Страница 9 из 67
Хине-пукоху-ранги снова легла.
— Наверное, Хине-ваи ошиблась, — сказала она. — Как странно. Не знаю, что с ней случилось. Раньше она никогда не ошибалась.
Дева-Дождь звала и звала сестру, ее оклики сливались с пением пробудившихся птиц, а Уенуку продолжал твердить, что Хине-ваи ошиблась. Хине-ваи ничего не оставалось, как возвращаться без сестры. Она медленно поднималась на небо, ее голос звучал все глуше и наконец перестал долетать до Уенуку и его жены.
— Что-то случилось, я знаю, — сказала вдруг Дева-Туман окончательно проснувшись. — Ты слышишь, в лесу поют птицы!
Они оба прислушались. Хине-ваи умолкла. Зато до них доносились громкое пение птиц и голоса людей, собравшихся на марае. Хине-пукоху-ранги забыла о плаще и бросилась прочь из дома. Дверь распахнулась, яркий солнечный свет затопил дом. На мгновение Дева-Туман замерла, и люди, собравшиеся перед домом, тоже замерли, потому что ее наготу прикрывали только длинные черные волосы, и мужчинам никогда прежде не приходилось видеть такой стройной, такой красивой женщины. Глядя на Хине-пукоху-ранги, они поверили, что она явилась из другого мира.
Уенуку вышел вслед за женой и с гордой улыбкой сел на дороге, радуясь завистливым взглядам, которые бросали на него со всех сторон. В ту же минуту Дева-Туман взобралась на крышу и вскарабкалась на конек. Люди закричали, но тут же смолкли.
— О Уенуку! — печально запела Хине-пукоху-ранги. — Ты показал меня своим соплеменникам, когда взошла утренняя звезда и засияло солнце. Мы лежали у тебя в доме, и я не услышала зова Хине-ваи. О Уенуку, ты опозорил меня!
И тогда произошло чудо. На ясном небе появилось облачко. Оно окутало Хине-пукоху-ранги всю, с головы до ног, и скрыло от глаз людей. Только ее голос еще доносился до них. А потом песня смолкла и наступила тишина. Облачко слетело с крыши. Оно поднималось все выше и выше, пока не растаяло под лучами яркого солнца, залившего расплавленным золотом пустой конек крыши.
Безутешный Уенуку не мог найти себе места. Ему было невмоготу переносить сочувственные взгляды друзей. Радость покинула его пустой холодный дом. Ночь за ночью он ждал Деву-Туман, но она так и не вернулась. И вот однажды Уенуку бросил все и отправился искать жену. Шли годы, Уенуку пережил много опасных приключений, побывал в чужих странах, но так и не узнал, куда исчезла Хине-пукоху-ранги. Уенуку состарился, лишился зубов, его спина сгорбилась, и наконец где-то вдали от родных мест одинокого и несчастного старика настигла смерть.
Так Уенуку поплатился за легкомыслие и гордость, но боги сжалились над ним. Они взяли на небо его старое тело и превратили Уенуку в многоцветную радугу, которой до сих пор любуются люди.
И когда солнце всходит над холмами и согревает влажную землю, Дева-Туман поднимается на небо, где радуга-Уенуку нежно обвивает свою дорогую жену сверкающей разноцветной лентой.
Нижний мир
Матаора и Ниварека в нижнем мире
В давние времена Матаора, предводитель воинов, однажды ночью беспокойно заметался во сне. Ему приснилось, что у него в руках таиаха и он сражается со смертью. Вокруг на земле сидят мужчины и женщины и при каждом его ударе, при каждом броске вскрикивают от удовольствия. Потом крики почему-то стихли и раздался смех. Матаора с изумлением оглянулся по сторонам. И тогда пелена сна упала с его глаз, Матаора вскочил. В окне и в двери он увидел чьи-то внимательные белые лица. Матаора вгляделся в незнакомцев и заметил, что их волосы светятся, будто метелки осоки тоетое на утреннем солнце.
— Кто вы такие? — воскликнул Матаора.
— Мы туреху, — услышал он в ответ.
— Откуда вы пришли?
— Из нижнего мира. А ты кто такой? Бог? — спросила одна из туреху. — Мужчина? — спросила другая под смех остальных, потому что они все были женщинами.
— Почему вы спрашиваете? — рассердился Матаора. — Вы что, не видите, что я мужчина?
Туреху снова засмеялись.
— Откуда мы знаем, кто ты, если на тебе нет татуировки. У тебя раскрашено только лицо.
Матаора с удивлением посмотрел на туреху.
— Что же еще нужно раскрашивать? — спросил он. Туреху молчали, потом одна высокая женщина сказала:
— Придет день, может, узнаешь.
Матаора не обратил внимания на ее слова. Его мучало любопытство: в тех местах никто прежде не видел туреху.
— Входите, — пригласил он женщин, — я дам вам поесть.
— Хорошо, — сказали туреху, -— только лучше мы подождем здесь.
Матаора поспешил принести остатки еды, которые нашлись у него в доме. Но туреху вели себя как-то странно.
— Разве это едят? — спрашивали они друг у друга. А одна из них взглянула на угощение и сказала: — Нет, не едят.
Услышав эти слова, Матаора рассердился.
— Смотрите! Я покажу вам, что едят! — воскликнул он и съел кусочек.
Туреху толпились вокруг Матаоры, улыбались, кивали друг другу и не спускали с него глаз. Одна из них заглянула ему в рот и закричала:
— Ой! Он ест мидии!
— Их нельзя есть! — воскликнуло сразу несколько туреху.
Тогда Матаора вспомнил, что туреху едят только сырую пищу. Он пошел на пруд, наловил рыбы и положил перед светлокожими женщинами.
Туреху радостно засмеялись и быстро покончили с рыбой. Пока они ели, Матаора, успел разглядеть их получше. У них была светлая кожа и светлые волосы до пояса. Тонкие носы и прямая спина. Они носили короткие юбочки, сплетенные из сухих морских водорослей.
Когда туреху поели, Матаора встал и начал танцевать. Он шел по кругу и заметил, что одна из женщин следит за каждым его движением. Она была выше своих подруг, и Матаора без труда отличал ее от других туреху. Каждый раз, когда их глаза встречались, он чувствовал, что любит ее все сильнее и сильнее.
Наконец он сел, и туреху начали свой плавный танец. Совсем непохожий на женский танец пои или воинственную хаку, которые столько раз видел Матаора. Высокая девушка, которая не спускала с него глаз, вышла вперед. Остальные взялись за руки и пошли за ней, повторяя движения ее ног. Женщины наклонялись и скользили под арками сцепленных рук то в одном направлении, то в другом — у Матаоры закружилась голова от их хоровода. Туреху танцевали и пели, но он разобрал только несколько слов:
Вот идет Ниварека,
Ниварека, Ниварека.
Когда они кончили, Матаора спросил, может ли он выбрать кого-нибудь из них себе в жены.
— Кого из нас ты хочешь взять в жены? — наперебой спрашивали туреху и со смехом подступали к нему все ближе и ближе.
Матаора указал на высокую девушку, которая стояла позади подруг. Туреху засмеялись еще громче, они обступали его все теснее, но высокая девушка робко вышла вперед и потерлась носом о его нос (Традиционное маорийское приветствие. — Примеч. ред.). Матаора взял ее за руку, и сердце его радостно забилось. Туреху ушли, а Матаора и его жена стояли на пороге и смотрели им вслед.
— Куда они пошли? — спросил Матаора.
— Назад, в нижний мир. Там так светло и красиво, — с грустью сказала Ниварека.
Матаора обнял ее:
— Что ты говоришь! Свет только здесь, где на небо приходит Тама-Нуи, жаркое солнце, ты сама увидишь. Скажи, жена, кто твой отец?
Ниварека обернулась к нему:
— Меня зовут Ниварека. Я дочь знатного Уе-тонги из нижнего мира, а теперь я принадлежу Матаоре, могущественному вождю мира света.
Матаора горячо любил жену, и чем больше проходило дней, тем горячее становилась его любовь. Только одна туча омрачала безоблачное небо над их головой. У Матаоры бывали дурные дни, когда его охватывал гнев, и в один из таких дней он ударил жену. Ниварека посмотрела на него с глубокой обидой. Туреху — кроткие создания, они не привыкли к жестокому обращению.
В тот же вечер Ниварека убежала из дома, Матаора искал ее, где только мог, но не нашел. Он скучал о ней и тосковал — жизнь стала ему не мила. День проходил за днем, Ниварека не возвращалась. И тогда Матаора догадался, что она ушла к отцу, в нижний мир. Он решил идти за ней, хотя знал, как опасно это путешествие.