Страница 39 из 65
Меррик боялся заговорить. Боялся оторваться от ее рта из страха, что у кого-нибудь из них возобладает здравый смысл. Его поцелуй стал настойчивее, Меррик мягко пытался приоткрыть ее губы. Всхлипнув, Мэдлин запрокинула голову, открываясь навстречу ему. Его горячий язык скользнул в глубь ее рта, не давая пощады, предупреждая о намерениях. Но Мэдлин не отпрянула. Тринадцать пустых лет сгорали в пламени страсти.
Меррик продолжал ласку, проникая в глубины, которые так хорошо знал. Задрожав от вожделения, Мэдлин без колебаний прижалась к нему.
В своих мечтах он целовал ее яростно, словно бешеной атакой мог избавиться от терзавших его долгие годы демонов. Реальный поцелуй, хоть и пылкий, горчил сожалением и печалью. Взяв лицо Мэдлин в свои ладони, Меррик снова поцеловал ее, вспоминая горячую поспешность юношеской любви.
Не открывая глаз, Мэдлин с нарастающей жаждой отвечала на поцелуи. Она изголодалась по ним. Меррик чувствовал это и торопил ее. Прижавшись к нему, Мэдлин скользнула рукой под его сюртук, потом под жилет, пока Меррик не почувствовал жар ее ладони сквозь тонкое полотно сорочки.
– Мэдди, – прошептал он, целуя ее щеку. Мэдлин вцепилась в лацкан его сюртука.
– Ничего не говори. Только… О Господи! Только не останавливайся!
Меррик взял ее грудь в чашу ладони и легко коснулся сквозь шелк чувствительного пика. Стон восторга, вырвавшийся у Мэдлин, прозвучал для него победными фанфарами. Проклиная судьбу и свою слабость, Мэдлин все сильнее прижималась к Меррику. Он спустил платье с ее плеча, открыв выпуклость груди, столь совершенной, что у него, как у юнца, подкашивались колени. Розовые сладостные бутоны были все еще скрыты от его глаз. Меррик потянул платье вниз и был вознагражден.
Когда он припал ртом к ее груди, у Мэдлин вырвался крик восторга.
– О Господи! – прошептала она.
Кровь бросилась Меррику в голову и в пах. Под его губами ее соски отвердели, как драгоценные жемчужины. Он снова и снова втягивал в рот кремовую плоть. Мэдлин привалилась к стене, отдавая себя Меррику. Это была полная капитуляция.
Меррик намеревался дать Мэдлин все, о чем она молила. Здесь и сейчас, в этой тесной комнате, и плевать на последствия. Его рука обхватила ее упругие ягодицы, лаская их сквозь скользкий шелк платья. Мэдлин ответила требовательным возгласом. В ответ он чуть приподнял ее и прижал к себе, позволяя ощутить свое желание.
Ее голова запрокинулась, рот приоткрылся, дыхание стало частым и прерывистым.
– О Меррик! – шептала она. – Меррик, пожалуйста.
Он почувствовал, как обмякло ее тело, уступая его напору. Мэдлин содрогалась от желания, капитулируя перед собственным вожделением. Чопорная дама, безупречная Мэдлин даже не подала виду, что отступает. В этом отношении она не изменилась. Мэдлин всегда желала его, по крайней мере физически, и никогда не притворялась, что это не так.
Сквозь туман страсти, застилавший здравый ум, Меррик пытался проанализировать происходящее. Мэдлин – вдова. Ей, должно быть, одиноко. Но она его никогда не простит.
А если он не овладеет ею сейчас, он никогда не простит этого себе.
Всякий раз, оказываясь рядом с Мэдлин, он терял терпение и самоконтроль. В свое время это привело их в Гретна-Грин. Меррик не хотел торопливого соития, но именно об этом молило сейчас его тело. Пусть так и будет.
В каждом жесте Мэдлин сквозила безмолвная мольба о продолжении. Здравый смысл окончательно оставил Меррика. Приподняв юбки, он резким движением дернул вниз ее панталоны.
Мэдлин дрогнула в его объятиях, когда его рука коснулась ее обнаженных ягодиц.
– О Боже! – прошептала она. – Что мы делаем?
– Боюсь, именно то, что намеревались, – пробормотал Меррик, прижимаясь ртом к изгибу ее шеи.
Мэдлин знала, что должна отказать ему, но уже не могла вспомнить почему. Ее тело так долго тосковало по его ласкам. Она хотела уступить острому желанию, успокоить ту сладкую тягучую боль, которая разливалась внизу живота. Руки Меррика были горячими и жадными. Уронив голову ему на плечо, Мэдлин жадно целовала его шею.
Запах разгоряченного мужского тела и одеколона с древесной нотой окутал ее дурманящим облаком, лишая ощущения реальности. Послышался треск ткани. Только безумная станет так рисковать, мелькнуло у нее в голове. Но этот риск, казалось, подбадривал Мэдлин и гнал вперед. Риск скандала. Риск, что их застанут. И наверное, риск снова потерять свое сердце.
Обхватив ладонями голову Меррика, Мэдлин целовала его шею, подбородок, скулы. Лишь хриплое дыхание Меррика нарушало тишину комнаты. Его теплые ловкие пальцы, пройдясь по ее животу, спустились ниже, заставляя ее задохнуться, потом заскользили по развилке бедер, с мягкой лаской пробираясь глубже. Его горячее дыхание касалось ее шеи.
Она должна заняться с ним любовью. Этого шанса она не упустит.
Мэдлин распутным движением сжала его руку бедрами. Меррик замедлил ласки, словно лишая ее удовольствия, и снова припал губами к ее груди.
– О-о-о! – выдохнула Мэдлин.
Это была мольба. И полная капитуляция.
Меррик с новой настойчивостью вернулся к ее рту. Его руки словно в приступе отчаяния ласкали ее тело, пока он снова и снова целовал ее. Потом он прошелся ртом по ее шее, чуть надавливая зубами на нежную кожу. Мэдлин услышала собственный стон, моливший о чем-то сладком, навеки врезавшемся в память.
Меррик потянул ее от стены к столу. Колеблющиеся огоньки свечей погружали комнату в золотистый колдовской туман, который увлекал их все дальше.
Мэдлин снова просунула руки под сюртук Меррика и провела ладонями по сильным мышцам спины. Жар его тела, мужской запах опьяняли ее.
«Ты снова совершаешь глупость», – попыталась урезонить себя Мэдлин. Пальцы Меррика тем временем пробирались все глубже, касаясь самых чувствительных мест и заставляя Мэдлин трепетать.
«Ему только одно нужно». Но эта мысль не отпугнула Мэдлин. Она хотела того же.
Ноздри Меррика широко раздувались. Ее грудь была во власти его рук. Он то гладил ее, то чуть пощипывал болезненно напрягшиеся соски. Света от настенного канделябра было достаточно, чтобы разглядеть, как горят его глаза.
– Мэдлин! – хрипло сказал он. – Мэдди…
Легко приподняв Мэдлин, Меррик посадил ее на стол. Встав между ее ног, он запустил руку под юбки, не сводя глаз с ее лица, шеи, нагой груди. Стол был холодным и твердым. Но Мэдлин, сгорая от лихорадочного возбуждения, едва замечала это.
– О Меррик! – Запрокинув голову, она стукнулась затылком о стол. Ее тело выгибалось под его рукой. – Меррик, пожалуйста. Пожалуйста!
– Что «пожалуйста»? – Задыхаясь, он давился словами. – Скажи мне.
Подтянувшись, Мэдлин устремилась к нему. Меррик снова уложил ее на стол и жадно поцеловал.
– Что? Чего ты хочешь, Мэдди?
– Тебя. Во мне. – Ее руки потянулись к его брюкам, лаская налившуюся плоть, обещавшую неземное блаженство. – Сейчас.
Застонав, Меррик приник к ней. Нащупав пуговицы, Мэдлин начала торопливо расстегивать их. Одну, другую, третью… Его возбужденное мужское естество поднимало тонкую ткань белья. Мэдлин потянулась, чтобы взять его в руки.
Оторвавшись от ее губ, Меррик отстранился.
– Ты не пожалеешь об этом? – хрипло спросил он. – Не станешь меня проклинать?
Мэдлин покачала головой, ее густые волосы рассыпались по столу.
– Нет, – прошептала она. – Пожалуйста! Только один раз.
Опираясь на одну руку, Меррик приподнялся и вытащил из брюк рубашку. Мэдлин увидела набухшее, готовое к сражению копье. Боже, она совсем забыла, как щедро одарила Меррика природа. Упершись одной ногой в стол, другой Мэдлин обхватила Меррика за талию и притянула к себе.
Разгоряченная пульсирующая плоть коснулась ее влажного от желания лона. Ее бедра жадно поднялись навстречу ему. Еще одно движение, и он окажется внутри. Какое блаженство слиться с ним. Какое счастье отказаться подчиняться здравому смыслу.
Мэдлин мгновенно притянула Меррика к себе, сливая их тела воедино, цепляясь за него горячими жадными руками. Все страсти, что она душила в себе долгих тринадцать лет, прорвав преграды, вырвались на свободу. Крик первобытного желания сорвался с ее губ.