Фиалка под снегом

– Ну наконец-то! Начинается демонстрация!

Хрустальная люстра давала достаточно света, чтобы бриллианты заиграли во всей своей красе. Мужчины ахнули:

– Вот это да! Где ты это взял?

Перепелюшкин не стал откровенничать с приятелями:

– Где взял, там уж нет.

– И много у тебя такого добра? – поинтересовался Величко.

– Хватает.

– Везунчик. А что за вещица?

– Вряд ли вам это о чем-нибудь скажет, – Михаил Наумович сделал паузу и добавил: – Это из сокровищ Георгиевского монастыря. Крест настоятеля Агафангела, подаренный ему одним из русских царей.

– Награбленное добро монастырей, как всегда, всплывает в частных коллекциях, – иронически заметил старик. Из-за охватившей его зависти он задыхался и не мог говорить. – И что же у тебя еще?

– Об остальном потом, – ушел от ответа хозяин. – На сегодня хватит. Когда-нибудь увидите и остальное.

В воздухе повисла тишина, не понравившаяся Перепелюшкину. Он отругал себя за неумолимое желание похвастаться. Ведь уже стреляный воробей, знает же, что и лучшие друзья хороши до определенного времени. Обстановку разрядила Вера Степановна, принесшая огромный торт:

– Давайте пить чай.

Семен Авдеевич, любивший сладкое, потер руки:

– Вот спасибо, матушка.

Он сел за стол без приглашения, схватил нож, отрезал большой кусок, украшенный цукатами, и принялся жадно есть. Величко, воспользовавшись этим, потащил друга на балкон. Михаил Наумович не сопротивлялся. Оба с наслаждением вдохнули сладко пахнущий воздух теплой летней ночи.

– Что ты хотел, Антон? – спросил Перепелюшкин, хотя прекрасно знал ответ. Величко сжал его локоть:

– Этот крест… Это… Тебе несказанно повезло.

– Разумеется.

– Продай мне хоть маленькую толику твоей коллекции, – взмолился друг. – Я заплачу любые деньги.

Коллекционер усмехнулся:

– Ты?

– Тогда предлагаю обмен. Тебе нравился подсвечник из дома Нарышкиных.

Михаил Наумович оскалился и стал похож не на доброго адвоката, а на гангстера:

– Тоже мне предложил, – он повернулся к товарищу и пробуравил его своими черными глазами. – Ни продажи, ни обмена не будет. Нет, продажа, конечно, состоится, но у меня на это свои планы. Настоящие деньги за вещи из монастыря дадут только иностранцы. Поэтому в ближайшее время я собираюсь поездить по портовым городам и поспрашивать знающих людей, с кем можно войти в контакт. В Приморске это опасно. К сожалению, слишком многие в курсе, кто я и что.

Величко ахнул:

– С ума сошел! И там нарвешься на бандитов.

– Не нарвусь, если все сделать по-умному, – Перепелюшкин задумчиво посмотрел вниз, на плохо освещенную улицу. – И вообще, знакомства с зарубежными гражданами мне просто необходимы. Скажу тебе откровенно, Антон: мне до смерти надоела житуха в этой стране. Уедем с Верой куда-нибудь в края потеплее и побогаче. Будем жить в свое удовольствие.

– Что тебе мешает жить в удовольствие здесь? – удивился друг.

– А что мешает вам полностью раскрыться и вывалить свой антиквариат на обозрение? Здесь никому нельзя доверять, и вы это знаете. Из-за этого мы и наследников держим в черном теле. Ирке лишнюю копейку не могу послать.

– Давно виделись? – поинтересовался Величко, обрадованный возможности сменить тему.

– Недавно. Хотя она тетку и дядю не балует приездами, – вздохнул хозяин. – Впрочем, ее можно понять: муж, сын. Спасибо, хоть денег не просят. А то знаешь, какие нынче родственники. Только кошелек доставай.

– Это точно, – понимающе поддакнул Антон.

– Слава богу, мне не нужно ее согласие для того, чтобы сбежать отсюда, – неожиданно Михаил Наумович свернул на прежнюю колею. – Сейчас другие времена. Из-за океана я всегда смогу им помочь, кроме того, оставлю ей несколько цацок. Хорошо продаст – хватит и внукам. А может, ничего не оставлю. Пусть ее мужики работают.

– Ты так говоришь, будто для тебя переезд за рубеж – решенный вопрос, – заметил Величко. – А о Вере ты подумал? Ты вообще говорил с ней? Она согласна?

Перепелющкин вздохнул:

– Вера никогда не обсуждала мои решения. И, как видишь, оказывалась права. Она мне доверяет, – он хотел еще что-то добавить, но визгливый голос Семена Авдеевича заставил их вздрогнуть:

– Ребята! Долго вас еще ждать? Чай остынет.

Антон недовольно поморщился:

– Старый пень! Ему-то об этом не проговорись.

– Знаю, – кивнул Михаил Наумович. – Лис хочет завладеть моей коллекцией. Уверен: он выждет момент и станет уламывать меня продать хоть что-нибудь.

Величко закусил губу:

– Но ты же не…

– Не волнуйся, – успокоил его Перепелюшкин. – Теперь каждая вещь нужна мне самому. Завтра начинается мой отпуск.

– И куда же ты отправишься?

– Пожалуй, сначала навещу Питер, – поразмыслив, ответил Михаил Наумович. – Пошатаюсь по порту, вдруг повезет с первого раза. Если же нет – рвану в другое место.

– Будь очень осторожен, – предостерег его товарищ. Перепелюшкин, коротко кивнув в знак согласия, вышел в гостиную.

– Не все еще съел? – обратился он к Лукину, который доедал уже третий кусок. Старик не смутился:

– Вы бы еще дольше там болтали. Тортик – объедение. Мастерица твоя Верочка.

Михаил Наумович с любовью посмотрел на жену. Сегодня она казалась ему молодой и красивой. Полные гладкие щеки раскраснелись от жары и волнения, большие голубые глаза блестели.

– Ну-ка, мастерица, что ты испекла? – шутливо промолвил он. Торт «Черный принц» был его самым любимым, и супруга это знала.

– Садись, обжора, – Вера легонько стукнула его по плечу. Михаил Наумович отправил в рот кусок и зачмокал:

– Вкуснятина!

– То-то же! – отозвалась жена. – Наливайте чаю.

Глава 3

Майор Валерий Костиков, коренастый улыбчивый мужчина с чуть тронутыми сединой русыми волосами и ямочками на щеках, уже не помнил, сколько дней он жил спокойно и благополучно. Две недели в городе не было никаких происшествий, и им с Наташей удалось пару раз выехать в лес. В следующее воскресенье супруги намеревались посетить дачу Натальиных родителей и отдохнуть на лоне природы.

– Можно даже искупаться, – строила планы супруга, работавшая в школе учителем русского языка и литературы. – За нашим лесом такая чистая вода! А красота! Кстати, можешь взять удочки. Отец давно ничего не ловил, но это ничего не значит.

Костиков улыбнулся, показав ямочки, и чмокнул жену в щеку:

– Да, мы стали с пользой проводить время.

Произнеся эту фразу, мужчина не знал, что все испортил. Верящие в приметы непременно добавили бы «сглазил», потому что буквально через минуту зазвонил телефон. Валерий не ждал плохого и поэтому взял трубку без внутреннего содрогания:

– Слушаю!

– Привет, Валерий! – раздался бодрый голос коллеги Витьки Шлыкова. – Если ты еще не оделся и не умылся, поторопись: у нас труп.

Лицо Костикова покрылось бледностью. Наталья заметила перемену настроения мужа и озабоченно взглянула на него:

– Что случилось?

– Еще не знаю, – соврал ей супруг. Пусть хоть у нее останется надежда хорошо провести выходные. Однако Наталья почувствовала: произошло что-то серьезное, возможно даже, убийство.

– Кто, личность установили? – стараясь говорить как можно тише, спросил Валерий.

– Установили. Адвокат Перепелюшкин Михаил Наумович и его супруга Вера Степановна, в настоящее время домохозяйка.

Костиков тяжело вздохнул. Фамилия «Перепелюшкин» была хорошо знакома оперативникам, но не благодаря профессии потерпевшего. Адвокату казалось: он прекрасно маскировал свое увлечение, однако многочисленные осведомители полиции докладывали о нем и экспонатах его коллекции. Коллеги Костикова всегда думали: Михаилу Наумовичу давно пора выйти из тени.

– Кража со взломом? – предположил Валерий.

Виктор замялся:

– Представь, нет никакого взлома. Просто кража. Оба, и муж, и жена, убиты из охотничьего ружья шестнадцатого калибра Тульского оружейного завода. Старье.