Пьяная вишня

– Вы такой красивый, – продолжила она и свободной рукой начала его оглаживать, как породистого коня. – И есть в кого! Я и маму вашу знаю, и папу, царствие ему небесное, знала и любила.

– Лично? – удивился Бондарчук и посмотрел на нее более внимательно.

Антонина Петровна расплылась в улыбке и затопталась на месте, но продолжала цепко держать его за рукав.

– Что вы! Эта честь не по мне! Из фильмов, из фильмов. Мы все вашего батюшку любили. Прямо влюблены были! У нас тут во Дворце культуры, знали бы вы, какой раньше у нас Дворец был, не чета нынешним, премьеры проходили, встречи с артистами.

– Все это очень интересно, – не выдержал Бондарчук и беспомощно оглянулся. – Но у нас работа.

Злата мгновенно выступила вперед и ласково взяла Антонину Петровну под локоть.

– Давайте в сторонке посмотрим, как снимать будут, – сказала она увещевающим тоном. – Нам любезно разрешили, так воспользуемся такой возможностью.

– А ты почему пост оставила? – строго поинтересовалась Антонина Петровна. – Разве раньше такое возможно было? В цех являлись минута в минуту и работали, сколько положено.

– Да, конечно, – спокойно согласилась Злата и попыталась увести ее.

Но та и не думала отпускать Бондарчука. Она вновь повернулась к нему и важно представилась:

– Меня зовут Антонина Петровна. Я на этом заводе, почитай, с малолетства работаю. Вот и сейчас во времена разрухи по-прежнему здесь. Ах, какие тут были цеха! Еще при царе строили, а они все стояли и нас радовали. А в нынешнее время за пару лет все развалили! Меня зовут Антонина Петровна, – еще раз сообщила она и придвинулась к Бондарчуку, заглядывая ему в глаза.

– Очень приятно, – уже более раздраженно ответил он и вновь попытался освободиться от ее цепких пальцев.

– Федя, долго еще ты будешь беседовать с этими старыми…, – услышали мы.

– Спокойно, Мазай, – оборвал его Бондарчук. – Сейчас начнем.

К нам подошел Мазаев. Он смотрел как бы сквозь нас. Я всегда очень любила песни группы «Моральный кодекс», мне казалось, что Мазаев воплощает собой так недостающий сейчас на эстраде тип мужественности. К тому же мне он нравился чисто внешне. В жизни он оказался еще интереснее, чем на экране. Но выражение лица и особенно глаз мне абсолютно не понравилось. Он подошел близко к нам, и это оказалось ошибкой, так как Антонина Петровна свободной рукой мгновенно схватила его за рукав шубы и попыталась притянуть к себе.

– Надеюсь, его маму и папу она не знает, – прошептала мне на ухо Ириска.

И мы не выдержали и тихо прыснули. Мазаев глянул на нас с легким презрением, приподнял брови и скривил губы. И моя многолетняя любовь к нему улетучилась за одну секунду. Я увидела пресыщенного славой и всеобщим поклонением мужчину со всеми признаками «звездной болезни».

– Вынужден покинуть ваше милое общество, – ласково проговорил Бондарчук. – Приятно было познакомиться.

– Ваши песни, Сережа, я тоже знаю, – не унималась Антонина Петровна и тянула к себе опешившего Мазаева. – Мне нравится «До свиданья, мама».

– До свиданья, мама! – ехидно произнес Мазаев.

– Я вижу, что проехала машина нашего начальства, – громко и четко произнесла Злата.

Антонина Петровна мгновенно опустила руки и вытянула шею, изучая пространство между корпусами.

– Точно, Златочка? – испуганно спросила она.

– Точнее некуда, – кивнула Злата.

– Простите, молодые люди, – важно проговорила Антонина Петровна. – Но я должна вернуться на свой пост. Я при исполнении.

Она выпрямила спину, зачем-то одернула халат и пошла прочь.

– Спасибо, – выдавил из себя Бондарчук и вяло улыбнулся нам.

– Не за что! – весело ответила Злата. – Мы, пожалуй, тоже пойдем.

Мазаев, не глядя на нас, вернулся на подиум и встал в эффектной позе возле микрофона. Мы пошли к зданию, где находился пост Златы, услышав за спиной, как Бондарчук громко говорит:

– Да, вот так поверни голову! Отлично! Ты просто Марлон Брандо в этом ракурсе!

– А я хотела песню послушать, – неожиданно заявила Ириска.

– По телевизору посмотришь и послушаешь, – ухмыльнулась Злата. – Помреж сказал, что премьера клипа через месяц на МТВ.

Когда мы пришли на пост, Злата сразу поставила чайник. Помещение было небольшим, состоящим из двух отсеков. Входя в здание с улицы, посетители попадали в отсек типа предбанника. За стеклянной стеной сидела Злата, а слева был вход непосредственно в здание. Свою двухметровую каморку Злата называла аквариумом из-за этой стеклянной стены.

– И где ты спишь? – поинтересовалась Ириска, заходя внутрь и усаживаясь на табуретку возле низкой тумбочки, на которой умещались только электрочайник и пара чашек.

Я устроилась за шкафом.

– Да вот тут под столом ставлю раскладушку, – пояснила Злата.

– Ну-ну, – сказала Ириска и достала из сумки коробку зефира. – Не представляю! И это наверняка вредно для женского организма, спать в таких условиях.

– Ну что поделаешь? – вздохнула Злата.

– А что за работу предлагают? – поинтересовалась я. – А то Ириска, как видишь, решила круто изменить свою жизнь и превратиться из домохозяйки в бизнесвумен.

– Есть тут фирма, занимающаяся цветами, – задумчиво проговорила Злата. – Так у них одна девочка в декрет ушла, вот и ищут. А сейчас, сами знаете, время отпусков. Трудно кого-либо найти.

– Цветами? – удивилась я. – В каком смысле?

В этот момент в предбанник вошел какой-то потный и раздраженный мужчина и громко начал возмущаться, что на территории нет указателей, а охрана никуда толком послать не может.

– Охрана послать как раз может, – пробормотала Злата, потом спросила официальным тоном: – А вам что, собственно, нужно?

– Да где-то здесь есть фирма по продаже греческих товаров, – ответил мужчина и посмотрел на Злату с явным нетерпением. – У меня назначено, на входе схему выдали, но по ней разве что Иван Сусанин сможет сориентироваться.

Злата вышла с ним на улицу и начала объяснять, махая рукой. Мы с Ириской переглянулись.

– Ну что, будешь знакомиться с цветочным делом? – улыбнулась я. – Опять-таки менеджер. Я вижу, что тебя такая должность чем-то необычайно прельщает.

– Да я уже запуталась, – призналась Ириска. – Ты была права, куда ни плюнь, в менеджера попадешь. А кто это по сути? Так мне толком и не объяснили.

Злата вернулась к нам и только начала рассказывать о предлагаемой работе, как из здания вышла девушка в ярко-желтом переднике, косынке и со шваброй. Она поставила ведро на пол, равнодушно поздоровалась с нами и спросила:

– Злат, я у тебя помою?

– Конечно, Танюшка! Чего спрашивать? А мы пока на улице подождем, – ответила Злата.

Мы вышли за двери и остановились.

– Кстати, – начала Злата, понизив голос, – если хотите в наше время заработать и особо нервы не мотать, то нанимайтесь уборщицами.

– Шутишь? – не поверила я, глядя через стекло, как Танюшка намывает полы. – Что, за такую низко квалифицированную работу хорошо платят?

– Это смотря где, – улыбнулась Злата. – Вон, видите, девушка сюда идет.

Мы дружно повернули головы. Из-за угла здания показалась тоненькая светловолосая девушка в узкой юбке и приталенной блузке. Она быстро шла, о чем-то возмущенно говоря по мобильному. Поравнявшись с нами, поздоровалась и скрылась в здании.

– Это Ксюша, – прокомментировала Злата тоном ведущего ток-шоу. – У нее высшее образование, работает секретарем одной фирмы, занимающейся кровлей, получает всего 500 баксов. А сами знаете, для Москвы это мало. К тому же у нее ненормированный рабочий день, и бывает, что она засиживается допоздна. Кстати, здесь это довольно распространенное явление, так как предприятия коммерческие.

– И что? – удивилась Ириска. – Для молоденькой девушки что еще нужно? Так, на булавки, а все остальное наверняка обеспечивают родители и молодой человек.

– Дело не в этом, – продолжила Злата, понизив голос. – А у меня убирает Танюшка. Ну, вы ее видели. Она приехала из Тверской области, образование – средняя школа. Работает, как они сами говорят, «тряпкой», то есть уборщицей. По трудовой в нашей фирме два дня через два. Оклад 300 баксов. Но она взяла подработку здесь же, на территории, и успевает во время официального рабочего времени мыть полы в нескольких офисах. Кроме этого в свободные два дня работает в другом месте. Догадываетесь о ее суммарной зарплате? Уверяю, что это больше штуки баксов. При этом ее никто не напрягает, она на всех чихает с высокой колокольни и чувствует себя превосходно.