Бэтмен

Она решила, что причиной такого настроения был Корто Мальтезе. Тот, кто побывал в зоне военных действий, навсегда перестаёт доверять покою повседневной жизни. Последние два года Вики буквально ходила по краю. Однако сейчас она, должно быть, сама того не сознавая, переступила черту.

Вики чувствовала, что вся эта история начинает её затягивать. Ей захотелось поговорить с кем-нибудь. Она подумала о Брюсе. За внешней рассеянностью в Брюсе угадывалась внутренняя сила. Вначале её удивило желание поделиться с Брюсом своими переживаниями. Они оказались глубже, чем она думала, и касались не только Джокера и Готэм-Сити. Возможно, Брюс не разделяет её мыслей, но она должна это выяснить.

Вики снова взглянула на часы. Прошла всего пара минут. Она посидит здесь ещё немного. Брюс обязательно придёт. В конце концов, ведь это он заказал столик в музейном кафе. Официант провёл её прямо сюда, добавив, что мистер Уэйн должен подойти.

Всё-таки интересно, зачем Брюс пригласил её сюда. А может, этот заказ для Брюса сделал Альфред? Ей очень нравился старый дворецкий, и казалось, что он тоже испытывает к ней определённую симпатию. Раньше с ней никогда не случалось такого. Уж не выступает ли он в роли свахи? Если так, то что думает обо всём этой мистер Уэйн? Может быть, он опаздывает именно поэтому? А может, она что-то не так поняла и он вовсе не собирался приходить? Почему только она сразу не встала и не ушла? Вики опять посмотрела на часы и уговорила себя подождать ещё минуту.

Вики пригубила свой джин с тоником и увидела, что к ней направлялся официант. В руках у него был свёрток.

— Мисс Вейл, это только что просили вам передать, — проговорил официант, повернулся на каблуках и исчез.

В руках у неё оказался маленький свёрток в коричневой бумаге с надписью карандашом, где, кроме её имени, большими красными буквами было написано слово «СРОЧНО».

Она разорвала бумагу. Внутри находилась белая коробочка, к которой была прикреплена записка, также написанная карандашом:

«ДОРОГАЯ В. ВЕЙЛ!

НАДЕНЬТЕ ЭТО

ПРЯМО СЕЙЧАС.»

Вики открыла коробочку и достала оттуда красный с зелёным предмет. Это была миниатюрная газозащитная маска.

Неожиданно послышался странный свистящий звук. Из вентиляторов, расположенных в конце зала, повалил густой дым. Один за другим стали падать на пол официанты, роняя подносы с едой. Сидящий за соседним столиком молодой человек выпустил из рук вилку, уткнулся лицом в свой салат и затих.

Вики быстро надела маску.

Минуту спустя она осталась единственным человеком в кафе, не потерявшим сознания. Вокруг неё лежали люди, не менее сотни: одни — прямо на своих столиках, другие — в неестественных позах на полу. Несколько человек упали друг на друга у дверей — видно, они раньше остальных поняли, что происходит, и пытались спастись бегством — увы, напрасно. Все они оставались недвижимы.

Вики очень надеялась, что они, по крайней мере, живы.

Дальняя дверь музея внезапно широко распахнулась. Хотела того Вики или нет, но к ней пожаловали гости.

Они проникли в музей, сняв с петель двери с помощью небольшой пластиковой бомбы. Вообще-то, в этом не было никакой необходимости: музей был открыт и войти в него можно было обычным путём. Но тогда не получилось бы никакого спектакля, а Джокер был великим постановщиком.

Джокер шёл впереди. На нём по такому случаю был большой берет, какие носят художники. За ним шли его парни, неся шампанское, стаканы и, конечно же, огромный радиоприёмник, из которого доносилось: бум ча-ча-ча-ча-ча— ча, бум ча-ча-ча-ча-ча-ча.

Джокер подошёл к ближайшей картине и стал её рассматривать.

— Эй, все сюда! — скомандовал он. — Давайте-ка займёмся расширением своего кругозора.

Все последовали его примеру. Каждый подошёл к облюбованной им картине.

Бум ча-ча-ча-ча-ча-ча. Бум ча-ча-ча-ча-ча-ча.

Джокер благоговейно вздыхал, разглядывая произведения искусства. Конечно, условия осмотра были далеки от идеальных. Нет, музыка и шампанское были великолепны, но приходилось обходить тела, лежавшие на полу. Вполне можно было споткнуться или подвернуть лодыжку. Наверное, искусство действительно требует жертв.

Ага, а вот и знакомая картина. Джокер узнал её: «Голубой

мальчик» Гейнсборо — прекрасный портрет, изображающий в полный рост юношу в голубой одежде. Какая изысканность линий! Какое тонкое чувство цвета! Это близко к совершенству.

Джокер обвёл тростью контур портрета. В нём проснулась жажда творчества. Он нажал кнопку на рукоятке своей трости, и из неё выскочила бритва. Он только слегка подправит картину. Высунув от старания язык, Джокер вырезал на лице Голубого мальчика широкую улыбку, повторявшую его собственную. Готово! Вот теперь намного лучше! Джокер улыбнулся своей свите. Искусство способно приносить редкое удовлетворение.

Его парни восприняли поступок Джокера, как сигнал к своему собственному творчеству, и быстро заработали ножами и краской из пульверизаторов, придавая всем этим старомодным полотнам Мане, Ренуара и Дега вполне современный вид.

Бум ча-ча-ча-ча-ча-ча, — ритм подхлёстывал их.

Бум ча-ча-ча-ча-ча-ча.С музыкой дело шло быстрее. Не случайно он постоянно рекомендовал своим ребятам напевать что-нибудь во время работы.

Джокер опустил ряд картин пониже, чтобы парням было удобнее. Что у нас здесь? А, «Крик» Эдварда Мунка. Чёрно-белая фигура, на лице — крик страдания, боли и безумия. Жалкое существо, пугающее силой проявления чувств, словно вобрало в себя страдание, боль и безумие целого мира.

Вдруг он заметил, как кто-то занёс над картиной кинжал. Он оглянулся и увидел Боба, собиравшегося тоже принять участие в коллективном творчестве. Джокер предостерегающе поднял палец.

— Мне это нравится, — сказал он. — Оставь её.

Боб ухмыльнулся, понимающе кивнул головой и прошёл дальше, остановившись, чтобы выпустить струю краски из пульверизатора на картину Джексона Поллока. Это лишено смысла, ну да пусть Боб позабавится!

У Джокера были другие дела. Его ждали в кафе на верхнем этаже.

Бум ча-ча-ча-ча-ча-ча. Бум ча-ча-ча-ча-ча-ча.

Вики чувствовала, что ловушка вокруг неё всё больше сжимается.

Джокер с десятком своих молодцов рассеялись по музею и принялись портить картины. Вики подумала было спастись бегством, но, ворвавшись в музей, прислужники Джокера сразу же перекрыли главный выход и все запасные.

К тому же Джокер уже заметил её. Приветливо помахав рукой, он подошёл к ней. Его лицо уже не было белым, как у привидения, но на нём по-прежнему застыла неестественная

улыбка. Он явно был в хорошем настроении, что ещё больше заставило Вики почувствовать, что она в ловушке.

Джокер придвинул стул и, показав на маску, сказал:

— Думаю, теперь её можно снять.

Помедлив, она сняла с лица маску, и Джокер щёлкнул пальцами. Двое из его головорозев кинулись к ним: один с двумя подсвечниками в руках, другой — с огромным переносным радиоприёмником.

Бум ча-ча-ча-ча-ча-ча. Бумча-ча…

Джокер нажал на клавишу и переключился на другую станцию. Теперь вместо ритмов диско зазвучал струнный оркестр. Из внутреннего кармана двубортного пиджака он вынул серебряную зажигалку, щёлкнул — и из неё вырвался большой язык пламени. Он зажёг свечи. Всё это напоминало искусную пародию на романтику.

— Вы красивая, — произнёс Джокер вкрадчиво.

Сидя напротив, Вики молча смотрела на него. Что можно ответить этому сумасшедшему?

— Спасибо, — наконец произнесла она.

— Правда, на несколько старомодный лад, — продолжал Джокер. — Уверен, что сегодня нам удастся сделать из вас что— то большее.

Он придвинул своё кресло ближе. Вики с трудом удержалась от того, чтобы не отодвинуться. О, Боже! Должен же быть выход из этой ситуации? Наверное, надо было бы попытаться найти к этому человеку какой-то подход.

Джокер обратил внимание на чёрную папку у её кресла.