На пороге любви

Клеон ухмыльнулась:

– Итак, моя нравственность на данный момент в безопасности.

Эллис отозвался на насмешку в ее словах.

– Вы не пойдете одна, – произнес он. – Вы прихватите партнера. Меня.

– Нет, спасибо. То место, куда я собралась, не для вас.

– Я сделаю исключение, мисс Эстон. Я мог бы напомнить вам о своем положении и сделать выговор. Но я не буду. Я зайду за вами ровно в девять. – Он встал и посмотрел на стол Клеон. На нем был полный порядок и отсутствовали какие-либо следы работы.

– По телефону вы мне сказали, что «очень заняты», не так ли?

– Совершенно верно, мистер Ферс. Я составляла план нового журнала. – Она игриво взглянула на Ферса, тот выглядел изумленным.

– Какого нового журнала?

– Который заменит «Салон». Мы обсуждали возможные названия и пока остановились на «Разговоре о моде».

Эллис угрожающе двинулся на Клеон:

– Если вы не самая хитрая, изобретательная и беспринципная маленькая кокетка, которую я когда-либо встречал...

– Но, мистер Ферс, я ведь только думала...

– Ваши мысли, мисс Эстон, так же опасны, как действия других. Как я вам уже говорил, если вы будете чересчур давить на меня, то я буду действовать по-другому, да так, что вы можете оказаться без места.

– Простите, – сказала Клеон. Похоже, на ее долю выпало все время извиняться перед семейством Ферсов. Она сглотнула. – И все же вы не можете запретить мне мечтать.

Эллис вышел.

– Я не собираюсь танцевать, – предупредила Клеон, когда Эллис зашел за ней. – Только наблюдать.

– Чистое исследование? – ухмыльнулся он, сделав ударение на «чистое». Он оглядел ее. – Дом Эстон? – полюбопытствовал он, подняв брови.

Она кивнула:

– Смоделировано и воплощено Эстон. – Это было бело-голубое платье с глубоким вырезом, плотно облегающее фигуру. – Следующее я сошью на основе одной из моделей вашего отца. Надеюсь, он не станет возражать?

– Возможно, он подаст на вас в суд за кражу его идеи. – Эллис осмотрел холл. – Если бы мы никуда не шли, я напросился бы к вам в гости.

– Но вы должны были видеть эту квартиру раньше. Здесь жила Дженис Смайт.

– На что вы намекаете?

– Ну,– Клеон смущенно отвела глаза, – она говорила, что вы будете «поить и кормить меня», поэтому я предположила, что вы делали то же самое по отношению к ней. У вас так много подруг...

– Я думаю, что пора идти. – Он первым направился к машине.

За десять минут они добрались до места. Эллис заплатил за вход и, как только они вошли в танцевальный зал, схватился за голову.

– Ну и шум! – простонал он, но Клеон почти не слышала его. – Снова эта пропасть между поколениями. Я слишком стар для этого.

Глядя на раскачивающуюся и вертящуюся молодежь, доведенную до состояния гипноза пульсирующим, дребезжащим неблагозвучием музыки, Клеон почувствовала, что она тоже старовата для этого. Но она ведь пришла только наблюдать.

Они отыскали место в углу, где шум был не таким сильным. Однако вибрация, производимая ударными, сотрясала пол под ногами, пробираясь вверх по ножкам стульев. Из-за того, что стулья были тесно составлены, давая простор танцующим, плечо Эллиса прижалось к плечу Клеон. Он повернул голову и улыбнулся. Коснувшись его руки, она произнесла:

– Смотрите, как неофициальна их одежда! Никто не наряжается теперь даже на танцы. Видите, насколько подошли бы для этого вещи из бутика? Они созданы в духе времени, потому что возникли из его запросов.

– Да, учитель, – коротко ответил Эллис, – но, – не сдавался он, – мир состоит не только из молодежи. Вокруг существуют еще и люди средних лет, не говоря уже о таких, как я. Вы можете представить меня в такой одежде?

Клеон рассмеялась вместе с ним.

– Однако те, кто постарше, могут пойти в свой любимый магазин или универмаг и найти там то, что их устроит. Вы же видите, мистер Ферс, – она сосредоточенно посмотрела на него, убежденная в своей правоте, – в обычной жизни нет места кутюрье.

Эллис наклонился и прошептал:

– Вы снова пытаетесь давить на меня, юная Клеон? Если это так, то я...

– Извините, мистер Ферс, – устало сказала Клеон.

Он положил ее руку себе на колено и накрыл своей рукой.

– И не будете ли вы так добры перестать называть меня мистером Ферсом? В подобной компании и в подобной обстановке это выглядит не только очень официально, но и почти невежливо. Ради Бога, зовите меня Эллис. Хорошо?

– Хорошо, Эллис.

– Так намного лучше.

Свет стал более тусклым, послышалась приятная и нежная музыка. Певец запел о любви. Танцующие двигались медленно, тесно прижавшись друг к другу. Одинаковое настроение охватило их, и Клеон обнаружила, что очутилась в руках Эллиса и так же близко прижалась к своему партнеру, как и все вокруг.

Их щеки соприкоснулись, и Клеон хотелось, чтобы это мгновение застыло и длилось вечно. Однако время шло, музыка закончилась, и танцующие разошлись. Эллис отвел Клеон на место, его рука держала ее за талию и не отпустила, даже когда они сели.

«Держал ли от точно так же руку Аннабель, – думала Клеон, – когда они обедали вместе прошлым вечером? Танцевал ли он со всеми своими подругами, так же тесно прижавшись, как с ней?»

– Извините, – прошептал Эллис. – Я не смог устоять. Это тот случай, когда чистое исследование проходит проверку практикой.

– И каков же результат?

– Чтобы его оценить, необходимо время, – улыбаясь, ответил он. Затем выражение его лица стало озабоченным. – Мне необходимо выпить, я имею в виду не то пойло, которое подают здесь, а чего-нибудь своего. Вы достаточно насмотрелись?

– Я думаю, что да, – ответила Клеон, желая знать, что он имеет в виду. Означало ли это, что им пора расстаться?

Однако Эллис не повез ее домой. Он остановился у своей квартиры.

– Вы зайдете?

Внутри у Клеон все похолодело.

– Я... навряд ли. Спасибо, Эллис.

– Чего вы боитесь? – Он выглядел искренне удивленным. – Что я соблазню вас? Я еще не прославился тем, что делаю это против желания женщины. И, как ни странно это звучит, насилие не стоит затраченных на него усилий. Итак, перефразируя слова морской заупокойной службы, «заверяю вас в своих лучших намерениях во веки веков». Не будете ли вы столь любезны заглянуть ко мне?

– Сказал паук мухе, – расхохоталась она, но, поймав его пристальный взгляд, кивнула.

– Чувствуйте себя как дома, – сказал Эллис, проводив ее в жилую часть квартиры.

У Клеон захватило дыхание, она не поверила своим глазам, когда осмотрелась вокруг. И все это для одного человека – эта роскошь, простор, цветы? «Чувствуйте себя как дома», – подумала она. В этих театральных декорациях, в этой бездушной красоте, в этой атмосфере строгого порядка, где ничего нельзя было трогать, не было ничего домашнего?

Диван и стулья были покрыты шелковыми чехлами. Кофейный столик, белый и круглый, стоял в центре на одной ножке, напоминая гриб. Роскошный электрокамин содержал электрическую имитацию горящих поленьев.

Ворс светло-коричневого ковра упруго завивался, как бы приглашая погрузить в него босые ноги. Но, конечно, никому не позволялось ходить здесь босиком. В дорогих вазах стояли искусственные цветы.

Клеон посмотрела на книги вдоль стен, как бы ожидая, что они тоже имитация. И с сожалением подумала: «И это его дом? Здесь, в этой холодной бесплодной театральной обстановке, он проводит свое свободное время?»

Эллис следил за ее лицом.

– В чем дело? Вам не нравится мой дом? – Голос был резок.

– Он прекрасен, Эллис, – быстро справилась со своими мыслями Клеон. Она села, застыв от беспокойства.

Он сел рядом:

– Но это не настоящее, верно? По-вашему, это не дом, а просто коллекция неодушевленных предметов, в которых нет ни дыхания жизни, ни смысла...

Клеон подалась вперед, испытывая неудобство и жалея, что пришла сюда. Жалость к Эллису шевельнулась у нее внутри, жалость к этому богатому человеку, у которого было все, что он только хотел. Даже женщины. Однако эта роскошная квартира – не то место, которое он мог бы назвать домом.