Страница 8 из 40
Иногда к ним присоединялся попить кофейку Уоллес Мэйсон, и, к сожалению, его интерес к Розали, видимо, после ее отказа только возрос.
Однажды утром она сидела в преподавательской столовой одна, блуждая в собственном мире фантазий, как вдруг кто-то остановился рядом с ней и сказал:
— Привет, Розали.
Она, вздрогнув, спустилась с небес на землю и встретилась взглядом с карими глазами.
— Ой, здравствуйте, доктор Крэйфорд.
Он сел напротив нее, поставив на стол свой кофе.
— Повторяйте за мной — Ад-ри-ан.
Она улыбнулась:
— Ад-ри-ан.
— Пять баллов. Способная ученица. Может быть, мне даже удастся когда-нибудь научить вас математике.
Она рассмеялась, чувствуя себя беззаботно в его присутствии.
— Сомневаюсь. Вы должны быть гениальным преподавателем, чтобы вбить в мою глупую голову даже самые элементарные математические знания.
— Это вызов?
— О нет. Мне сейчас за глаза хватает моей работы. Тем не менее спасибо за комплимент, вы оцениваете мой интеллект выше, чем я сама.
Он бросил в свою чашку несколько кусков сахара, размешал, сделал глоток и заявил:
— Я слышал от вашего отца, что у вас сломался телевизор?
— Да, сломался. Это мой телевизор, который стоит в моей спальне. Я хотела позвонить в магазин, чтобы они прислали кого-нибудь посмотреть, в чем дело.
— А я подойду? Поверьте, я обойдусь дешевле, чем мастер из магазина.
— Вы? А вы разбираетесь в телевизорах?
— И очень неплохо. И в радиоприемниках тоже. Сейчас собираю стереоприемник.
— Собираете? Невероятно! Мне и в голову не приходило, что приемник может сделать обычный человек, не говоря уже... — Она смущенно умолкла.
— Продолжайте. Не говоря уже о мечтательном, рассеянном математике не от мира сего? Вы явно стали жертвой абсолютно не соответствующего реальности стереотипа, который придумали про нас драматурги, романисты и детские писатели. Но, возвращаясь к теме нашего разговора, вы не возражаете, если я взгляну на ваш телевизор и попробую разобраться, что с ним случилось?
— Ну да, пожалуйста, Адриан. Буду очень вам признательна.
— Когда мне лучше зайти? Вы свободны сегодня вечером? Не надо, например, развлекать какого-нибудь ухажера?
— Не сегодня.
— Как, вы говорили, его зовут? Никол? — Она кивнула, и в его глазах блеснула искорка. — Если бы я не хотел сохранить непривычно приятную атмосферу, царящую сейчас между нами, то сказал бы, что ему неплохо было бы срифмовать свое имя со словом «осел». Ему очень подходит.
Он ожидал, что Розали рассмеется, но вместо этого она сердито вскочила. Он поймал ее за руку, усадил обратно.
— Ну, ну, если вы в ярости сбежите, я не буду предлагать мои бесценные услуги. А они бесплатны.
Прикосновение его руки заставило ее успокоиться.
— Хорошо. Сегодня вечером. Вы придете на ужин?
— О, не думаю, спасибо.
— Вы и раньше говорили то же самое. Мои родители просили передать вам, что вы можете приходить и уходить в любое время. Они всегда рады вас видеть.
— Это очень мило с их стороны. Интересно, с чего бы это?
— О, возможно, вы заполнили то место, которое должен был бы занять сын, которого у них нет.
— Я немного староват для этого — в конце концов, мне уже тридцать четыре. — Он изучающе посмотрел на нее. — Но если бы это было так, я был бы вашим приемным, так сказать, братом. Как бы вам это понравилось?
Она скорчила гримасу:
— Брат? Нет уж, спасибо. Я никогда не смогла бы отнестись к вам как к брату.
— Неужели? Что ж, ваша реакция весьма интересна. Когда мне лучше прийти?
— Вы могли бы забрать меня после уроков и отвезти домой вместо папы. Он предупредил меня, что сегодня немного задержится.
— Хорошо. Договорились. Пять часов? До встречи.
Ровно в пять Адриан заглянул в учительскую. Они спустились на парковку, он открыл машину и усадил Розали на переднее сиденье. Выезжая на улицу, спросил:
— Ну как, привыкли к новой работе?
— Вполне, спасибо. Мне очень нравится. Гораздо интереснее обучать юношей и девушек, хотя, должна признаться, их мнения и идеи иногда поражают меня своей жестокостью!
— Но вы же не намного старше их. Сколько вам лет?
— Двадцать четыре. Не так уж и мало, как видите.
Он похлопал ее по руке:
— Да уж, прямо старушка.
— Я подружилась с Марион Харлинг, — сообщила Розали.
— Секретаршей Мэйсона? Кажется, она милая девушка. Очень квалифицированная. Больше, чем секретарша вашего отца. Но ведь все сразу и не бывает. Джейн красива и обаятельна. А чего еще желать мужчине?
— Может, ума?
— Хмм. Ум у нее тоже есть.
Он бросил взгляд в ее сторону и улыбнулся, видимо заметив, как она невольно сжала кулаки. Розали заговорила, внимательно следя за своим голосом:
— Оказалось, Марион тоже любит пешие походы, как и я. Мы договорились пойти во время весенних банковских дней(Праздник, официальный выходной день, помимо воскресенья) или в Дербишир, или на йоркширские пустоши.
Его брови поползли вверх.
— Вы любите пешие походы? По-моему, вы слишком тонкая натура для таких предприятий. Марион — да, а вот вы — точно нет.
— Мне жаль развенчивать ваши железные теории насчет меня, но вы заблуждаетесь в отношении моего характера. Во время каникул в университете я прошла сотни миль.
— Вы когда-нибудь останавливались на турбазах?
— Не раз. Это здорово. — Она посмотрела на него. — А вы как проводите каникулы?
— Я? Я всегда езжу к матери. — Он не стал развивать эту тему. — Вот мы и приехали.
Когда они поднимались по лестнице в спальню Розали, она предупредила:
— Я не ждала гостей, так что, надеюсь, вы извините меня за беспорядок.
— У вас беспорядок? Не могу даже представить.
Она рассмеялась и распахнула дверь. Адриан оглядел книги и папки, разбросанные по ковру, листки бумаги, покрывавшие кровать, кресло, с которого свисала гора платьев и юбок. Он шутливо прижал руку ко лбу и отшатнулся назад.
— Мне кажется, у вас чесались руки устроить уборку у меня дома? Говорили, что беспорядок пробуждает в вас женские инстинкты. Не так ли?
Она посторонилась, смеясь.
— Я честно пыталась вас предупредить. Но пока не увидела вашей реакции, не осознавала, до какой степени тут все завалено. Наверное, чужой беспорядок замечаешь, а свой — нет.
— Слабая отговорка, — улыбнулся он, входя в комнату. — Но я скажу вам кое-что. За это вы мне даже больше нравитесь. Я чувствую себя здесь как дома. Можно я сяду?
Она поспешно подбежала к креслу, собрала с него одежду, перекинула ее на кровать.
— Конечно, пожалуйста. Хотите чаю?
— Не откажусь.
— Я пойду вниз, поставлю чайник. Вот телевизор.
Он кивнул. Когда Розали вернулась с чаем и печеньем, задняя стенка телевизора была снята, а Адриан настолько поглощен копанием внутри, что, казалось, даже не заметил ее появления.
Она наблюдала, как его пальцы ощупывают и проверяют какие-то провода, потом ее взгляд переместился на его широкие плечи и густые, темные, слегка вьющиеся волосы.
— Ваш чай стынет, Адриан, — тихо произнесла Розали, и он наконец повернулся, вытирая руки носовым платком. Типично мужской жест, подумала она, испытав прилив чувств весьма далеких от сестринских, но тут же сердито себя одернула. — Вы нашли, в чем там дело?
— Нет. Это сложно без инструментов. Вы не против, если я заеду с ними позже? Я все равно обещал вашему отцу приехать насчет книги.
— Сегодня я весь вечер дома, — ответила она. — Мне нужно подготовиться к лекции и проверить домашние работы. Приезжайте в любое время.
Крэйфорд допил чай и уехал домой.
Розали как раз мыла на кухне посуду, когда он вернулся и Сара открыла ему дверь. Услышав голос Адриана, Розали почувствовала легкое волнение.
— Здравствуйте, Сара, — произнес он. — Франклин дома?
Розали подавила неуместный укол ревности.
— А где ваша дочь? — От этих слов она просто расцвела. — Как обычно, моет посуду?