Любовная мозаика

Карен Роуз Смит

Любовная мозаика

1

Теплый весенний ветер, наполненный ароматами первоцветов, ласково ворошил темно-каштановые волосы Пейдж Конрад. Они были уложены в стильное каре, которое в сочетании с миндалевидными синими глазами, аккуратным носиком и красивым рисунком чувственных губ делало ее похожей на загадочных, романтических женщин начала XX века, героинь немого черно-белого кино.

Высокая, статная, она привлекала к себе общее внимание прохожих ярко выраженной женственностью и классической утонченностью черт.

Облокотившись на свой темно-зеленый «опель», чувствуя, как под ногами перекатываются камешки гравия, Пейдж внимательно наблюдала за мужчиной, который работал в саду напротив. Его движения были ловкими и уверенными, тело подтянутым и мускулистым. Без усилий справляясь с тяжелой газонокосилкой, жужжавшей подобно гигантскому шмелю из фантастического голливудского триллера, он, казалось, по-настоящему наслаждался своим делом.

Случайный прохожий никогда бы не догадался, что этот здоровый сильный человек, бывший любитель-альпинист, несколько лет назад пострадал от несчастного случая, сорвавшись с обрыва, и что, если бы не профессионализм врачей и благоприятное стечение обстоятельств, он мог на всю жизнь остаться калекой.

На белой хлопковой рубашке, плотно облегавшей его торс, рельефно проступали мышцы, из-под расстегнутого свободного ворота виднелась загорелая грудь.

Пейдж невольно залюбовалась мужчиной. Уже многие годы страдая от одиночества, она всегда подсознательно мечтала сблизиться с человеком, тоже обделенным, подобно ей, любовью. Такого человека молодая женщина почему-то сразу почувствовала в незнакомце, работавшем в саду. Ее душа словно узнавала в нем близкое, родное существо и уже готова была рвануться навстречу ему… Но как раз в этот момент какое-то совсем другое неведомое существо стремительно бросилось на саму Пейдж, резко прижало ее к машине, порывисто задышало в лицо.

От неожиданности девушка даже не закричала, а лишь машинально закрыла лицо руками. Перед ее мысленным взором вдруг отчетливо возникли выжженная солнцем африканская саванна и распластанное в стремительном броске тело льва. Ассоциация была отнюдь не случайной. Годы, проведенные на далеком континенте, обострили в ней чувство первобытного страха перед коварством и жестокостью диких животных — чувство, которое у жителей цивилизованного мира обычно притупляется.

Пейдж покорно замерла в ожидании боли, которая, казалось, должна была вот-вот пронзить тело, но вместо боли почувствовала, как теплый шершавый язык лижет ее подбородок и похолодевшие руки.

— Шеп, на место! Сидеть! — раздался суровый, не терпящий неповиновения мужской голос, и мотор газонокосилки тотчас заглох.

Пейдж осмелилась приоткрыть глаза и украдкой посмотреть сквозь просветы между пальцами, что за существо так напугало ее. Им оказалась обыкновенная, правда, очень большая собака, которая совсем не спешила повиноваться приказу мужчины.

Навострив уши, она повернула морду на голос, между тем как мощные лапы продолжали покоиться на худеньких плечах женщины.

Пейдж боялась пошевелиться. Ведь любое неверное движение могло разозлить овчарку.

— Назад, Шеп, назад, негодник! — уже совсем близко раздался тот же голос.

Собака наконец убрала с владелицы «опеля» тяжелые лапы и уселась рядом, дружелюбно виляя хвостом.

— Вы… с вами все в порядке?

Тот самый мужчина, за которым она наблюдала несколько минут назад, подбежал и взволнованно оглядел ее с ног до головы. От пережитого пульс Пейдж все еще не пришел в норму, а при виде хозяина овчарки ее сердце забилось еще сильнее.

Клэйтон Рэйнольдс стоял всего в двух шагах от нее. Его могучий торс заслонял линию горизонта с маленькими красно-кирпичными домишками, ярко-зелеными садами и ослепительно голубым небом.

Пейдж смутилась: совсем не так представляла она себе их первую встречу. Видя ее замешательство и думая, что причина этого была в пережитом шоке, мужчина протянул незнакомке руки, чтобы помочь ей оттолкнуться от «опеля». Машинально она положила свои маленькие ладони на его загорелые, обветренные пальцы. Энергия и тепло Клэйтона словно передались ей по невидимым проводам, наполнив уверенностью и ощущением покоя.

Пейдж глубоко вздохнула и робко взглянула на своего спасителя. Черны волосы, растрепанные ветром, придавали ему мальчишеский вид. Зеленые, яркие, слишком красивые для мужчины глаза смотрели на нее с любопытством.

Пейдж никогда еще так свободно и открыто не разглядывала лицо понравившегося ей мужчины. В далеких странах, где приходилось работать ее родителям, а ей — жить с ними, в силу определенных культурных и религиозных традиций интересоваться лицами противоположного пола, а тем более разглядывать их было не то чтобы запрещено, а просто не принято. Позже, в годы учебы в медицинском колледже в Соединенных Штатах, на любовные романы и увлечения у нее не хватало даже времени.

— С вами все в порядке? — переспросил он.

— Вроде бы да, — чуть слышно проговорила молодая женщина.

— Простите, не уследил. Вообще-то он совершенно безобидный пес. Немного, правда, шалый. Еще большой ребенок.

От рубашки и волос мужчины приятно пахло свежескошенной травой.

— Кстати, — снова заговорил он, — разрешите представиться. Клэй Рэйнольдс к вашим услугам, мисс…

— Пейдж Конрад, — назвалась она. — Взяла на себя практику доктора Джонсона, пока он поправляется после болезни. А живу у него же дома.

Имя врача было известно Клэю. Его хорошо знали и уважали все жители округи и ласково называли папаша Док или просто Док.

Тем временем Шепу, похоже, надоело неподвижно сидеть с виноватой мордой, и он улегся у ног Пейдж, развернувшись к ней белым животом, и поднял вверх лапы. Без труда угадав желание собаки, девушка наклонилась и погладила короткую жесткую шерсть.

Овчарка довольно заерзала и раскинулась еще вольготней.

— Я смотрю, ты хорошо устроился, — заметил Клэй, с неподдельной нежностью глядя на пса. — Знаете, как ни странно, но к женщинам у него особое отношение.

Пейдж все еще было трудно общаться с американцами. Она не знала, как реагировать на их фривольные, порой двусмысленные словечки и шутки, поэтому даже безобидная фраза Клэя заставила девушку насторожиться. Ей почудился в ней какой-то скрытый смысл, неприличный намек. Она тут же перестала гладить овчарку, выпрямилась и засунула руки в карманы джинсов.

— Док Джонсон рассказывал мне о вас, — продолжил разговор Клэй, окидывая ее оценивающим мужским взглядом. — Вы, кажется, много лет жили за пределами Штатов. Но о том, что вы врач, он не упомянул ни словом.

Пейдж, уловив в его глазах какое-то особенное выражение, смутилась и, чтобы как-то совладать с собой, оглянулась на его добротный двухэтажный дом. Сразу было видно, что об этом жилище заботятся и поддерживают его в идеальном состоянии.

— Док так скучает по своему саду, так хочет сам покопаться в земле, — задумчиво, с искренним сочувствием в голосе произнесла Пейдж.

— Я думаю, его желание скоро исполнится, — сказал Клэй. — Он не из тех, кто легко сдается. Вот увидите, в конце лета старик повезет свои уникальные розы на ежегодный праздник цветов.

Клэй был явным оптимистом и относился к тем немногим горожанам, которые непоколебимо верили в скорое выздоровление папаши Дока.

— Давайте зайдем в дом. У меня в холодильнике чудесный чай со льдом, — предложил Рэйнольдс.

— Что ж, звучит заманчиво, — согласилась девушка.

Пейдж было приятно, что Клэй оказался таким дружелюбным, легким в общении человеком. Теперь ей будет проще обратиться к нему с просьбой, из-за которой она сюда приехала.

Вообще за последние два месяца после возвращения в Штаты Лэнгли еще не разочаровал ее. Док не кривил душой, когда внушал ей, что обитателей этого городка в штате Мэриленд отличают искренность и радушие.