Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 7 из 7

— Денис!.. — хотела, было одернуть детей Ирина, но Олег остановил ее:

— Не тронь! Пусть себе играют… Кто знает, что им еще предстоит?!..

И такая тоска, такое страдание вспыхнули в его всегда живых серых глазах, что мурашки побежали по спине Ирины. Господи! Неужели этот мальчик понимает и чувствует нечто большее, чем все они, влекомые какой-то неведомой силой неизвестно куда?!

Когда их «ЛАЗ», проехав по проспекту, выехал на кольцо и влился в непрерывный поток автобусов, движущихся к мосту, все ахнули. Ребята присвистнули.

— Вот это организация! — ахнул чей-то бас.

По мосту навстречу друг другу — вверх и вниз — ползли две плотные колонны автобусов — «Лазы», «Икарусы»… Часто попадались желтые сдвоенные «Икарусы» киевских маршрутов, особенно № 46, в котором Ирине часто случалось ездить к знакомым на Воскресенку.

Лица водителей уставшие и сосредоточенные.

Денис спрыгивает с заднего сидения и, вскочив на пустое боковое место у двери, высовывает голову в открытое окно.

— А в следующем автобусе песни поют, — громко сообщает он, смешно подпевая. — Все пройдет… и печаль и радость… Все пройдет… Ля-ля-ля-ля-ля… Все пройдет! Только верить надо, что любовь не проходит, нет…

— Все пляйдет… — подхватила маленькая Анюта.

Все смеются. Анечка смеется тоже и усердно трет нос и все личико пухленькой ручкой. Затем пристает к Саше, дергая его за замочек спортивной куртки:

— Дядя Саса… спой… де той медведь… Ну, спой!...

— У меня гитары нет, — выкручивается Саша.

— Денис, отойди от окна, — строго говорит Ирина.

— Ну, мам, так интересней!...

— Я кому сказала!...

Денис нехотя сползает на сидение, трет руками лицо. И, вскочив на ноги, с ходу запрыгивает на заднее сидение к мальчишкам, которые снова открывают «пальбу» по соседнему автобусу:

— Тра-та-та-та-та-та-та…

Автобус ползет вверх по мосту. Ирине показалось, что кожу на ее лице стянуло, стали сильно чесаться нос, щеки, глаза. И чем больше чешется и стягивает лицо, тем больше подставляет она его под теплую струю ветра, бьющую из открытой верхней фрамуги.

— Станция!.. — послышалось впереди.

— Вот она…

Денис подбегает к Ирине:

— Мам, где-где станция? Покажи!..

— Вот, — выдохнула Ирина, показывая туда, где за лесом в пелене дыма, как будто в дымке, высилась виновница их необычного путешествия.

— Представляете, как сейчас встретят нас жители ближайших сел, — размышляет вслух Ирина, — особенно старушки! Перепугаются, бедные, увидев два непрерывных потока машин… И впрямь подумают, что война началась…

В ответ кто-то хохотнул, кто-то вздохнул.

Действительно, уже в Копачах по обе стороны дороги стояли перепуганные люди. Старушки крестились и крестили уходящие автобусы. Чуть отъехали от села и миновали его угодья, как все увидели колонны военных автомашин, притаившиеся в тени лесополосы, убегающей стройными рядами в обе стороны от дороги. И вдруг поля с обеих сторон вспыхнули голубым цветом. Словно васильками, зацвели они войсками МВД, ожидающими отъезда последнего жителя Припяти, чтобы живою стеною окружить город и станцию, став первым временным ограждением будущей зоны.

Молодая женщина с девочкой лет пяти, подойдя к водителю, просит его остановить в Чернобыле.

— Нет, дорогая, там нельзя! До Иванкова без остановок велено!

— Да ты только притормози на секунду, и мы выскочим… Родители у меня там, понимаешь?! — умоляет она.

В Чернобыле, в указанном месте, водитель притормозил, женщина спрыгнула, а девочку и вещи ей подал пожилой мужчина, сидевший ближе всех к выходу. Сзади сразу засигналили, и автобус поехал дальше. А пассажиры дружно оглянулись, провожая взглядами «первую ласточку», несущую весть о случившемся местным жителям, которые тут же бросились к ней, засыпая вопросами.

Автобус едет дальше. Аннушка устала и, как многие другие малыши, начинает капризничать:

— Мама, я пить хоцю!...

— Потерпи. Где я тебе возьму?..

— Тоня, на! Дай ей молока! — протягивает пакет с молоком Ирина.

— Не, я водицьку хоцю!.. Не хоцю моляка!..

— Тонь, пусти ее сюда!.. Иди, Анюта, к Дениске, там интересней!

Анюта с удовольствием топает к мальчишкам на заднее сидение.

Только въехали в Иванков и замелькали первые домишки, как обе встречные колонны замерли, словно по мановению чьей-то руки.

— Ну что, пока остановились, пошли воду добывать?.. — предлагает Олег.





— Пошли, — соглашается Ирина. — Дениска, ребятки, сидите на местах!.. А мы вам воды принесем!..

— Ура!.. — провожает их ребятня.

До домов с этой стороны дороги очень далеко, потому они проскользнули между автобусами к другой стороне улицы и бросились к ближайшему двору, где стояли высокий мужчина в майке и рабочих брюках, худенькая женщина в цветастом платке и теплом вельветовом халате, и детишки — уже готовые выполнить любую их просьбу.

— Добрый день, — здоровается с ними Ирина. Олег кивает. — Водички детям дайте, пожалуйста!..

Женщина мигом исчезает в доме и возвращается с полным ведром воды и кружкой.

— Большое спасибо, — благодарят хозяев друзья, — мы сейчас же все вернем… Спасибо!.. — устремляются они в обратный путь между автобусами.

— Нэма за що!.. Бувайтэ здорови!.. — несутся им вдогонку тревожные голоса.

Подойдя к автобусу, они видят около него пассажиров, вышедших немного размяться. Все галдят, кто о чем.

— А ну, кто тут больше всех пить хотел, налетай!.. — радостно пропел Олег.

— Анюта, ты где? — позвала Ирина.

— Тута… — выныривает Анюта у ее ног.

— Пей, малышка! — протянул ей полную кружку Олег.

Та жадно пьет, обливаясь, в то время как остальные дети ринулись к ведру.

Саша, заметив кого-то, идет вдоль автобуса. Навстречу ему спешит откуда-то взявшийся Деханов. Они, остановившись в двух шагах и смешно покачиваясь, друг друга разглядывают.

— Слушай, друг, — дурачится Рахлин, — что-то лицо мне твое знакомо…

— И мне твое, кажется, знакомо!..

— Тебя как зовут?

— Александр. А тебя?

— И меня Александр!

— Тезка! Откуда же ты?

— Из Припяти!

— И я из Припяти!..

— Зем-ля-ки!!! — в один голос вопят они и бросаются друг другу в объятия. Затем, в обнимку, приближаются к «водопою».

— Я твою красную мантию издали заметил и бегом сюда… Привет, други! — жмет руки Ирине и Олегу Деханов. — Я же сказал, что скоро встретимся!..

— Откуда ты свалился? — спрашивает Олег.

— Вон из того «Икаруса»… Раз — два — три… пятый от вашей кареты.

— Смотри, так и отстать немудрено!..

— Ничего. Вот вы меня водицей угостите, и рвану к своим!..

— Ну, что, детвора, все напились? — спрашивает Олег и, не обнаружив желающих, протягивает кружку гостю.

Вдруг автобусы засигналили, взревели моторы. Саша, вернув кружку и махнув друзьям рукой на прощание, бросился к своему «Икарусу». Все заспешили по машинам.

Олег с Ириной растеряно переглянулись.

— Как вернуть ведро? — кричит сквозь рев машин Ирина добросердечным иванковцам.

В редкие просветы меж двинувшимися автобусами можно разглядеть, как хозяева ведра жестами показывают им — оставить ведро на той стороне улицы.

— Нэ турбуйтэсь!.. Хай соби там залышаеться!.. — донесся с другой стороны зычный голос хозяина.

Ирина и Олег запрыгивают в гудящий автобус, который тут же рванул догонять чуть оторвавшуюся колонну, потянув за собой длинный хвост следующих за ним машин.

За Иванковом автобус, вслед за еще двумя, свернул вправо — в сторону села Обуховичи, куда, как оказалось, везли квартироваться наших эвакуантов. У села в остановившийся автобус вошла энергичная, взволнованная женщина-распорядительница, она же председатель сельсовета, в руках у которой были какие-то списки. Она показывает водителю, куда нужно ехать и где останавливаться.

У большого добротного дома, где первый раз затормозил автобус, стоят пожилой мужичок и толстуха в грязном переднике, хмуро и неприветливо глядя на свою председательшу, ведущую к ним сразу две семьи, у которых в сумме оказалось пятеро детей.

Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.