Страница 9 из 70
Не видя реакции и со стороны Шестерева, который лишь выжидательно посматривал на Шилова с Киреевым, вице-губернатор заявил, что слагает с себя служебные полномочия, но прямо сегодня поставит в Законодательном собрании вопрос об импичменте действующему губернатору. С этими словами покинул кабинет.
Он чувствовал, точнее, хотел верить, будто губернатор поймет, что его предупреждение — не пустой звук. Поэтому, зная, что в Законодательном собрании скоро должен закончиться перерыв, решил отправиться именно туда, чтобы во всеуслышание объявить депутатам о своем решении. Уж ему-то на фоне слухов, расползающихся по городу с немыслимой быстротой, слово предоставят без всяких предварительных условий!
Водитель спросил, куда ехать. Сидевший в «Волге» на заднем сиденье Трегубов с вопросительным недоумением посмотрел на него, потом понял, что, задумавшись, забыл сказать шоферу о своих дальнейших планах.
— Погоди, — сказал Анатолий Юрьевич, сосредоточившись, — у них сегодня заседание проводит, кажется, Густов, заместитель председателя. Я позвоню ему и предупрежу, чтобы мое появление и в самом деле не стало неожиданностью.
Со служебного телефона он соединился с Законодательным собранием. Но секретарша, узнав, кто звонит, сообщила, что Сергей Иванович еще не вернулся с обеда. Спросила, что ему передать.
Трегубов в свою очередь спросил у нее номер мобильного телефона Густова, и секретарша продиктовала.
Анатолий Юрьевич говорил с заместителем председателя кратко. Он сообщил о своем решении выступить в Законодательном собрании с информацией по поводу будоражащих город слухов. Просил в порядке исключения предоставить ему десять минут для сообщения и столько же для ответов на возможные вопросы. Густов не возражал, его и самого мучила неизвестность. Условились на пять часов вечера, когда должно было состояться последнее заседание, на которое обычно депутаты являлись в полном составе.
— Так, — сказал Анатолий Юрьевич, — ну, времени у нас с тобой, Валентин, еще навалом. Давай-ка подъедем к универсаму, я присмотрю себе галстук, а то выступать перед депутатами с распахнутым воротом не прилично, верно?
— Вы правы, — согласился водитель и тронул машину.
Они проехали по центральному проспекту и остановились прямо у входа в новый универмаг, играющий по фасаду многоцветными огнями.
— Подожди меня здесь, — сказал Трегубов и легко выпрыгнул из машины. — Ровно пять минут!
Через пять минут Анатолий Юрьевич вышел из универмага, поглаживая рукой яркий, полосатый, символизирующий цвета российского флага, новенький галстук. Посмотрел на часы.
Он стал спускаться по ступенькам к своей машине, но его окликнули из другого автомобиля, припаркованного позади «Волги»:
— Анатолий Юрьевич! — Из-за опущенного стекла серой «девятки» ему призывно махал рукой водитель.
Трегубов пригляделся и узнал… телохранителя губернаторской дочки Юлии. Она часто вместе с этим коротко стриженным парнем, которого, кажется, зовут Игнатом, появлялась в приемной отца.
«Чего ему-то надо? — с недоумением подумал Анатолий Юрьевич, не помышлявший ни о какой опасности. Однако ноги, словно сами, понесли его в сторону «девятки». А водитель, склонившийся над рулем, даже не повернулся.
— Какие проблемы? — строго спросил Трегубов у Игната, который непонятно почему широко улыбался ему.
— Это не у меня проблемы, — негромко сказал Игнат, — а у тебя, Толя!
Трегубов изумился от невиданной фамильярности. Брови его поползли вверх, а рот растерянно открылся.
С этим выражением на лице он и рухнул на тротуар, не услышав ни выстрела, сделанного почти в упор, в середину его лба, из пистолета с навинченным на ствол глушителем, ни вскрика испуганной женщины, отпрянувшей*в сторону от падающего тела, ни рева форсированного двигателя «девятки», рванувшей с места…
Глава вторая
НЕПРИЯТНОЕ ЗАДАНИЕ
1
— Александр Борисович, зайдите, пожалуйста, ко мне, — сказал Меркулов и положил телефонную трубку.
Что случилось? Турецкий кинул свою трубку на аппарат и задумался. Вопрос, который он себе задал, был серьезным и наверняка имел не самые приятные последствия. Подчеркнуто вежливое обращение Константина Дмитриевича могло означать одно: зам генерального прокурора по следствию приготовил ему какое-то «тухлое» дело, которое чести, что называется, не принесет, но у жизни отнимет многие ее драгоценные часы, не говоря о днях, а возможно, и месяцах. Что это значит? Это значит то, что старший помощник генерального прокурора Александр Борисович Турецкий должен сейчас, в ближайшие минуты, найти способ отвертеться от очередного «ласкового» предложения Кости. Сослаться на безумную загруженность, на головную боль… да на что угодно. И вид при этом иметь неприступный и вместе с тем брюзгливый, что всегда действует на собеседника отрицательно. Немногие желают после этого продолжить уговоры.
«А может, у него там сидит кто-нибудь из начальства? — пришла в голову совсем простая и потому неожиданная мысль. — И Костя просто не хочет демонстрировать наших дружеских отношений?» Это, вообще-то, меняло дело.
Турецкий поднялся и, нарочито кряхтя, на всякий случай приготовил себя к демонстрации при посторонних своего неуступчивого, упрямого, неприятного — словом, тяжелого характера.
Клавдия Сергеевна, много лет проработавшая секретаршей у Константина Дмитриевича, расплылась в благожелательной улыбке, увидев мрачно озабоченного Турецкого. Он не хотел реагировать, чтобы ненароком не расслабиться и не сдать своих позиций. А то, что Клавдия просто обожает «Сашеньку», об этом давным-давно знала вся прокуратура. Хотя и предметом для плоских шуток тоже не становилась — Турецкий умел быть очень жестким, когда дело касалось чужого вмешательства в человеческие чувства.
— Привет, — морщась, кивнул он. — Что там у них?
— Зам генерального по Южному Федеральному округу, — с готовностью доложила секретарша. — Какие-то темные дела у них творятся, Сашенька, — почти шепотом произнесла она. — Он велел мне Рюрика с Володенькой предупредить, чтоб тоже были готовы явиться к нему, когда этот, — она кивнула на дверь, — уйдет.
Так, час от часу не легче, понял Турецкий. Если уж Костя заранее готовит Елагина с Поремским, значит, дело действительно серьезное. Ну и как быть? Продолжать упорствовать? Или постараться хотя бы выторговать себе побольше народу в помощники? Тут тоже серьезный вопрос: с кем работать, если дела в Южном округе — а это, по сути, два огромных края и весь Северный Кавказ — «какие-то темные», по выражению Клавдии.
— Пойду на Голгофу, — разведя руки в стороны, печально сказал он и постучал в дверь Меркулова.
— Да иди, они уже ждут! — громче зашептала секретарша.
И Турецкий с потерянным видом открыл дверь.
У длинного стола для заседаний, по обе его стороны, друг напротив друга, сидели Костя и Иван Гаврилович Щукин, заместитель генерального прокурора, назначенный совсем недавно в Южный Федеральный округ. Он, кстати, тут же привстал и первым протянул вошедшему руку. Александр Борисович вяло пожал ее, кивнул. Потом перевел печальный взгляд на Меркулова. Но Костя был сух и официален.
— Садись, — он показал на стул рядом с собой. — И вообще, сейчас не время.
— Вы о чем, Константин Дмитриевич? — непонимающе спросил Турецкий.
— Уговорами заниматься, — довольно резко ответил Меркулов. — Настроение демонстрировать. Потом, все потом.
— Как прикажете, — скорбно отозвался Турецкий.
— Александр Борисович, сосредоточьтесь, пожалуйста! У нас мало времени!
Это были хотя и не новые для Кости интонации, но непонятно, в связи с чем он так старательно демонстрировал сейчас свою руководящую суровость. И уж перед Турецким этого ему делать тем более не следовало. Или он уже догадался, что начнутся отнекивания, и захотел все сразу расставить по своим местам? Что ж, пора сменить тактику, можно действительно «заболеть».