Три маленьких секрета

Она, должно быть, почувствовала его горячий взгляд и обернулась. Ее глаза враждебно блеснули. Меррик отвел взгляд. А потом и вовсе повернулся к ней спиной. Этого не следовало делать. Хорошие манеры, будь они прокляты, обязывали его занимать соседку, сидящую справа. Гости болтали, как старые друзья. Может быть, и им с Мэдлин это удастся?

– Как ваш сын, леди Бессетт? – спросил Меррик, когда лакеи разносили очередное блюдо. – Он поправился? Как он себя чувствует?

– Вы очень любезны – Ее голос был столь холоден, словно они совершенно незнакомы. – Относительно хорошо.

– «Относительно хорошо» жалкая характеристика для такого способного и энергичного мальчика, как Джефф, – возразил Меррик.

– Я не знала, что вы интересуетесь детьми, мистер Маклахлан.

– Я интересуюсь Джеффом, – заставил себя вежливо ответить Меррик. – Он необыкновенный мальчик.

Мэдлин с расширившимися глазами повернулась к нему.

– Необыкновенный? – эхом повторила она. – Что вы хотите этим сказать?

– Он очень любознательный. У него прекрасные способности к рисованию. Для своего возраста он очень смышленый. Кстати, сколько ему лет? Кажется, он этого мне не сказал.

Какое-то время Мэдлин смотрела сквозь него, дрожа от негодования.

– Будьте добры… – Она поперхнулась, быстро заморгала и начала снова: – Будьте добры, отодвиньте свой стул, мистер Маклахлан. Вы мне подол платья прижали.

– В самом деле? – Меррик машинально приподнял стул и чуть отодвинулся в сторону.

Мэдлин тут же отвернулась и возобновила разговор с джентльменом, сидевшим по правую руку от нее. Меррику оставалось только снова смотреть на изгиб ее шеи.

Но и он был не промах и тут же завязал разговор с сидевшей слева темноглазой и темноволосой красавицей Фредерикой Ратледж, женой брата Трейхерна. Она происходила из семьи художников и прекрасно разбиралась в искусстве. Они дружески болтали о недавней выставке в Королевской академии искусств, о параллелях между живописью и архитектурой. К удивлению Меррика, беседа доставила ему истинное удовольствие.

Леди Трейхерн тем временем поздравляла одного из пожилых гостей с предстоящей свадьбой сына.

– Молодой семье понадобится новый дом, мистер Уагстафф, – поплыл над столом мелодичный голос хозяйки дома. – Если так, вам нужно поговорить с мистером Маклахланом. Говорят, у него в Уолеме прекрасные особняки.

– Вы слишком добры, мэм, – вежливо улыбнулся Меррик. – Это просто хорошие городские дома, а не особняки.

– По счастью, у невестки в приданом есть дом, – ответил дородный джентльмен, преуспевающий страховщик, с которым Меррик был шапочно знаком. – Но работа Маклахлана нам всем известна. Вряд ли кто-то может сделать лучше.

– Надеюсь, никто, мистер Уагстафф, – слабо улыбнулся Меррик. – От этого зависит мой бизнес.

– Хорошая позиция! – изрек страховщик и переключил внимание на Мэдлин. – Кстати, леди Бессетт, ваше лицо мне знакомо. Мы раньше встречались?

– Не думаю, мистер Уагстафф.

– Кто ваши родители, дорогая? – нахмурился полный джентльмен. – Отчаянно пытаюсь вас вспомнить.

Мэдлин вздрогнула.

– Мой отец – Джессоп, из Шеффилда, – наконец сказала она. – А мать из семьи Арчардов из Западного Йоркшира.

– Ну да, конечно, конечно! – Уагстафф вилкой указал на Мэдлин. – Я помню, как ваша матушка дебютировала в свете в 1797 году. Ну и хорошенькая она была! Я вспомнил вас, дорогая, потому что вы поразительно на нее похожи.

– Спасибо, сэр, – спокойно ответила Мэдлин. – Для меня это высокая похвала.

На лице Уагстаффа появилось плутоватое выражение. Внешне Мэдлин держалась спокойно, но Меррик чувствовал ее нарастающую тревогу. Он и сам забеспокоился. Не нравился ему такой поворот событий. Этот Уагстафф… старый шутник.

– Да, мисс Арчард была прелестной девушкой, – продолжал джентльмен. Я еще помню… – его вилка нацелилась на Меррика, потом снова на Мэдлин. – Помню, что вы двое…

Меррик решил покончить с этим раз и навсегда.

– Что мы двое, Уагстафф?

Дородный страховщик расплылся в широкой улыбке.

– Вижу, я попал в точку, Маклахлан, – лукаво сказал он. – Как я припоминаю, когда-то о вас и этой прекрасной особе сплетничали несколько недель. И по всему Лондону заключали пари.

– Какие пари, мистер Уагстафф? – с невинным видом поинтересовалась виновница торжества.

– Ариан! – одернула падчерицу леди Трейхерн.

К изумлению Меррика, рука Мэдлин легла на его ногу, впиваясь ногтями в ткань. А Уагстафф по-прежнему сиял дурацкой улыбкой.

– Леди Ариан, тогда спорили, выйдет ли юная леди Мэдлин за подающего большие надежды шотландца, – вилка повернулась к Меррику – или за Генри, сына лорда Уинтерза.

Меррик накрыл ладонью руку Мэдлин и, подбадривая, тихонько пожал.

– А вы на кого поставили, Уагстафф? – холодно спросил он.

Тон вопроса заставил бы покраснеть любого, но страховщик, как и большинство полных людей, и без того был краснолицым.

– Я… я поставил на сына Уинтерза, – признался он. – Не думал, что вы одолеете дистанцию, Маклахлан.

– Значит, мы все трое проиграли. – Тон Меррика сделался ледяным. – Юная леди оказалась на редкость мудрой. Она покинула Лондон и вышла замуж в родных краях, где люди более разумны.

Рука Мэдлин расслабилась и соскользнула с его бедра, оставив лишь теплый след.

– Что ж, поболтать о прежних временах всегда приятно, – вмешалась леди Трейхерн. – Кто хочет крем-брюле?

– Карамельный крем, мама, – поправила ее Ариан.

– Да-да, конечно, – не умолкала хозяйка дома. – У нас большой выбор. Кухарка сначала готовила его на водяной бане, а потом колдовала над ним в горячей жаровне. Есть с апельсином, лимоном, миндалем и даже с корицей и тыквой.

– С тыквой, – быстро проговорила Мэдлин. – Я хотела бы с тыквой.

«А я хотел бы выпить, – подумал Меррик. – Чего-нибудь покрепче».

Поскольку предстояли танцы, джентльмены, лишенные традиционного послеобеденного портвейна, проследовали за дамами в гостиную, смежную с небольшим бальным залом. Миссис Ратледж сидела за роялем. Молодежь собралась вокруг нее, перебирая ноты и высказывая пожелания.

Скоро танцы были уже в самом разгаре. Воспользовавшись подвернувшейся возможностью, Меррик выскользнул в прохладную темноту. На узкой террасе вдоль всего дома не горело ни одной лампы. Только свет, лившийся сквозь распахнутые французские двери, освещал ему путь. У колонны стояли пальмы в кадках. Устроившись в укромном уголке, Меррик вытащил сигару. Спичка вспыхнула с первого раза. Сквозь раскрытую дверь доносились веселый смех и звуки рояля. Лакеи разносили шампанское. Меррик не был поклонником этого напитка. Он бы с удовольствием пропустил стаканчик доброго шотландского виски. Он все еще чувствовал, как рука Мэдлин сжимала его бедро. Помнил, как жар ее ладони согревал его кожу сквозь ткань брюк.

Прикрыв глаза, Меррик вспоминал. Лучше бы она не поворачивалась к нему в трудную минуту. И ему не стоило бросаться к ней на помощь. Но у джентльмена в таких обстоятельствах нет выбора. Не оставалось ничего другого, как оборвать Уагстаффа и дать понять, что его шутки и намеки неуместны.

Но слово не воробей, и Мэдлин теперь придется удовлетворять праздное любопытство, по крайней мере хозяйки дома. От Меррика не укрылся ни вздох леди Трейхерн, ни ее округлившиеся глаза.

Его размышления прервал раздавшийся у окна резкий возглас.

– Бентли! Ты мне руку поранишь!

На террасе появилась леди Трейхерн. Деверь вывел ее из бального зала, решительно взяв за руку выше локтя.

– Хелен, – вполголоса сказал Ратледж, – мне нужно поговорить с тобой наедине.

– О чем, Бентли? У меня гости.

Пара остановилась с другой стороны колонны, укрывшись за деревьями в кадках. Все еще погруженный в размышления, Меррик ничем не выдал своего присутствия, хотя по правилам этикета это полагалось сделать.

– Я слышал, ходят разговоры, Хелен, – послышался мрачный шепот, – разговоры о Томасе Лоу. Спустя столько лет?!