Укрощенный дьявол

– Макс, я всегда знал правду о том, кто она. Но теперь мне известна ее история – или часть этой истории, во всяком случае. Я знаю, что она леди Обри Фаркуарсон и что ее обвиняют в убийстве графа Мандерса. Я до сих пор не могу прийти в себя от ужаса.

– Я очень рад, что она рассказала тебе об этом, – с облегчением сказал Макс, расслабившись. – Просто невероятно, что твоя экономка на самом деле леди, скрывающаяся от правосудия, а маленький мальчик – дворянин. Поразительно – и нет. И все же она замешана в очень неприятном деле.

– Именно поэтому я завтра уезжаю в Лондон. – Сжав в кулак руку, Джайлз ударил ею о колено. – Я хочу, чтобы ты поехал со мной, Макс. Мне предстоит долгий разговор с нашим министром внутренних дел.

– С Пилем? Зачем? – Макс поднял обе густые черные брови.

– Я намерен раз и навсегда положить конец этому делу, – прищурившись, решительно заявил Джайлз. – Я хочу, чтобы невиновность Обри не подвергалась сомнению. Я хочу, чтобы ее обвинителя приперли к стенке так плотно, чтобы он не мог дышать. Кроме того, я хочу, чтобы этот ребенок до достижения своего совершеннолетия был под моим покровительством. Я хочу, чтобы он носил унаследованное им имя и заявил о правах на титул.

– Правда? – пробурчал Макс.

– Я намерен жениться на ней, Макс, – наклонившись вперед, сказал Джайлз тоном, не терпящим возражений. – Я уже несколько недель прошу ее об этом, а не только после того, как она рассказала, кто она.

– О, этому я верю.

– Макс, Пиль мне обязан, ты это знаешь, – прищурившись, сказал Джайлз. – Он не посмеет отказаться. Мы найдем способ разобраться с этим Маклореном.

– Я не сомневаюсь ни в твоей настойчивости, ни в твоей беспощадности, Джайлз, но рад сообщить, что тебе нет нужды обременять себя такими заботами. Маклорен очень кстати нашел сам свой конец.

Когда Обри вошла в комнату, неся поднос с кофе, хлебом и маслом, Джайлз все еще стоял с открытым ртом. Вскочив на ноги, Макс взял у нее поднос, а Обри, взглянув на него, покраснела и отвела взгляд.

– Нужно что-нибудь еще, милорд? – тихо спросила она.

– Иди сюда, дорогая, и сядь. – Джайлз встал и протянул ей обе руки. – Боюсь, Макс побывал в Шотландии.

– Я налью, – сухо сказал Макс. – Нам всем это необходимо.

Обри побледнела, но, ничего не сказав, позволила Джайлзу проводить ее к креслу, а Макс попытался улыбнуться, но выражение его лица продолжало оставаться мрачным.

– Ваша родина не очень гостеприимна в такое время года, леди Обри, – сказал он, осторожно наклоняя кофейник, – но мы выполнили то, что собирались сделать.

– Могу только представить, что вы, должно быть, думали, – помолчав, сказала Обри удивительно отчетливо и твердо, переведя взгляд с Макса на Джайлза и обратно. – Но у меня не было выбора – никакого. Это вы можете понять? Я сделала то, что должна была сделать.

Макс протянул ей чашку кофе, но она ее не заметила, и он поставил кофе на стол перед ней.

– Я совсем не собиралась никому доставлять таких хлопот, – продолжала она, не отрывая от Макса взгляда. – Я всего лишь хотела, чтобы меня оставили в покое, позволили спокойно работать. Возможно, мне следовало все объяснить, но я не... Я просто была так...

– Напугана? – подсказал Макс.

– Да, напугана. – Обри потупилась.

– И, я думаю, не без основания.

– Сожалею, что мое молчание доставило вам столько неприятностей. – От признания Макса голос Обри несколько смягчился; при ее словах Джайлз наклонился и положил свою руку ей на руку. – Я недавно все объяснила лорду Уолрейфену. Вы совершили тяжелое путешествие впустую.

– О, это далеко не так. – Макс налил себе чашку кофе. – Если только вы не считаете пустяком восстановление справедливости и опровержение кучи неприкрытой лжи.

– Что вы называете справедливостью? – Обри вскинула голову.

– К сожалению, Фергюс Маклорен весьма плохо кончил. – Макс медленно помешивал свой кофе. – Я не стану обременять вас подробностями, но это была более легкая смерть, чем он заслужил. В конце концов, Кем и я разыскали вашего лакея, и у нас состоялся честный обмен мнениями.

– Честный? – с отвращением хмыкнул Джайлз. – Я удивляюсь, если такому человеку известно это слово.

– Быть может, это как-то связано с нечистой совестью? – пожав плечами, высказал предположение Макс. – А кроме того, возможно, оказало действие понукание Кема. Во всяком случае, после небольшого... э-э... подталкивания парень стал поразительно откровенным.

– Звучит тягостно, – поморщился Джайлз.

– Да, возможно, – признал Макс с весьма официальным видом. – У Кема, ты же знаешь, совершенно невыносимый характер. Боюсь, погода в Шотландии показалась ему отвратительной, и когда дождем были испорчены его любимые итальянские туфли, это стало последней каплей, а лакей Фергюса просто оказался у него на дороге в неудачный момент.

– Очень жаль, – сухо заметил Джайлз.

– В конце концов, мы доставили его к судье, – улыбнувшись, сообщил Макс, – и, учитывая, что Фергюс мертв, а настроение у Кема испорчено, парень, мягко говоря, стал словоохотливым.

– Слава Богу. – Джайлз заметил, что Обри с облегчением расслабилась.

– Чтобы быть честным, Джайлз, это не так уж было нужно, – снова пожал плечами Макс. – Со временем симпатии людей склонились в сторону леди Обри. В Эдинбурге Маклорен постепенно показал себя корыстолюбцем, каким и был на самом деле. А у слуг, видимо, никогда не было никаких сомнений в ее невиновности.

– Некоторые выступали в мою защиту, – прошептала Обри, налицо которой немного вернулись краски. – И после суда няня Айана однажды ночью оставила дверь незапертой, так что я смогла похитить его. Я с ума сходила от беспокойства. Надеюсь, Фергюс не искал мести.

– Думаю, Фергюс ловил другую рыбку, мадам, – усмехнулся Макс. – По всеобщему мнению, у него было множество врагов, и большую часть времени ему приходилось следить за своей спиной.

По мере того как Обри осознавала все, что говорил Макс, напряженность явно покидала ее тело.

– Но как все это понимать? – спросила она. – Значит, все закончилось? Вот так просто?

– Вот так просто, – мягко ответил Макс. – Против вас, дорогая, больше нет обвинений, осталось только сочувствие к вам и замешательство определенных официальных лиц.

– Но остается еще... – осторожно начала Обри. – Вы считаете – я хочу сказать, что вижу это по вашим глазам, – главной причиной, побудившей вас отправиться в Шотландию...

– Обри, милая, о чем ты говоришь? – Джайлз недоуменно взглянул на нее.

– Она говорит о майоре Лоримере, – ответил Макс, развалившись в кресле и держа в руке блюдце с чашкой. – Об этой смерти, которая беспокоит нас здесь, не так ли?

– Меня определенно больше волнуют живые люди, – отозвался Джайлз, беспокойно ерзая в кресле.

– Успокойся, – жестом руки остановил его Макс. – Я решил и эту проблему.

– В Шотландии? Не могу придумать как.

– Вот-вот, Джайлз. – Макс задумчиво отхлебнул кофе. – Ты произнес ключевое слово – думать. Именно это прежде всего должен делать хороший полицейский. Увы, я позволил заржаветь своей технике. Я так старался поскорее все перечитать, пересмотреть и заново всех опросить, что просто забыл о логике вещей.

– О, и как же ты о ней вспомнил?

– Моя дорогая, дорогая девочка, – тихо сказал Макс, не обращая внимания на Джайлза, а глядя только на Обри, – вы не думаете, что нам пора положить конец этому недоразумению?

– Не имею понятия, о чем вы говорите. – Побелев как полотно, Обри вскочила из кресла.

– О, леди Обри, эти прекрасно задуманные планы! – сочувственно усмехнувшись, пробурчал Макс. – Такие планы иногда осуществляются, вы знаете. Но у вас не было даже плана, составленного на скорую руку, верно?

– Послушай, Макс, – Джайлз встал на ноги, – я не желаю этого слушать.

– Я не могу этого больше терпеть. – Оставив мужчин, Обри направилась к двери. – Не могу и не хочу. – Она захлопнула за собой дверь.

– Будь ты проклят, Макс! – Джайлз возмущенно обернулся к другу. – Разве она не достаточно пережила? Почему ты не можешь оставить ее в покое?