Коммандо

Из протокола допроса Сакуэ Нараока:

«Нараока. Сначала он собирался столкнуть ее вместе с машиной с Обрыва Куртизанки, но Акэми по дороге туда почувствовала неладное и принялась кричать. Тогда он задушил ее — у него не было другого выхода. На теле остались явные следы насильственной смерти, поэтому труп пришлось спрятать в дамбу, а с обрыва мы столкнули пустую машину.

Следователь. В тот вечер ты сидела в машине вместе с ними?

Нараока. Акэми узнала о нашей связи, ворвалась ко мне домой и устроила скандал. Тогда мы и пригласили ее в поездку, якобы выяснить отношения.

Следователь. Ты участвовала в убийстве?

Нараока. Нет, убивал один Идзаки. Я помогла спрятать труп и столкнуть машину в озеро. С Обрыва Куртизанки в город мы вернулись на моей машине. И долго потом не встречались, чтобы не навлечь на себя подозрений…»

Полицейскому управлению Хасиро пришлось солоно: история с выдачей документа о смерти в результате несчастного случая при отсутствии мертвого тела, да еще для представления в страховую компанию, получила широкую огласку. То, что начальник уголовного розыска Такэмура и убийца находились в сговоре, доказать не удалось, но всем и так было ясно, какую роль играл комиссар в этом деле.

Дед и его люди сделали вид, что крайне удивлены неожиданным поворотом дела, и дипломатично воздержались от критических замечаний в адрес местных криминалистов — если бы они взялись за расследование всерьез, все городское управление полиции, наверное, пришлось бы отправить за решетку.

Но был человек, по которому сенсация ударила еще больнее, чем по блюстителям порядка. Человека этого звали Иссэй Ооба. Узнав о скандале, он немедленно собрал верхушку своей империи на экстренное совещание.

— Этот кретин Идзаки спятил с ума! Надо до такого додуматься — убивать собственную жену и запихивать тело в нашу дамбу! — ревел мэр, трясясь от бешенства. Иссэй Ооба был страшен во гневе — он мог стереть в порошок любого, даже самого влиятельного из городских тузов, и все присутствующие прекрасно это знали. Хуже всех себя чувствовал главарь клана Накато, Таскэ Накато, внук основателя мафии. Его вина была велика: он, который должен оберегать своего хозяина от любых опасностей, допустил, чтобы его ближайший помощник подставил мэра под такой удар.

— Я надеюсь, все тут понимают, что означает для нас эта дамба, — с трудом взяв себя в руки, продолжил Ооба,

Таскэ Накато виновато склонил голову:

— Мне нет оправданий. Могу сказать только одно: я ровным счетом ничего не знал.

— Это уму непостижимо! — снова взорвался мэр. — Из-за каких-то паршивых шестидесяти миллионов поставить под угрозу такой проект! Сейчас к дамбе приковано внимание всех. Если докопаются до операций с участками, меня живьем сожрут!

— Но при чем туг это? Просто один болван запрятал в дамбу труп своей жены, вот и все, — робко вставил Накато.

— Это ты болван!!! — голос Ооба прогремел громовым раскатом. Все приближенные разом втянули головы в плечи. — Мы увязли по самые уши в этом проекте, от него зависит благосостояние всей организации! Нам ни в коем случае нельзя было допускать, чтоб возникла и тень нездорового интереса к дамбе. Господи, да мало ли в Хасиро мест, где можно закопать труп! Мне плевать, что Твои прихвостни делают со своими женами — душат, топят! Но из всех мест выбрать для своих грязных делишек мою дамбу! Ладно бы еще наша полиция его зацапала, а то ведь чужая! Тут уж все, ничего не исправишь!

Мэр задохнулся от возмущения, и паузой воспользовался главный редактор «Вестника Хасиро» Ёсиюки Симаока:

— У меня в этой связи есть кое-какие соображения.

— Ну выкладывай.

— Полиция Иватэ сообщила, что якобы ведет какое-то свое дело, не имеющее к нам отношения. Однако в момент, когда Идзаки вытаскивал труп, они почему-то сидели в засаде.

— В засаде? Это точно?

— Да. А зачем им устраивать засаду, если они приехали, как они утверждают, всего лишь за трупом? Вот я и подумал: а уж не охотились ли они на Идзаки?

— Что может быть нужно уголовной полиции Иватэ от Идзаки?

— Этого я не знаю. Но засаду они зачем-то устроили.

— А с чего ты взял, что им был нужен именно Идзаки? Он случайно попался в капкан, расставленный для кого-то другого.

— В том-то и дело. Схватив Идзаки, они прекратили все поиски. Если группа приехала сюда не за ним, почему они ведут себя так, будто дело сделано?

Ооба молча глядел на редактора.

— И потом, уж больно ловко все совпало. Не успели они заявить в нашу полицию, что начинают поиски, как тут же Идзаки попадается в их лапы.

— Выходит, люди из Иватэ специально все подстроили?

— Не знаю. Если так, то не берусь даже предположить, зачем полиции такой отдаленной от нас префектуры понадобилось расставлять Идзаки сети. Ясно одно: сообщив о своем намерении в наше городское управление, они тут же сели в засаду.

— Так-так. Полиция Иватэ заманивает Идзаки в ловушку. Это означает, что ей известно о местонахождении трупа его жены. Они ставят на этом месте капкан, и он в него попадается.

— Именно это я и хотел сказать.

— Наши олухи выдали Идзаки документ, так? Получается, что люди из Иватэ подозревали о связи Идзаки с полицией. Они точно рассчитали, сообщив о предстоящем поиске.

Взгляд мэра становился все тревожнее и тревожнее.

— Наша полиция просто сделала Идзаки любезность, пожалела его, ограничившись чисто формальным расследованием «несчастного случая», — попытался заступиться за полицию редактор.

— Э, нет. В полиции знали, что Идзаки спрягал труп в дамбе. Иначе капкан, расставленный этими чужаками, не сработал бы.

— Даже наша полиция не выдала бы справку о несчастном случае, если бы знала об убийстве. Скорее всего, об этом стало известно позднее.

— Каким, черт подери, образом?

— Это, в конце концов, их работа. Может быть, поведение Идзаки после выдачи свидетельства показалось им подозрительным, и наши криминалисты втайне провели расследование. Или сам Идзаки, припертый к стенке, был вынужден во всем признаться. А полиция обратный ход делу дать уже не могла — документ подписан и выдан. Когда же группа, присланная из Иватэ, сообщила, что собирается обследовать дамбу, наши наверняка переполошились и велели Идзаки немедленно убрать оттуда труп. Я вполне их понимаю — если бы чужаки нашли труп Акэми Идзаки, нашему полицейскому управлению грозили бы большие неприятности.

— Может, все это так и было, — хмыкнул мэр, — но откуда в Иватэ знали всю подоплеку?

— То-то и странно. Если они устроили засаду на Идзаки — значит, заранее знали, что он там появится.

— А какой им прок ловить Идзаки? Чего ради тащились они сюда, за тридевять земель?

— Этого я не знаю.

— И почему наше управление позволило им соваться куда не следует?

— Наши не могли ничего сделать. На просьбу о сотрудничестве полиция не имеет права ответить своим коллегам отказом. И потом, управление не посвящено в проект, касающийся низины Каппа. Хоть люди они и свои, все-таки ни к чему было посвящать полицию в механику трюка.

— «Трюка»? Это что еще за выражение? И от кого я его слышу?

— Виноват, — побледнел Симаока, — нечаянно вырвалось.

— Не нравится мне эта компания, — сказал Иссэй Ооба, задумчиво прищуриваясь.

— Вы о ком? О приезжих? — осторожно осведомился редактор.

— Да. Боюсь, что они в курсе всех наших дел.

— Не может быть!

— Ты помнишь, как в твоем «Вестнике» чуть не проскочила та статейка? Ее пришлось изымать уже из печатного цеха.

— Помню и до сих пор не могу простить себе тогдашнего легкомыслия.

— Ты выяснил, откуда была информация?

— Вставил статью в номер некий Уракава, заведующий отделом местных новостей. Это выкормыш Сигэёси Оти. Но где он раздобыл сведения, пока неясно. Ничего, скоро, я думаю, заговорит.

— А не мог этот самый выкормыш передать материал на сторону?

Симаока изменился в лице и слегка дрогнувшим голосом ответил: