Страница 17 из 67
Внезапно братья издали гортанный крик: они увидели, как из воды медленно выплыла фигура текотеко на доме Тонгануи, потом стены и дверь с волшебным крючком, засевшим в доске. Вслед за ними показалась земля. Она блестела, как рыба, и ее огромный хвост скрывался за горизонтом. Океан расступился под ее натиском, а лодка поднялась высоко над водой.
Так выплыла Рыба Мауи — Те-Ика-а-Мауи.
— Никуда не уходите, — приказал Мауи братьям. — Не произносите ни слова. Бог моря сердится, мне нужно помириться с ним. А потом мы разделим эту землю между собой. — С этими словами Мауи повернулся и пошел крупным размашистым шагом, скоро он скрылся из виду.
Какой приветливый, яркий, сияющий мир поднял Мауи со дна моря! На широкой равнине тут и там стояли дома. Воздух был недвижим, и столбы дыма от очагов поднимались прямо в небо. Пели птицы, вдалеке журчали ручьи.
— Этот участок мой! — воскликнул Мауи-таха.
— Нет, мой! — закричал Мауи-вахо.
— Тогда я возьму себе вон тот участок, — не утерпел Мауи-пае.
Братья выскочили из лодки и разбежались в разные стороны. Они ударили о землю боевыми дубинами, и каждый старался захватить участок побольше.
Рыба Мауи задрожала от топота их ног, от ударов их дубин. Она дремала на поверхности моря, но братья разбудили ее. Рыба заметалась в воде, и на ее гладких боках появились глубокие борозды и складки. Вот почему Большая Рыба Мауи изрезана горными хребтами и долинами, вот почему у нее неприступные скалистые берега. Если бы братья не тронули Рыбу, она осталась бы такой, как была.
Это произошло много-много лет назад. Но с тех пор Северный остров Новой Зеландии называют Те-Ика-а-Мауи — Большая Рыба Мауи. Сохранился даже крючок Мауи. Его край образует изогнутую линию побережья залива Хок, которая оканчивается мысом Те-Матуа-а-Мауи — Рыболовный Крючок Мауи.
* * *
Прародителем всех угрей был Туна-роа. Он жил в болоте на спине Рыбы, которую Мауи вытащил из моря. Некоторое время Мауи вместе со своей женой Хиной тоже жил на этом огромном острове-рыбе. Каждый день Хина ходила за водой.
Однажды утром, едва она наклонилась и опустила кувшин в воду, как вода забурлила и какая-то длинная извивающаяся рыба вынырнула на поверхность. Это был Туна-роа. С его головы, поднятой высоко в воздух, стекала вода. Хина отскочила, она уже повернулась, чтобы убежать, но опоздала. Туна ударил ее между лопаток, и она упала лицом вниз. Туна выскользнул из воды, его мокрое тело обвило кольцами тело Хины. Через несколько минут Туна снова уполз в воду.
Хина ничего не сказала мужу. На следующий день, опуская кувшин, она пристально вглядывалась в воду. И вновь увидела, как какая-то рыба всплывает на поверхность темной неподвижной воды. Хина бросила кувшин и побежала, но споткнулась о камень и упала. В то же мгновение влажное тело Туны вновь обвилось вокруг нее.
На этот раз Хина пожаловалась мужу. Мауи рассердился. Он пошел в лес и с помощью заклятия заставил деревья выполнять его волю. Мауи срубил их и сделал лопаты, которые сами копали, глубоко и быстро; потом сделал копья, которые сами вонзались в тело; потом сделал ножи, которые сами резали, что захочешь. Мауи отнес на болото лопаты, копья и ножи и приказал им взяться за дело. Лопаты тут же прорыли широкую канаву от болота до моря. Мауи натянул сеть поперек канавы, сел и стал ждать.
Пошел дождь. Ручейки устремились к болоту. Вода в болоте поднялась и подступила к канаве. Узкая земляная перемычка, которую оставили лопаты, рухнула, и поток с ревом устремился к морю. Он тащил огромные комья земли, стволы деревьев, траву, и листья, и Туну-роа, который тщетно сопротивлялся бурному натиску воды.
Его швыряло туда и сюда, крутило в водоворотах, как щепку, пока он не попал в сеть. Тогда Мауи выхватил нож и всадил в шею Туны. Отрубленную голову Туны вода унесла в море. А Мауи отрубил хвост Туны и в ярости изрубил на мелкие части его тело.
А потом произошло вот что. Голова Туны-роа превратилась в рыбу, хвост — в морских угрей, а кусочки тела — в пресноводных угрей. Вот как Туна-роа стал прародителем угрей.
* * *
Шли годы, Мауи старел. Он был все таким же веселым, но в волосах у него появились серебряные нити, а двое его сыновей стали совсем взрослыми. Сыновья были очень похожи на отца. Их проделкам не было конца, и Мауи обуяла зависть. Однажды на закате он позвал их к себе.
— Мне надоело слушать рассказы о ваших бесчинствах. Вы позорите меня. Пора вам покинуть этот мир. Но люди не забудут о вас, — сказал Мауи, опуская руки им на плечи. — Я превращу вас в звезды. На вас будут смотреть те, кто ждет наступления ночи, вам будут радоваться те, кто ждет зарю. Прощайте, сыновья.
Мауи махнул рукой — и облик сыновей изменился, их тела начали излучать свет. Мауи вынул у сыновей челюсти и спрятал вместе с рыболовными крючками. Потом он поднял сыновей и подбросил высоко в небо, где они долго кружились по необъятным просторам и в конце концов остановились каждый на предназначенном ему месте. Там они живут до сих пор, украшая широкий плащ Ранги. Один из них стал утренней звездой, другой — вечерней (Подобно древним грекам, маори считали планету Венеру двумя различными звездами (ср. античные "Фосфор" и "Геспер"). — Примеч. ред.).
Многие знали, какая участь постигла юношей, знал об этом и Таки, старший брат Мауи. Старый Таки устал жить на земле. Он видел, как мирно сияют звезды на небе, и завидовал им.
— Забрось меня на небо, как моих племянников, — попросил он Мауи. — Я буду вечно жить на небе на радость людям.
Мауи посмотрел на брата и задумался. Несмотря на преклонный возраст, У Таки были крепкие белые зубы. Из челюсти Таки вышел бы превосходный крючок. Но Таки разжирел, он стал чересчур тяжел.
— Я не могу добросить тебя до неба, — сказал Мауи. — Но если ты отдашь мне свою челюсть, я покажу тебе, как вскарабкаться на небо по паутине, которая тянется от земли до самого неба.
Таки согласился, и Мауи помог ему вскарабкаться на головокружительную высоту. Когда Таки добрался до своего места на небе, один его глаз засиял ярким светом и радостно сияет до сих пор. Это звезда Такиара, или путеводная звезда (Такиара — Полярная звезда.).
У жены Мауи была сестра. Она вышла замуж за Иравару, и как-то раз Мауи отправился с Иравару удить рыбу. Мауи привязал к леске крючок, сделанный из челюсти Мури. Но несмотря на необычайную красоту и чудодейственную силу прославленного крючка, Мауи не мог поймать ни одной рыбешки, а Иравару едва успевал закидывать удочку, и гора серебристых рыб на дне лодки все росла и росла. Мауи начал терять терпение. Наконец он почувствовал, что леска дернулась, и стал торопливо вытягивать ее из воды. Но его леска зацепилась за леску Иравару, и Мауи закричал:
— Держи свой крючок подальше! Это моя рыба!
Иравару отпустил леску, чтобы помочь Мауи высвободить крючок, потом снова потянул, и Мауи тоже. Рыба, судорожно хватая ртом воздух, упала на дно лодки, и мужчины увидели, что она попалась на крючок Иравару.
Мауи ничем не выдал своего гнева. Они поплыли назад, но когда лодка достигла берега, Мауи велел Иравару унести ее. Иравару нагнулся и взвалил лодку на спину. Тогда Мауи бросил весло и вспрыгнул на лодку. Иравару упал под непосильной ношей, и тяжелая лодка прижала его к камням. Иравару не мог шевельнуть ни рукой, ни ногой, а Мауи приплясывал на лодке. И тут спина Иравару вдруг стала длинной и узкой. Тело его покрылось шерстью, вместо рук и ног появились короткие лапы, у него вырос хвост, и голова стала другой формы. Иравару превратился в мохнатую собаку — первую собаку на земле маори.
По дороге домой Мауи встретил жену Иравару.
— Где мой муж? — спросила она.
— Остался около лодки, — сказал Мауи и засмеялся, хотя глаза его не смеялись. — Пойди, помоги ему, сестра моей жены. А не найдешь мужа, позови его. Крикни: "Мо-и, мо-и, мо-и!" — и он отзовется.
Хинаури, жена Иравару, поспешила на берег, но не нашла мужа. Она стала звать его, но тщетно. Тогда она вспомнила слова Мауи и закричала: