Страница 7 из 17
— Эй, матрос! Как зовут вашего капитана?
— Чолак… — долетел такой же тихий ответ, и лодочник, подгребая ближе, в свою очередь уточнил: — Это вы, пан Тешевский?
— Я, я…
Лодочка развернулась и с легким плеском ткнулась кормой в берег.
— Садитесь. Капитан Чолак ждет вас.
Поручик помог Терезе устроиться на кормовом сиденье, а потом, сильно оттолкнувшись, запрыгнул сам. Лодочка отплыла от берега, весла неслышно опустились в воду, и матрос, ничего больше не поясняя, умело погнал свою скорлупку дальше, ориентируясь по приметам, известным только ему.
Напряженное молчание длилось до тех пор, пока примерно через полчаса на воде не обрисовался темный силуэт небольшого судна с едва различимым узором вдоль борта. С глухим деревянным стуком лодочка пришвартовалась, и матрос тихо сообщил:
— Прибыли, пан Тешевский.
— Чудесно…
Поручик подтянулся на руках, перепрыгнул из лодки на палубу, наклонившись, помог Терезе выбраться наверх и только этого весело воскликнул:
— Тут у вас темно, как в пещере! Эй! Кто мне подскажет, где тут мой друг капитан Чолак?
— Мой дорогой Ян! Где ж мне быть? Конечно, я здесь!
Совсем рядом вспыхнул потайной фонарь, от палубной надстройки, плохо различимой на фоне ночного неба, отделилось несколько темных фигур, и одна из них вплотную придвинулась к Тешевскому.
— Так ты наконец-то женился, старый пройдоха? А кто мне отступное платить будет?
— Конечно же я! — поручик вытащил из кармана портмоне. — Чем брать будешь? Золотом, серебром?
— Давай сюда, я сам посмотрю, что там у тебя есть.
Капитан Чолак шутя отобрал у Тешевского кошелек и, подсвечивая фонарем, бесцеремонно заглянул в середину. Пошарив в портмоне пальцами, он вытянул оттуда счет ювелира, пробежал взглядом нацарапанные цифры и, ткнувши листок обратно, вернул портмоне поручику.
— У-у-у, голодранец! У тебя, как и раньше, одни долги. А еще собрался жениться…
— Ну вот, такие слова при невесте…
— Ничего, пусть знает, кто ты такой, — Чолак поднял фонарь повыше, увидел растерянное лицо Терезы и мгновенно поменял тон. — Извините, фройляйн, это просто шутка. Идемте, я проведу вас в каюту…
Пропустив Терезу с Яном вперед, Чолак слегка задержался и скомандовал куда-то в темень:
— Снимайтесь с якоря! Белград ждет нас.
— Белград? — негромко переспросила Тереза и повернулась к Яну. — Ты ж говорил, Прага…
— Дорогая, это все конспирация, к тому же для нас нет никакой разницы, — и нежно притянув к себе девушку, поручик вместе с ней начал спускаться по тесному трапу в каюту…
Наутро кораблик Чолака был уже далеко от Вены. Могучая река неспешно текла долиной, где широкие луга незаметно переходили в зеленые террасы, густо испещренные черепичными кровлями усадеб, только далеко на горизонте маячили голубоватые абрисы гор. Напротив небольшого городка, который, немного отступив от берега, тесно обсел склон холма своими красочными домиками, капитан Чолак приказал бросить якорь, а сам, взяв с собой только одного матроса, лодкой отправился на пристань.
Уже на лестнице, ведущей от дебаркадера, Чолак обернулся и весело крикнул матросу, который привязывал лодку:
— Можешь зайти, промочить горло! В случае чего я в конторе, ищу попутный груз.
— Ясно, капитан! Я жду вас тут, в кабачке…
Матрос живо покончил со швартовкой и поспешил к одноэтажному домику, над дверями которого болталась кованая кружка. Очутившись на пороге, он внимательно присмотрелся к завсегдатаям кабачка.
Что-то матросу явно не понравилось, и он, подойдя к стойке, сразу обратился к хозяину:
— Случилось что-то?
— Ты что, с утра пьян? — хозяин ткнул пальцем в лежавшую на стойке газету. — Смотри!
Матрос молча подтянул развернутый лист к себе ближе и, пробежав глазами заголовок, удивленно присвистнул:
— Ну, дела…
На самом видном месте, шрифтом, сразу бросавшимся в глаза, было напечатано: «Преступление в Сараево», и чуть ниже — еще один заголовок: «Злодейское убийство эрцгерцога Франца-Фердинанда и его супруги». Матрос быстренько перелистал газету и вдруг спросил:
— Эй, послушай, телефон у вас есть?
Хозяин хотел было высказать свое мнение по этому поводу но, встретившись взглядами с матросом, только хекнул и молча показал на дальний угол, где в деревянной выгородке поблескивал никелем новенький таксофон. Матрос, сопровождаемый недоуменным взглядом, зашел в кабинку, уверенно снял трубку и, бросив монету в щель таксофона, негромко, но достаточно властно, произнес:
— Фройляйн, жандармерию…
Хозяин, видимо, расслышав заказ, насторожился, но матрос прижался губами к микрофону и только что-то тихо шипел туда, не давая возможности понять хоть что-нибудь. Закончив разговор, он спокойно вернулся к стойке, однако сделать заказ не успел. Звонок на двери кабачка резко звякнул, и на пороге возник сам капитан Чолак. Едва заметив своего матроса у стойки, он рявкнул:
— На корабль! Быстро!
Не разговаривая, они почти бегом спустились к пристани, торопливо сели в лодку и поплыли к стоявшему на якоре судну. Когда одолели примерно треть расстояния, Чолак показал матросу зажатую в кулак, скомканную газету.
— Читал?
— Так, капитан…
С минуту Чолак следил за веслами, ритмично опускавшимися в воду, и только после этого спросил:
— Ты хорошо подогнал лодочную пробку?
— Конечно… И подогнал, и цепочку прикрепил, все, как приказано.
— Это хорошо… — еще какое-то время Чолак колебался, но наконец приказал: — Сегодня присоединишь цепочку к борту. Я не хочу, чтобы кто-нибудь удрал без моего разрешения…
Тем временем лодка подплыла к судну, и матрос помог капитану подняться на борт. Потом сунул руку в воду и вытянул из-под днища тонкую металлическую цепь. Защелкнул карабин за неприметное кольцо, вкрученное в борт судна где-то на уровне воды. После этого опустил руку глубоко под днище и, нащупав там пробку, проверил, плотно ли она сидит.
Сделав это, матрос отпустил цепочку, и она, легко булькнув, скрылась под водой. Теперь любой, попытавшийся отплыть на лодке, сам того не зная, обязательно открыл бы заткнутую пробкой дыру в днище. Справившись с делом, матрос удовлетворенно хмыкнул и, взобравшись на судно, отпустил конец привязанный к носу лодки, после чего она чуть отплыла и развернулась, став по течению.
Полюбовавшись на болтавшуюся за кормой лодку, матрос прямиком направился в капитанскую каюту. Перед дверью он на всякий случай огляделся и только потом нажал ручку. Увидев матроса, ввалившегося к нему без вызова, капитан побагровел.
— Я тебя что, звал?
— Нет, капитан, — матрос нахально подтянул себе стул, сел и, понизив голос до шепота, заявил: — Я из контрразведки.
— Что? — Чолак мгновенно выхватил из ящика револьвер и ткнул дулом в матроса. — Руки!… Руки на стол!
— Это можно… — матрос спокойно показал пустые ладони. — Но я советую сначала меня выслушать.
— Выслушаю… Только потом ты все равно навсегда нырнешь в Дунай!
— Предполагал… Однако и ты учти, я у тебя не первый рейс, а это значит, о тебе уже много известно, и если что — разговор с тобой будет короток.
— После этого, — капитан смял лежавшую перед ним газету, — я навсегда исчезну…
— А родня? А судно? А мечта о собственном пароходе?
— Чего тебе надо? — Чолак положил револьвер на стол.
— Договоренности, капитан… К тому же из кабачка я позвонил в жандармерию, а впереди у нас Буда. Так что есть смысл поговорить…
— Согласен… — Чолак нервно забарабанил пальцами по столу.
— Вот и хорошо, — матрос по-приятельски улыбнулся. — А дело маленькое. Я только хочу обыскать твоих пассажиров…
— Ты что, одурел? — Чолак дернулся. — Если я их не довезу до Белграда, из меня сделают лепешку!
— Ну, положим, лепешку из тебя сделают еще в Буде… — спокойно заметил матрос и добавил: — Только кто же сказал, что ты их не довезешь? Вези на здоровье. Мы только посмотрим, что при них есть, и все.