен Коммуниевич задрожал и налил себе на пять пальцев из пузатой бутылки. А выпив, стал ждать, когда его повезут в тюрьму.
Налоговые инспекторы тоже стали ждать — когда позвонит Мартышкин и сообщит, что груз прибыл в Москву. Вооружённые люди в масках и камуфляже стояли и сидели вдоль стен, поигрывая дубинками. На поясах у них зловеще позвякивали наручники.
Время шло, тикали часы. Когда от напряжения и страха хозяин буквально остекленел, раздался телефонный звонок.
— Говорите, — приказал Штокбанту старший инспектор и нажал кнопку громкой связи.
— Да, — слабо откликнулся Владилен Коммуниевич. — Слушаю…
— Всё сделано, — доложил Мартышкин без энтузиазма.
— Что?
— Все мандарины безвозмездно переданы ленинградским детям.
— Что?!
— В смысле, Петроградским… Питерским. Заведующих пришлось будить… Теперь всё по закону — печати, подписи… Копии на емейле.
Старший инспектор, у которого лицо постепенно вытягивалось, посмотрел на младшего инспектора, они вместе захлопнули рты и придвинулись к компьютеру. На экране замелькали документы. Придраться было совершенно не к чему.
— Такие дела, — сказал Мартышкин. — Теперь по нулям.
— Что? — сказал Владилен Коммуниевич.
— Я говорю, теперь вам придётся начинать всё с начала.
— Да, с начала… — задумчиво проговорил хозяин, странно меняясь в лице. — С начала. Но всё по-другому…
Обескураженные неудачей, налоговые инспекторы и бойцы в масках удалились.
А Владилен Коммуниевич вдруг почувствовал, что он свободен и счастлив. Теперь, когда у него не осталось ничего, кроме собственной жизни, разом исчезли его страхи и уже ставшее привычным состояние подавленности. Ему было нечего терять и некого бояться. Впервые за много лет он выключил кондиционеры и распахнул настежь пуленепробиваемые окна.
Утреннее солнце ослепило его на мгновение, а свежий ветерок пахнул в лицо.
— А-аааа!! — срывая связки, радостно заорал Владик и засмеялся. — Аа-а-ааа!!!
Дворничиха внизу перестала мести и задрала голову.
— Лови! — крикнул ей жилец и швырнул в окно пачку бумажек — все деньги, какие нашлись в бумажнике и карманах.
Дворничиха сначала погрозила ему метлой, решив, что он разбросал мусор, но потом, когда разглядела, бросилась ловить и собирать деньги. И несколько ранних прохожих тоже бросились ловить и собрать, а Владик показывал на них пальцем и трясся от смеха…
Через неделю Владилен Коммуниевич продал свой «Мерседес» и устроился работать в продовольственный магазин. По знакомству его сразу взяли на должность заместителя директора. С его приходом в магазине всё стало быстро меняться к лучшему, через полгода прибыль возросла вдвое. Поняв, что на такого человека можно с уверенностью положиться, старый директор передал ему дела и с лёгким сердцем ушёл на пенсию. А теперь Владилена Коммуниевича не узнать — он сделался весёлым и общительным. После работы он встречается с одной симпатичной девушкой, на которой хочет жениться. И она как будто не против.
Глава вторая
В ПОЛКОВОМ ОРКЕСТРЕ СКРИПКА НЕ ПРЕДУСМОТРЕНА
Генерал в отставке Тарас Андриевич Бульба поднялся по-военному рано. Распахнул настежь окно и принялся неторопливо, с чувством, делать гимнастику. Он наклонялся и приседал, делал махи руками, а потом пару раз поднял над головой пудовую гирю.
Мурзилка, который провёл ночь в генеральской квартире, тоже проснулся и наблюдал за действиями хозяина.
Внезапно где-то наверху раздался ликующий звериный вопль, и по воздуху запорхали бумажки, в которых без труда угадывались денежные купюры. Одна бумажка влетела через распахнутое окно прямо в комнату, и Тарас Андриевич, сделав несколько неловких хватательных движений, полез за нею под диван. Когда он вылез, лицо у него было красное, но довольное. Он аккуратно разгладил дензнак на подоконнике и высунулся на улицу.
— А набежали-то, набежали… — беззлобно проворчал он по адресу ранних прохожих. — Будто денег не видели.