Страница 26 из 39
Эти отчеты трудно понять, потому что они совершенно не совпадают с нашим опытом. Как отметил Курт Ясперс, существует «пропасть различий» между сознанием при психозах и в норме.
«Самые глубокие различия… вероятно, существуют между тем типом психической жизни, которую мы можем интуитивно почувствовать и понять, и типом, который не может быть понят своим собственным способом, искаженным и шизофреническим… мы не можем сочувствовать, мы не можем сделать его понятным, хотя мы стараемся ухватить его каким-то образом извне».
Целью данной главы было показать, что можно в какой-то степени понять, что чувствуют эти люди. Исследования нормальных процессов, происходящих в сознании, и того, что происходит при этом в мозге, позволили достичь большого прогресса с тех пор, как Ясперс произнес свои пессимистические слова. Мы начали понимать, каким образом эти процессы сбиваются с пути и приводят к некоторым симптомам шизофрении. Это понимание также дает нам некоторое представление о том, что ощущает человек при проявлениях таких симптомов.
Этот подход к исследованию шизофрении сильно отличается от подхода, принятого в исследованиях, описанных нами в предыдущих главах, эти исследования ставили своей задачей найти причины, вызывающие шизофрению у всех пациентов с таким диагнозом. В этой главе мы рассказали об исследованиях, целью которых было найти причину отдельного симптома или класса симптомов, таких, как слуховые галлюцинации. Такой подход позволяет предположить, что разные симптомы имеют разные причины. Более того, та же причина может вызвать тот же симптом, даже если он наблюдается при другом заболевании, а не при шизофрении.
Одна из трудностей при исследовании шизофрении лежит в необычайном разнообразии проявлений заболевания. Один пациент может слышать голоса, которые говорят о нем или о ней, а другой ошибочно считает, что он — родственник королевы и что его преследует разведка МИ5. У них один и тот же диагноз, но нет общих симптомов. Это разнообразие привело некоторых специалистов к предположению о том, что нет такой болезни, как шизофрения. Они предполагают, что этот термин обозначает целую кучу разных болезней, имеющих общую основную причину. Однако такое разнообразие проявлений может наблюдаться и у одного пациента в разные периоды.
Это можно увидеть на примере г-жи М (см. ниже), пациентки Эвы Джонстон.
Госпожа М.
В момент первого поступления в больницу она казалась испуганной и сказала, что ее муж заплатит за все те ужасы, которые случились с ней. Она считала, будто бы он старался сделать так, чтобы у нее возник рак кишечника или болезнь почек, и сказала, что она боится заснуть, потому что поклонники дьявола могут забрать ее, когда она спит, и они возьмут полную власть над ее телом. Она описала ощущение, что движениями ее тела управляют, может быть, поклонники дьявола. Она связно изложила эти идеи и отрицала, что у нее были какие-либо слуховые галлюцинации. Она выздоровела после этого эпизода и была выписана из больницы.
Однако через семь лет она снова поступила в больницу, после того как перестала принимать лекарства. Она снова казалась испуганной. Сказала, что боится действий ИРА (Ирландской республиканской армии), и боялась, что бойцы ИРА находятся в палате, что люди в палате и на улице были в масках. Она постоянно думала, что психиатр в палате был ее тетей, и не соглашалась с обратным. Трудно было понять, что она говорила, так как временами связь между словами была не понятна, например: «Я не верю вам — бить — это система, — ИРА и Швейцария нейтральны — вы религиозны?» Она описала слуховые галлюцинации, но в этот раз не описала пассивных ощущений, она сказала, что у нее их не было. Она громко кричала о слуховых галлюцинациях, произнося нечто вроде: «Не говорите о распятии».
Единственным, что объединяет эти два эпизода, был страх, выражаемый пациенткой. Во время первого эпизода, по ее описанию, она ощущала, что ее телом управляют посторонние силы, но рассуждала последовательно и не сообщала о слуховых галлюцинациях. Во время второго эпизода она рассуждала непоследовательно, и имела галлюцинации.
В этом случае мы считали, что с такими разными проявлениями болезни связаны разные процессы познания и разные виды деятельности мозга. Изучая специфические симптомы, а не «шизофрению» в целом, мы можем устранить важный источник разнообразия наших данных и имеем поэтому больше шансов выявить ключевые аномалии. Однако, хотя мы можем иметь более ясную картину, изучая симптомы по отдельности, нужно помнить, что у большинства пациентов наблюдается много разных симптомов в одно и то же время.
Слуховые галлюцинации обычно встречаются при шизофрении, и эти ложные восприятия в типичном случае принимают форму голосов, которые говорят с пациентом или о пациенте. Откуда приходят эти голоса? Давно известно, что, по крайней мере в некоторых случаях, голоса являются собственной речью пациента. В 1949 г. Гулд обследовал пациентку, которая постоянно слышала голоса. Гулд обнаружил, что она все время шепчет, и смог усилить эту почти неслышную (субвокальную) речь при помощи микрофона. Записав ее речь, он смог показать, что почти неслышная речь соответствовала «голосам».
Шепот: «Она знает. Она — самая злая штучка в мире. Единственный голос, который я слышу — это ее голос. Она знает все. Она знает все об авиации».
Слышимая речь: «Я слышала, как они сказали, что я много знаю об авиации».
О таком же случае сообщили Грин и Престон в 1981 г. Они тоже расшифровали шепот при помощи микрофона.
Пациент (шепчет): Если вы находитесь в его сознании, вы выйдете оттуда, но если вас нет в его сознании, вы не выйдете оттуда. Вы хотите остаться там.
Исследователь: Кто это сказал?
Пациент (нормальным голосом): Это она сказала…
Пациент (шепчет). Я сказала это.
Пациенту сказали, что он говорит сам с собой.
Пациент (нормальным голосом): Нет, я не делаю этого. (На сторону) Что это такое?
Пациент (шепотом): Занимайся своим делом, крошка, я не хочу, чтобы он знал, чем я занимаюсь.
Пациент (нормальным голосом): Смотрите, я спросил ее, что она делает, а она сказала — занимайся своим делом.
Существуют крайние случаи, когда подспудная речь пациента достаточно внятна, чтобы ее можно было усилить и записать. Однако мы все используем внутреннюю речь, когда стараемся вспомнить номер телефона или считать в уме, и эта внутренняя речь не нуждается в том, чтобы сопровождаться шепотом или движениями рта. Возможно, галлюцинации могут сопровождаться такой скрытой внутренней речью, даже если нет никаких выявляемых признаков того, что пациент разговаривает или бормочет во время галлюцинаций. Проблема в том, как исследовать внутреннюю речь, когда ее невозможно наблюдать непосредственно.
Внутреннюю речь интенсивно изучали с тех пор, как Алан Бедли и Грехем Хич впервые предложили идею о петле артикуляции. Петля артикуляции — механизм для сохранения слов в памяти на короткий период. Чтобы сохранить в памяти номер телефона на время, которое необходимо, чтобы его набрать, мы обычно повторяем его для себя, используя петлю артикуляции. В ней содержатся два компонента: мы произносим номер субвокально (голосом сознания) и запоминаем звучание этих слов на короткое время (ухом сознания). Но нам нужно повторить этот процесс, если материал должен быть сохранен в сознании дольше, чем на несколько секунд. Это повторение создает петлю артикуляции. Такая устная рабочая система памяти используется для многих целей, помимо запоминания номеров телефонов. Например, вы используете ее, если будете думать о звучании слов, которые читаете в этот момент.
Легко ознакомиться с действием артикуляционной петли, попросив людей артикулировать (произнести) что-нибудь, например «ля-ля-ля», когда они стараются вспомнить слова. Если галлюцинации действительно являются внутренней речью, то такие процедуры будут связаны с галлюцинациями. Существуют некоторые данные о том, что такие процедуры, как мычание или устный счет шепотом, могут уменьшить тяжесть галлюцинаций, но не всем пациентам это помогает, и эффекты скорее кратковременны.