Страница 132 из 185
Следующей его целью стала Акра, но она была хорошо укреплена, ее защищал сильный гарнизон. Турецкий комендант также получил помощь от английского флота под руководством коммодора сэра Сиднея Смита, сорвиголовы, известного своим бегством из тюрьмы Тампль в Париже во времена революции. Смит привез с собой своего друга, полковника Филиппо, военного инженера, который учился в Эколь Милитер вместе с Бонапартом и мог оказать неоценимые услуги в деле обороны города. Два месяца французские войска осаждали Акру; к счастью, однако, Смит сумел захватить восемь канонерских лодок, везших осадную артиллерию, припасы и амуницию. У Наполеона были только полевые пушки, и 25 апреля он смог доставить шесть тяжелых орудий из Яффы. 10 мая начался решающий штурм. Как и предшествующие, он был отбит с большими потерями для нападавших, и не оставалось иного выхода, кроме отступления. К этому времени чума стала распространяться и в войсках; Наполеон пытался бороться с ней, убивая больных повышенными дозами опиума, но главный врач армии решительно отказался делать это. Сотни носилок, на которых переносили больных и раненых, серьезно замедляли темпы продвижения; наконец измученные люди добрели до Каира.
Как обычно, Наполеон сделал все возможное, чтобы представить поражение как победу. По Каиру провели толпы турецких пленных, гордо продемонстрировали захваченные турецкие флаги. Уцелевшие солдаты, как могли, привели себя в порядок и триумфальным маршем прошли по городу, а 25 июля легко разделались с турецким войском, которое при поддержке англичан высадилось у Абукира. Но никто — и менее всего египтяне — не обманывался по поводу происходившего. Ближневосточная экспедиция потерпела провал и мало способствовала улучшению репутации Наполеона. Его также беспокоили сообщения из Европы о том, что там вновь началась война, что Цизальпинская республика, которую он создал два года назад, оккупирована австрийцами, что русская армия наступает и ситуация в самой Франции вновь стала критической. В первый раз за свою карьеру (но отнюдь не в последний) он оставил армию и отправился домой — в пять часов утра 22 августа 1799 г. тихо выскользнул из лагеря и отплыл во Францию. Даже его преемник на посту командующего Жан Батист Клебер узнал о его отъезде, когда тот уже был далеко.
В Париже в результате coup d’etat [298]30 прериаля VII года республики (18 июня 1799 г.) умеренные оказались изгнаны из Директории, и в ее состав вошли люди, которых в целом считали якобинскими экстремистами. Однако смятение продолжалось, и один из новых директоров, Эмманюэль Сийес, заявил, что только военная диктатура способна предотвратить восстановление монархии. «Я ищу саблю», — сказал он. Таковая вскоре нашлась, и с момента, когда Наполеон прибыл в Париж (14 октября), почти чудом избежав встречи с английскими кораблями, он и Сийес начали планировать собственный coup. Переворот состоялся 18–19 брюмера (9—10 ноября): упразднили Директорию и установили новый режим, так называемый консулат. Формально речь шла о трех консулах, но фактически только об одном, Наполеоне Бонапарте, отныне повелителе Франции.
Всю зиму он занимался реорганизацией армии и подготовкой к кампании против главного из оставшихся противников, Австрии (Россия к тому времени вышла из антифранцузской коалиции). В тот момент австрийцы осаждали Геную, столицу Лигурийской республики, одного из недолговечных творений Бонапарта. Сам он должен был выступить на юг из Парижа и направиться в долину Роны; Наполеон повернул на восток и перешел со своими людьми перевал Большой Сен-Бернар до того, как начали таять снега, появившись в Италии в тылу австрийской армии и застав ее врасплох. Австрийскому генералу Михаэлю фон Меласу ничего не оставалось делать, кроме как отступить от Генуи и перегруппироваться, сконцентрировав все силы близ Алессандрии. Наполеон последовал за ними и вечером 13 июня 1800 г. столкнулся с неприятелем у деревни — на деле это была нее более чем маленькая ферма — Маренго, примерно в двух с половиной милях к юго-востоку от названного города.
Последовавшее за этим сражение могло стать концом карьеры Наполеона. Мелас не ожидал, что его атакуют; следующим утром примерно с тридцатиоднотысячной армией ударил на двадцатитрехтысячную французскую, безжалостно расстреливая ее из восьмидесяти орудий в течение пяти часов. Вскоре после полудня французы дрогнули. Им пришлось отступать примерно четыре мили до деревни Сан-Джулиано. Победа австрийцев казалась бесспорной, однако довольно странно, что преследование французов велось медленно и вяло, — вероятно, потому, что семидесятиоднолетний Мелас уехал в Алессандрию, передав командование какому-то из менее способных подчиненных. Наполеон перегруппировался и получил сильное подкрепление, которое генерал Луи Дезе чрезвычайно удачно привел с юго-востока. Когда наступил вечер, он начал контратаку. Дезе погиб почти сразу, но 6000 его людей, еще не утомленных боем, вдохнули энергию в солдат Наполеона, и к полуночи австрийцы обратились в бегство. Когда битва закончилась, их потери составили 9500 человек, французов — менее 6000. [299]
Теперь у Меласа не было иного выхода, кроме как уступить, отведя войска к востоку от реки Минчо и северу от По, предоставив французам полный контроль над долиной По вплоть до самой Адидже. Наполеон, чья репутация не пострадала, несмотря на то что победа носила ограниченный характер, возвратился в Париж, где принял гражданскую и военную власть. В 1801 г. Австрия была вынуждена подписать Люневильский мирный договор, по которому Франция возвращала себе старые границы, которые Юлий Цезарь установил по Рейну, Альпам и Пиренеям.
Звезда Наполеона сияла высоко в небесах — и продолжала подниматься еще выше.
Глава XXII
НЕАПОЛИТАНСКИЙ АНТРАКТ
Новость о победе Нельсона на Ниле была встречена в Англии с восторгом, но в Неаполе, вероятно, радовались еще больше. Неаполитанский король Фердинанд IV [300]взошел на трон в возрасте восьми лет. Он и его супруга королева Мария Каролина — дочь австрийской императрицы Марии Терезы и старшая сестра несчастной Марии Антуанетты — мало подходили друг другу. Фердинанд — всем известный под прозвищем «король-мерзавец», «король-лаццароне», неразвитый невежа, интересовался только охотой и разного рода грубыми забавами; природа не дала ему ни капли чувства собственного достоинства, и он мог похвастать тем, что за всю жизнь не прочел ни одной книги. Королева по сравнению с ним была интеллектуально развита, весьма чувствительно относилась к сану, но вместе с тем проявляла удивительную терпимость по отношению к своему невыносимому мужу [301], которому родила восемнадцать детей. Хотя в тот момент, когда она вышла замуж, ей исполнилось всего шестнадцать лет, вскоре она уже фактически сама правила королевством, причем проводимая ею внешняя политика диктовалась присущим ей — и понятным — отвращением к Французской революции и всему, за что стояли ее деятели.
Еще с 1797 г. для Марии Каролины, ее подданных и даже короля Фердинанда намерения французов относительно Южной Италии были слишком очевидны. 22 декабря того же года в Риме местные якобинцы устроили вооруженную демонстрацию против папы, в ходе которой папский капрал застрелил двадцатисемилетнего французского офицера по имени Леонар Дюфо. французский посол, старший брат Наполеона Жозеф, отказался выслушать объяснения Ватикана и сообщил Директории, что попы убили одного из блистательных молодых генералов его страны. В результате генерал Луи Бертье получил приказ начать наступление на Рим. Он не встретил сопротивления и 10 февраля 1798 г. занял город. Через пять дней на Форуме провозгласили новую республику. С восьмидесятилетним папой Пием VI обошлись отвратительно — с его пальцев сорвали кольца и препроводили во Францию, где несчастный умер в Балансе в августе 1799 г. [302]
298
Переворот (фр.).
299
Весть о победе Наполеона при Маренго пришла в Рим через несколько часов после сообщения о его разгроме. Неожиданный переход от ликования к печали является дополнительным мотивом второго действия оперы Джакомо Пуччини «Тоска».
300
Если считать сицилийских королей, то он был Фердинандом III, при этом он являлся Фердинандом I в Королевстве обеих Сицилий. Историк и его читатели должны быть весьма осторожны.
301
«Er ist ein recht guter Narr» («Он честный, хороший дурак»), — заметила она своему брату, императору Иосифу, когда тот приехал в Неаполь. Иосиф оставил весьма живой отчет о своем визите. (См.: Acton Н.The Bourbons of Naples. London, 1957. P. 135–149.)
302
Впоследствии его тело эксгумировали и перевезли в Рим, где Кановa создал для него великолепную усыпальницу.