Страница 13 из 30
— Какова моя доля, если поднимете золото? — спросил он.
— А ты работал? — спросили его. — Нет? Ну и проходи своей дорогой.
Ветхий дед и прошел. А вода в канаве забурлила и потекла обратно в озеро. Так и остались мужики без своего клада, а про того деда говорят, что был это местный колдун, живущий на Горе-Городище с незапамятных времен.
...Городище мы нашли, и теперь все полностью совпало с описанием Караева. Гора невелика — куда меньше Красной, но склоны ее — столь же обрывисты, и болота начинаются сразу от их подножья. Классическое разбойничье логово, заросшее темным еловым лесом, мрачное и неприступное. Нашлось и озерко близ городища, и даже вскользь упоминаемый Караевым ров. Ров очень старый, с оплывшими склонами просматривается между озером и болотами. Не тот ли ров, где ветхий дед прошел?
Становиться здесь лагерем показалось нам невозможным — слишком мрачным и заросшим было это место. Налюбовавшись вдоволь твердыней озерных разбойников, мы ушли оттуда, чтобы встать где-нибудь, где побольше солнца и воздуха. Но прежде захватили с собой воды из озера — тонкий химический анализ этой воды сможет сказать, лежит ли на дне озера бочка с разбойничьим золотом...
Северная Атлантида
На лесной дороге светло, как днем. Привычно уже удивляешься, взглянув на часы, — скоро полночь. Север, белые ночи...
Сегодня мы должны выйти к озеру. Спешим — хочется и отдохнуть, и увидеть, наконец, волны Пейпуса — так в древности называли Чудское озеро, (а эстонцы и по сей день называют его Пейпси). Сначала средь звона мошки и ночных комаров начинаешь различать неясный шум; догадываешься — прибой! Потом появляется запах — едва уловимый влажный запах большой воды. И вот меж стволами сосен уже просвечивает небо; наконец лес расступается.
Белая ночь над бесконечными просторами озерных вод. Шумят на ветру сосны, прибой, волна за волной, натыкается на прибрежный песок, и сказочно яркий закат, не тускнея, переходит в восход...
На следующий день — последний переход по суше. Идем на юг, к тому месту, где семь с половиной веков назад Александр Невский наголову разбил немецких рыцарей.
Дороги здесь, на восточном берегу Чудского озера, загадочны и непредсказуемы. Они словно считают своим долгом не соответствовать картам и, тем более, объяснениям местных жителей. У встретившегося парня спрашиваем дорогу к устью Желчи — реки, что впадает в озеро против места Ледового побоища. Тот удивляется.
— До Подборовья дойдете, а дальше... — разводит руками, — дальше нету дороги.
Доходим до Подборовья — есть дорога дальше. Ругаем парня, радуемся, что не поверили ему и не повернули назад. Вступаем на эту дорогу, лихо отшагиваем километров пять, и здесь дорога кончается — даже не переходит в тропку, а просто заканчивается, как отрезанная, посреди леса. Шаг в сторону — и из-под великолепного ковра мхов выступает вода. Возвращаться?
То, что местность вблизи устья Желчи сильно заболочена, мы знали, но надеялись, что дорога снова выведет нас к берегу озера. Решаем пробираться к озеру напрямик и там спускать на воду лодку. Это оказывается не так просто, но через пару часов, наполнив сапоги и карманы болотной жижей, мы выбираемся-таки из болота к чистой воде, с трудом находим относительно сухой пятачок, накачиваем лодку. И поздним утром — благо ночь светла — стоим у памятника в честь Ледового побоища в селе Кобылье Городище на другом берегу Желчи...
Возможно, кому-то показалось странной названная мною задача экспедиции Караева: уточнение места Ледового побоища. Учебники истории, не полемизируя, указывают это место в широком проливе между Чудским и Псковским озерами. Но пролив — это сотни квадратных километров водной глади и островов, десятки километров береговой линии. Летопись в указании места битвы лаконична и точна: «На Узмени, у Воронея Камени...» Узмень — это и есть этот пролив, а вот где в нем находится Вороний камень, с которого осматривал озеро Александр Невский?
...В Кобыльем Городище нас встретили местные рыбаки, долго удивлялись, как мы решились выйти в озеро на надувной лодчонке. В ответ мы жаловались на огромные тростниковые заросли вдоль берегов, продираться сквозь которые было сущим мучением. На это один из рыбаков отвечал загадочной фразой:
— Так чего ж вас туда занесло? Мы над старыми лугами и не плаваем: по протоке и сразу в озеро.
Увидев наше недоумение, он усмехнулся.
— Слыхали про Атлантиду, которая потонула? Так у нас тут своя Атлантида. Где сейчас тростник, раньше были луга; только вокруг нашего села триста косцов выходило.
А сейчас Кобылье Городище стоит на узком невысоком мысу.
Факт быстрого и постоянно продолжающегося затопления берегов Чудского озера был установлен и экспедицией Караева; скорость поднятия воды в последнем тысячелетии была определена, как почти метр в столетие. Учитывая низменный характер здешних берегов, несложно представить, насколько сильно изменились очертания берегов с XIII века — со времен Александра Невского.
Внимание Караева привлек небольшой островок с заманчивым названием Вороний. Сам он, низкий, сложенный рыхлым песком и полузатопленный, не мог, конечно, быть летописным Вороньим камнем. Но названия, тем не менее, на пустом месте не возникают. Дно озера вокруг островка было обследовано как с борта судна, так и водолазами. На песчаном, слегка заиленном дне водолазы нашли множество очень старых пней — остатки леса, который рос здесь многие сотни лет тому назад. И среди этих пней возвышалась над дном скала из твердого песчаника высотой в несколько метров, а вокруг ее вершины тянулись остатки сложенной из больших камней стены.
Место столь интересной находки стало объектом специальных исследований, и вот что они показали. В XIII веке здесь, посреди пролива, возвышался большой остров, от которого сейчас осталось несколько маленьких полузатопленных островков. На этом острове находилось укрепленное поселение — городец, а над самой водой поднималась песчаниковая скала, бывшая тогда значительно больше. Каменная стена опоясывала ее вершину, с которой был виден, вероятно, весь пролив. Это и был летописный Вороний камень.
В XV веке еще существовал и остров, и городец на нем. Сохранился летописный текст о постройке в этом городце церкви Архангела Михаила. «В лето 1459 князь Александр Черторизьский и посадники и псковичи...» Далее летопись сообщает: «Того же лета в великий пост они поганая латипа изгонивши изгоною... на то Обидное место, на Озолицю, на землю святыя Троицы и церковь святого Михаила сожгоша и 9 человек сожгоша...» Вероятно, именно после этого сожженный и опускающийся в озеро городец был оставлен; новое укрепление поднялось па высоком берегу против гибнущего острова. Там, в новом городце в 1462 году была вновь отстроена церковь Архангела Михаила, существующая и по сей день.
На месте этого городца и стоит сегодня село Кобылье Городище, и только простоявший пять веков храм да остатки валов и рвов напоминают о бывшей здесь когда-то крепостце.
Еще раз о бочке золота
А что же клад озерных разбойников с Горы-Городища? Спектрофотометрические методы анализа позволяют обнаруживать растворенные в воде металлы при их концентрации до сотых долей микрограммов на литр. Если бы бочка с золотыми монетами действительно лежала на дне городищенского озерка, неизбежное растворение золота привело бы к очень высокому (относительно, конечно) содержанию его в озерной воде, гораздо более высокому, чем предел точности существующих приборов. Но — увы — анализы показали лишь фоновую — совершенно обычную — концентрацию и растворенного золота, и даже серебра.
А как же ров, ведущий от озерка к болоту? О происхождении его судить сложно. Быть может, крестьяне окрестных деревень действительно пытались спустить воду из озера, поверив легенде о золотой бочке. А может быть, когда-то давно этот ров был вырыт для защиты городца на горе и продолжал естественное ограждение, образуемое озером. А уже в более позднее время люди, видевшие этот ров, задавались вопросом, кто и для чего его выкопал, и так могли родиться предания о затопленном в озере кладе и о попытке достать его.