Другая сторона правды

— Что-то не густо. А где живут эльфы?

— За Эльфийском морем. У них там свой материк и они никого к себе не впускают.

— Хитрые.

— Да не то слово. Сами путешествуют по всему миру, а к себе не пускают. Гады они, — прокомментировал он их.

— А кстати, я ведь так и не спросил тебя, как называется-то этот мир?

— Саргош.

Я ещё долго расспрашивал его об этом мире. Но в основном все, что он мне рассказывал, было из области быта Саргошцев, да какие-то истории. Самым полезным я посчитал для себя это рассказ о местных Богах и краткий пересказ истории.

В Союзе распространен только один культ. Это культ пантеона Светлых Богов. В сущности их было трое. Аргаим — Бог заступник, войны и победитель Фаргота. Это местный доктор Зло, как я его мысленно окрестил. Потом шла Ампия — богиня любви, плодородия и семейного очага. Ну и последний Бог, это самый старший и мудрый из них — Мадео. Он являлся Богом мудрости, справедливости и по совместительству самый главный из них. Этих же Богов имеют и эльфы. В Тиргереи Бог только один — Фаргот. Но зато там много младших Богов. Гномы считают своими Богами каких-то мифических Драконов, которые покинули этот мир. Вообще-то, все остальные народы, кроме самих гномов, считают это сказкой. Кочевники покланяются духам предков. А за Северным морем, в Скальдии и других тамошних странах, культ Светлых Богов получил не сильное распространение. Форест сказал, что в том количестве верований, которые там существуют, запросто можно запутаться — настолько их много.

Вообще-то я понял, что этот мир не сильно изучен. Империя Грифона почему-то не рвётся в дальние плавания, а пешком много не изучишь. Другое дело Тиргерея. Она, судя по всему, давно уже изучает дальние земли.

История же была более любопытной. Считается, что люди пришли в этот мир почти сразу за эльфами. Это, получается, примерно пять тысяч лет назад. Как им это удалось, к сожалению, никто не знает — записи тех времён не сохранились. Человечеству очень повезло, что тогда эльфы не успели полностью заселить все земли. После непродолжительной войны, те ушли на южный материк, основав там свою страну. Люди же, после того как отвоевали себе место под солнцем через какое-то время начали активно бороться между собой. Судя по рассказу Фореста, первыми войну за власть начали Тёмные народы. Произошло это через тысячу лет после пришествия в этот мир. В последствие это время назвали Темным и продлилось оно ни много не мало, аж три тысяч лет. Войны, конечно, велись непостоянно, но довольно часто: они то затухали, то снова возобновлялись. Это были очень сложные времена. Именно тогда и появился Орден Ревнителей Веры. Тогда же в мир пришли и гномы. Человечество было занято истреблением друг друга, поэтому гномам очень повезло — их не тронули, хотя и пытались щипать. То Светлые, то Тёмные время от времени совершали на них набеги. Окончилось всё тем, что обе стороны оказались в довольно шатком положении. Слишком много народу положили на полях сражений. С тех пор больше таких кровопролитных войн не происходило. Конечно, случались пограничные стычки и мелкие сражения, но вести войны на полное истребление своего врага больше никто не желал.

— Ну вот, в общем, примерно так. Если хочешь подробнее, то в Академии есть специальный курс по истории. Там и узнаешь.

— И на том спасибо. Бурное же у этого мира прошлое.

— Мне почему-то кажется, что у твоего мира не менее бурное. Тьма и Свет существую везде и они всегда будут бороться друг с другом.

— Это точно.

— Ну, да ладно, пора спать. Ты первый караулишь, — зевнул он. — Разбудишь меня в три часа — я тебя сменю.

— Хорошо.

«Интересно, а как я узнаю время? По луне что ли?», — хотел я спросить Фореста, но тот уже спал. — «Эх, видимо так и придётся делать».

Подбросив ещё веток в костёр, я сел, лучше завернувшись в плащ. Было прохладно.

«М-да, интересно, с чего вдруг эльфы предъявили такие претензии? Где-то тут свинья зарыта. Может быть, Совет тоже причастен к этому? Да, нет, вряд ли. Ладно, надеюсь, что в этом Аркториуме маги не способны на такое. Иначе, что-то не хотелось бы мне попасть в их руки. Это же насколько надо быть психами, чтобы использовать аналог ядерной бомбы. Сколько народу в Пограничье они угробили только из желания насолить другим? Сотни тысяч? А может, миллион? Страшно представить, на что они могут пойти, добиваясь своей цели. А если все маги такие? Что же мне делать?! Все-таки попытать счастье в Академии или же сбежать сейчас?»

Для меня как человека, мир которого давно живёт на такой же ядерной бомбе, способной взорваться в любой момент, поступок здешних магов не укладывался в голове. Так что мой страх ехать к людям, способным на такое, был объясним. Но и сбежать я не мог. Мне в этом мире без знаний и умения защищать себя, невозможно выжить. Я бы провалился в первом же городе, а то и в деревне — ведь один неверный жест или слово, могут стать для меня роковыми.

«И что мне делать? Судя по словам Фореста, маги Аркториума не способны на такие зверства. Но так ли это на самом деле?», — я встал и начал ходить. Мне так легче думается. — «И так, будем размышлять логически. Что мне может помочь выжить в этом мире без помощи Фореста? Во-первых, это то, что я часто ходил в турпоходы и на природе не пропаду. Но мне не хочется жить отшельником. Значит надо научиться, как-то не выделяться из толпы. А как это сделать? Что-то я сомневаюсь, что здешние принципы жизни такие же как в моём мире. Судя по Форесту, стоит только показаться странным, то меня могут сразу записать в еретики и сдать на разбирательства Ордену. Да уж, ничего не скажешь — приятная перспектива. А как этого избежать? А ни как. Я не актёр и играть роль жителя этого мира не смогу. Да и не хочется. Остаётся только один выход — ехать в Аркториум?»

Я вздохнул и решил сходить ещё набрать хвороста. Предупреждения Фореста об опасности здешних мест вылетело из головы.

«А что мне ещё остаётся? Нужно признать, что я не могу постоять за себя. Как бы, это не было прискорбно. В армии не служил, драться по существу не умею. Чёрт!», — я со злости пнул дерево. — «Нет, ну надо же было именно со мной такому произойти. Нет, чтобы сюда засунуть какого-нибудь спецназовца, а не меня».

Меня всё больше разбирала, какая-то непонятная злость на всё окружающее. Неожиданно сзади послышался звериный рык. Я резко обернулся и увидел перед собой настоящее воплощение кошмаров. О-о, это надо видеть — весь чёрный, высотой с лошадь, по хребту идут иглы, заканчиваясь на кончике хвоста, шерсть дыбом, когти как ножи. Ну а морда, так вообще жуть — пасть, наверное, с тремя рядами клыков, глаза горят, казалось бы адским огнём, излучая нечеловеческую злобу.

Мне надо было бы испугаться, но произошёл совсем другой эффект. Моё сознание заволокла пелена безумия. Мне хотелось только одного — убивать. Я набросился на него, целясь укусить за шею. Он тоже не стал медлить и прыгнул на встречу. Мы вцепились, раздирая друг друга когтями. Что-то пронзило мне бок, попыталось укусить сверху за шею, но не успело — я поднырнул и вцепился ему в глотку снизу, где нет защитного гребня с иглами. Я сомкнул челюсть на шее врага, а когтями, снова и снова раздирал ему плоть. Живот и бок обжигала боль, а жуткие челюсти всё время щёлкали над головой, но не дотягиваясь. Вскоре что-то хрустнуло и тело в моих объятьях ослабло, прекратив трепыхаться. Всё, враг повержен!

Я отпустил труп и, отступив на негнущихся ногах, сел на землю не в силах стоять.

— Что это было? — мой голос дрожал от волнения.

Я пораженно уставился на свои руки, которые недавно были жуткими лапами с когтями, потом ощупал зубы — они уже вернулись в нормальное состояние, но пол лица, рот, всё было в крови и стекало на рубашку. Потом, вспомнил об одежде — удивительно, но она не пострадала во время боя. Похоже, её просто тогда не было. Быстро раздевшись, я осмотрел тело, но вместо глубоких ран, обнаружил лишь шрамы.

«Так что же, я — оборотень?!», — пришла ко мне мысль, но не вызвала страха, или паники. И вдруг, я засмеялся, сбрасывая всё напряжение, что держало меня на протяжении всего времени, пока пребывал в этом мире. Наверное, если посмотреть со стороны, то развернувшаяся картина, была бы мало сказать странной — голый мужик с окровавленным лицом и грудью стоит над трупом монстра и по идиотски хихикает, тупо уставившись на него. От представления этой картины, я рассмеялся во весь голос, за что и поплатился, поперхнувшись кровью этой твари. Прокашлявшись и сплёвывая всю эту гадость, я наконец-то пришёл в себя. Мне было хорошо. Никогда ещё за всю свою жизнь я не чувствовал себя так — свободно, легко, что ли? Ни страха, ни горечи, ничего! Моё сознание как будто очистилось от лишнего. Но главное, я полностью уверовал в свои силы. — «Теперь-то у меня есть способ постоять за себя! Вот только научиться бы, этим управлять. Как же это у меня получилось?!»