Коммандо

Путешественница разгорячилась от подъема, дыхание участилось. На душе у нее было легко и радостно. Она совсем не боялась бродить по этим глухим горам одна.

Знакомые много раз советовали ей прекратить эти походы в одиночестве, но девушка ничуть не опасалась жителей гор. Она считала, что даже горожанин в этих благословенных местах становится чище душой.

Конечно, маловероятно, что окружающая среда способна до такой степени менять человеческую натуру, но девушка ходила в горы, чтобы очиститься от грязи города, и поэтому ей казалось, что каждый попадающий сюда хотя бы на время делается лучше.

И надо сказать, что до сих пор ей ни разу не приходилось раскаиваться в своем оптимизме. Иногда что-то шуршало в траве или вздрагивали ветви, но то были птицы или безобидные лесные зверьки. Временами встречались лесорубы, углежоги или охотники, но они ей не докучали. Скорее уж, приходилось опасаться своего брата туриста, обшаривающего незнакомку любопытным взглядом.

Вдруг шум воды стал слышнее — это перестал дуть ветер. Плеск еще больше подчеркнул царившую вокруг тишину. Впереди, в кустах, раздался шелест. Думая, что это заяц или обезьянка, девушка повернула голову — и замерла от ужаса. Возле дерева стояло какое-то невероятное, жуткое существо. Оно все было зеленое, лишь на черном лице свирепо сияли два белых глаза. В руках чудовище держало нечто вроде палки. Взгляд его неотрывно и злобно следил за девушкой.

Парализованная страхом, она не могла пошевелиться. Лишилась она и голоса. Страшилище, очевидно, тоже было поражено неожиданным столкновением.

Вот оно тронулось с места и, покачиваясь, двинулось к девушке. Кошмарное существо протянуло вперед руку и прохрипело:

— Есть… Дай еды…

Оказывается, это человек! Но как мало походил он на тех людей, что изредка встречались туристке в горах. От всей его фигуры исходила какая-то страшная, звериная угроза. Услышав человеческий голос, девушка очнулась. Способность двигаться вернулась к ней, но страх не стал меньше.

— Помогите! — закричала она, не помня себя от ужаса.

Незнакомца испугал ее истошный крик.

— Ты что?! — оторопело рявкнул он и бросился к ней.

Девушка развернулась и кинулась бежать. Спасение ей виделось только в одном — добежать до деревни, которую она совсем недавно миновала.

— Стой! — крикнул сзади тот, и послышался топот ног.

«Догонит — убьет!» Одна эта мысль владела девушкой, и от ужаса ноги несли ее вниз по дорожке с немыслимой быстротой. Вон впереди уже болото, пробежать через рощу, а там деревня! Только бы туда добежать, только бы добежать!

Безумная гонка продолжалась. К счастью для девушки, чудовище, кажется, было ранено — оно понемногу отставало.

Показалась окраина деревушки. Но расстояние все еще было велико, и девушку охватило отчаяние — ей казалось, что шумное дыхание настигает ее.

— Помогите! На помощь! — крикнула она из последних сил. Но деревня не подавала признаков жизни. Возле домов не было видно ни души, мягкое осеннее солнце ласково освещало этот мирный уголок, далекий от потрясений и мирской суеты.

Невероятное известие об убийстве всех жителей поселка Фудо, что в уезде Симохэй префектуры Иватэ, поступило в полицейский участок Мияко одиннадцатого ноября около одиннадцати часов утра. Сообщила о трагедии медсестра, пришедшая в деревню с обычным обходом. Еще издалека она услышала лай бродячих собак, сбежавшихся со всей окрути, и увидела стаю ворон, кружившую над крышами. В поселке Фудо не было ни электричества, ни телефона. Перепуганной медсестре, женщине далеко не молодой, пришлось бежать целых десять километров до своей деревни Какиноки.

Местный полицейский позвонил в участок и немедленно отправился в Фудо проверить чудовищную весть, прихватив с собой добровольную пожарную дружину.

Медсестра твердила лишь, что все деревенские убиты, больше от нее ничего невозможно было добиться. Но если кто-то действительно убил всех жителей поселка Фудо — а там проживало тринадцать человек, — преступление было из ряда вон выходящим. Уезд находился в самом центре горного массива Китаками, получившего название Японского Тибета; безлюднее мест не было во всей префектуре Иватэ, которая, как известно, имеет наименьшую плотность населения в стране; на квадратный километр в горах приходится всего несколько жителей.

Поселок Фудо в последние годы совсем пришел в запустение, да это и понятно. Какая девушка вышла бы замуж за местного, если он не мог предложить ей ничего, кроме непосильного труда и нищенского существования? Своя молодежь и та давным-давно уехала отсюда в город. Здесь, в умирающей деревне, ждать было нечего, и молодые уезжали искать работу и заводить семью в другие края. Сколько раз повторялась одна и та же история: сын обещает отцу жениться в городе, а потом вернуться с семьей в родную деревню, но напрасно ждут его домашние — когда парень приищет себе невесту, его уже никакими силами не оторвать от города. Кто же, окунувшись в купель развеселой городской жизни, вернется в унылый, разоренный край влачить жалкое, полуголодное существование? И в конце концов не сын приводил жену в родительский дом, а старики перебирались к молодым в город.

Население сокращалось такими быстрыми темпами, что скоро поселок стал не в состоянии обеспечивать себя медицинским обслуживанием, пожарной охраной, школой, ремонтом дорог. Некому теперь было следить за здоровьем и безопасностью жителей деревеньки. Лишь один-два раза в месяц сюда заглядывала медсестра из большого села Какиноки; во время очередного обхода она и обнаружила страшную картину.

Края эти издавна славились миром и покоем, более тяжких преступлений, чем кража домашнего скота, тут испокон веков не случалось, разве что подерутся между собой какие-нибудь приезжие из города. Убийство, да еще такое бесчеловечное, просто не укладывалось в голове, по любым меркам это было преступление чрезвычайное. Из полицейского участка Мияко сразу позвонили в префектурное управление, а затем сам начальник участка, собрав всех незанятых сотрудников, отправился к месту побоища.

Группа прибыла в Фудо в третьем часу. Поселок уже оцепили добровольцы из деревни Какиноки. Навстречу вновь прибывшим вышел местный полицейский. Увидев мрачное выражение его лица, начальник участка понял, что невероятное сообщение было правдой.

— В живых кто-нибудь остался? — спросил он, все еще не веря до конца.

— Убиты все.

— И дети?

— Смотрите сами.

Начальник участка огляделся. Деревенька напоминала поле боя.

Согласно регистрационным спискам, в поселке Фудо вплоть до последнего времени проживало пять семей.

Семья Нагаи: Сонъити (5 3 года, земледелец и охотник), Ёси (51 год), Масаэ (15 лет, ученица третьего класса средней школы), Ёрико (8 лет, ученица второго класса начальной школы).

Семья Утияма: Масудзабуро (67 лет, земледелец), Тиё (63 года).

Семья Одзава: Маса (7 3 года, вдова земледельца).

Семья Сэгава: Торао (5 9 лет, земледелец), Тонэко (5 8 лет), Томэо (10 лет, ученик пятого класса начальной школы).

Семья Тэдзука: Симпэй (65 лет, земледелец и углежог), Суэ (65 лет), С узко (9 лет, ученица четвертого класса начальной школы).

Вот и все. А когда-то в деревне было тридцать дворов и около восьмидесяти жителей. Теперь остались только старики с внуками, взрослые дети жили и работали в городе.

Дома в поселке были расположены так: на северной окраине жила семья Нагаи, потом Утияма, потом Одзава, Сэгава и Тэдзука. Посередине деревню пересекала речушка. Дома Утияма и Одзава стояли на правом ее берегу, а Нагаи, Сэгава и Тэдзука — на левом. Вдоль речки с юга на север шла проселочная дорога к перевалу. Домов до самого перевала в том направлении больше не было.

Тела семи человек — Ёси и Масаэ Нагаи, супругов Утияма, Тонэко Сэгава и ее внука Томэо, Симпэй Тэдзука — были обнаружены внутри домов. Сонъити Нагаи и его дочь Масаэ лежали в поле, на берегу речки; Маса Одзава нашли во дворе ее дома, она упала ничком, обхватив голову руками. Торао Сэгава лежал на пороге своей лачуги. Суэ Тэдзука и ее девятилетнюю внучку убили в роще, возле речки.