ШИЗОФРЕНИЯ: краткое введение

Если какая-то часть нашего организма повреждена или удалена, это не влияет на нашу личность или нашу способность вести себя как разумное человеческое существо. Идея потерять здравый рассудок, однако, несет с собой идею, что мы потеряем как раз те способности, которые отличают человека от животных — способность рационально мыслить, способность отличать истину от фальши, способность отличать верное от неверного, способность разделять мысли и чувства — все то, что делает нас самими собой. Это отношение к безумию выражается во многих фразах, которые постоянно произносятся. Такие фразы, как «съехала крыша», «тупой, как валенок», «не в себе», «больной на всю голову», «орет как ненормальный», выражают ту мысль, что безумный человек не мыслит рационально, а «орет как ненормальный». Это говорит о том, что такой человек опускается до уровня животного. Такое отношение оправдывает исключение безумного из человеческого общества, и обращение с ним будет, хотя и добрым, но как с маленьким ребенком или с животным. До самого недавнего времени люди, которые долго содержались в психиатрических больницах, были лишены права голоса, как осужденные преступники. Причины этого были четко выявлены во время парламентских прений по этому поводу в январе 2000 г.

У меня всегда было впечатление, что причины, почему люди в психиатрических больницах были лишены права голоса, кроются в том, что считалось, будто бы они не могут принять рационального решения.

20. Террор безумия: афиша фильма «Змеиная яма» с Оливией де Хевиленд

Те из нас, кто находится снаружи, не должны проходить тесты на рациональность мышления и вообще никакие другие тесты, чтобы пользоваться этим правом. Страх стать безумным — это частично страх быть исключенным из общества. Но существует и более глубокий страх, вызванный самим существованием безумия.

Девяносто девять процентов времени нашей жизни мы проживаем, не беспокоясь о проблемах реальности. Нам никогда не приходится сомневаться, что мир, который мы воспринимаем при помощи наших ощущений, — реальный мир и что это тот же самый мир, который воспринимает любой другой человек. Такую уверенность отрицает боль ной шизофренией. Человек, страдающий галлюцинациями, ощущает окружающий реальный мир совсем не так, как это делают все остальные вокруг него. Голоса, которые он слышит, находятся не снаружи, а внутри его сознания. Тем не менее он убежден, что они реальны. Л. Перри Кинг — псевдоним пациента, пославшего письмо из 20 000 слов в психологическую клинику Гарвардского университета в начале 1940-х гг. М-р Кинг слышал голоса людей, преследовавших его на расстоянии.

«Я нигде не мог их увидеть, (но) я слышал одного из них, женщину, которая говорила: „Вы не можете уйти от нас, мы устроим на вас засаду, и рано или поздно вас поймаем!“ Чтобы добавить таинственности, один из этих „преследователей“ повторял мои мысли громко, слово в слово».

Он сумел дать наилучшее описание того, как передавались эти голоса.

Эти преследователи способны передавать свои магнетические голоса вдоль водопроводных труб, которые действуют как проводники электротока, если говорить прямо в них, так что их голоса как будто идут из воды, которая течет из крана, связанного с трубой. Один из них умеет заставлять громко звучать свой голос вдоль больших водоемов на многие мили, просто как скворец. Большинство людей не рассказывает о таких вещах своим близким, из страха, что их сочтут сумасшедшими.

М-р Кинг знал все о безумии и о значении галлюцинаций.

«Позвольте мне дать вам законное определение психического заболевания, вот оно: „Психически нездоровый человек — это тот, кто не может сказать, в чем разница между правильным и неправильным“… „Понимание того, что правильно и что не правильно“, упоминаемое в этом законном определении, относится только к бреду, ориентации, галлюцинациям… Люди, у которых бывают слуховые галлюцинации, воображают, что они слышат разные вещи».

Логика м-ра Кинга безупречна. Он не воображает. Он слышит реальные голоса, и поэтому он не безумен.

Этот пример, а также многие другие, подобные ему, ясно говорят нам о том, что, когда мы слышим голос (или испытываем любые другие ощущения), нет ничего, что могло бы нам указать, происходит ли это в реальности или только в нашем воображении. Возникновение галлюцинаций доказывает, что наше ощущение реальности очень незначительно. Что дает нам такую уверенность в том, что мир, который мы ощущаем, не просто создание нашего расстроенного сознания?

Философы бились над этой проблемой, начиная с Платона. В диалоге Платона «Теэтет» Сократ говорит:

«Нужно все же принимать во внимание возражение, которое может возникнуть по поводу мечтаний и болезней, в частности, по поводу безумия и разных слуховых и зрительных иллюзий или других ощущений. Потому что вы знаете, что во всех этих случаях теория „esse is percipi“ (существовать — значит, быть ощущаемым) должна быть безошибочно отметена, ведь в мечтах и иллюзиях мы, конечно, имеем ложные ощущения. Мы далеки от того, чтобы сказать, что все, что мы видим, существует, мы должны были бы сказать, что ничего из того, что мы видим, не существует».

«Esse is percipi» — это фраза, пущенная в оборот епископом Беркли, философом, который терзался вопросом, продолжают ли деревья стоять на своих местах, даже если на них никто не смотрит. Он продвигал идеалистическую позицию, что реальность мира создается в сознании людей. «Вещи существуют только при обстоятельствах, когда их можно ощутить». Другими словами, дерево существует, потому что мы видим его. Через Сократа Платон утверждает, что мы не можем доверять своим ощущениям в отношении определения реальности. Если мы сделаем такое предположение, то вещи, которые видит безумец, так же реальны, как вещи, которые видим мы с вами. Но мы знаем, что восприятие при психических заболеваниях и во сне ложно.

Рассмотрение этой проблемы было начальной точкой рассуждений, которые привели к знаменитому афоризму Декарта «Я мыслю, следовательно, я существую». Декарт старался понять, есть ли в наших ощущениях нечто, в чем мы можем быть уверены. Мы не можем быть уверены в своих ощущениях, потому что, как показывают галлюцинации, эти изображения и звуки могут быть созданы в нашем мозге (Декарт воображал, что их создает злокозненный демон). Подобным же образом наша память о прошлом может быть создана несколько секунд тому назад. Все это оставлено нам, по мнению Декарта, чтобы мы были уверены в существовании нашего мыслящего сознания.

Современные философы ссылаются на версию этой идеи — «иммунитет к ошибкам по причине неверной идентификации». Или «принцип иммунитета». Если человек говорит, что у него болят зубы, то, заявляют философы, бессмысленно спрашивать его: «А вы уверены, что это у вас болят зубы?» Если он скажет: «Я стараюсь поднять свою руку», бессмысленно спрашивать его. «А вы уверены, что именно вы стараетесь поднять свою руку?»

Но даже этот маленький островок уверенности в море неопределенности находится под угрозой из-за отдельных ощущений, о которых сообщают пациенты с шизофренией. Джон Кемпбелл отмечал:

«Что больше всего поражает в феномене внедрения мыслей, описанном больными шизофренией, так это то, что в нем как будто участвует нарушение идентификации. Пациент, который предполагает, что кто-то другой внедряет свои мысли в его сознание, прав в том отношении, какие мысли у него в голове, но ошибается в том, чьи это мысли».

Точно так же пациент, который указывает, что когда он двигает своей рукой, это не он ею двигает (при бреде управления), прав в том отношении, что его рука двигается, но не прав в том, кто двигает этой рукой.