Бэтмен

Пора идти домой. Больше ему ничего не оставалось делать.

Альфред, видевший, как Брюс прошёл к себе в кабинет, направился навстречу быстрой и лёгкой походкой. Он взял у Брюса плащ и подал ему невесть откуда взявшееся влажное горячее полотенце. Брюс давно уже перестал удивляться тому, как всё это ловко у него получалось. Он молча вытер руки.

— Звонила мисс Вейл, — доложил Альфред. — Она была чем-то озабочена.

С минуту он помолчал, затем добавил таким конфиденциальным тоном, какого Брюс никогда не слышал:

— Я заметил, что, когда она здесь, становится как-то легко.

Брюс бросил на своего дворецкого пристальный взгляд. Он никогда не слышал от Альфреда подобных слов.

— Почему бы вам на ней не жениться, Альфред?

— Я имел в виду совсем другое, сэр, — ответил Альфред, сохраняя невозмутимое выражение лица.

Брюс бессильно пожал плечами.

— Альфред, я не имею на это права.

Альфред кивнул с понимающим видом. Они задумали всё это так давно! Оба они знали, что им предстоит. Сейчас в жизни Брюса для женщины не было времени.

— Нейпир жив, — продолжал Брюс, — он возглавил людей Гриссома. Мне удалось получить в полиции все данные о нём.

— Да, сэр, — произнёс Альфред на этот раз своим обычным деловитым тоном. Ему предстояло отправиться в их подземелье, в Бэткейв, чтобы ознакомиться с новой информацией. Когда дворецкий проходил мимо него, Брюс вздохнул. Это был печальный вздох сожаления о том, что невозможно.

— Как она хороша, не правда ли?

Альфред грустно улыбнулся в ответ.

Вики рассматривала сделанные ею фотографии Брюса Уэйна. Когда Брюс исчез, она осталась на площади, чтобы заснять происходящее. В конце концов, это была её работа. Она сама проявила плёнку и отпечатала в первую очередь те кадры, где был снят Брюс с розами, надеясь, что они подскажут ответ на мучившие её вопросы.

Она взяла в руки фотографию, сделанную в том переулке, где Брюс, опустившись на колени, казалось, совершал какой— то обряд. В таком состоянии она видела его ещё только раз, на площади, когда посреди всей этой стрельбы он стоял, будто был не один, а вёл неслышимый диалог с кем-то или чем-то, что находилось в ином времени и пространстве.

Внезапно её осенило, что тот, кто назвал себя Джокером, возможно, тоже имеет отношение ко всему этому. Не случайно Брюса чем-то притягивал к себе тот уличный мим-маньяк с зелёными волосами. Сначала она не знала имени этого клоуна, но потом изрешечённые пулями тела остальных членов банды Винни Рикорсо появились на ступенях муниципалитета, перевязанные широкими красными лентами с надписью: «Подарок городу Готэму от Джокера».

Так. Сперва Бэтмэн, а теперь ещё этот гангстер. Похоже, в Готэме многие ищут популярности. Но какую роль во всей этой истории играет Брюс Уэйн?

Наверняка здесь что-то связано с тем переулком.

Она набрала номер телефона. На другом конце провода ей ответил Нокс.

— Элли, — сказала она быстро, не давая ему возможности продемонстрировать своё остроумие, — не можешь ли ты навести для меня одну справку? Тогда разузнай, пожалуйста, не случалось ли что-нибудь необычное в переулке между улицами Перл и Филипс? Пока.

Она повесила трубку и снова обратилась к лежавшим перед ней трём фотографиям: вот Брюс с цветами, вот он стоит на коленях, вот швыряет ногой консервную банку.

— Что с вами происходит, мистер Уэйн? — произнесла она вслух.

9

Заранее предвкушая удовольствие, Джокер уселся перед телевизором.

— А теперь на ваших экранах — передача «Последние новости» и её ведущие Бекки Нарита и Питер Макелрой.

Камера показала крупным плавном улыбающееся лицо Бекки.

— Добрый вечер, — начала она. — Вчера мир моды был потрясён внезапной смертью двух манекенщиц — Кенди Уокер и Аманды Килер. Трагедию объясняют внезапным приступом аллергии, хотя компетентные органы не исключают возможности злоупотребления наркотиками. Питер!

В кадре появился улыбающийся Питер.

— Продолжается работа над программой празднования двухсотлетия города, в рамках которого состоится объявленное мэром города Боргом торжественное открытие статуи основателя Готэм-Сити Джона Готэма.

Из-за экрана протянулась рука, положившая записку на стол Питера. Он стал её читать, и улыбка постепенно сходила с его лица.

— Только что получены новые сведения. Три таинственные смерти в салоне красоты.

Его прервал неожиданный смех Бекки. Питер с упрёком взглянул на коллегу.

— Бекки. Это жестоко, Бекки!

За экраном что-то с грохотом упало, заставив Питера вскочить со своего места. Кто-то включил вторую камеру, так что на экранах своих телевизоров зрители могли видеть всё, что происходило с Бекки. Она раскачивалась в своём кресле, лицо её конвульсивно подёргивалось, строя самые невероятные гримасы. Камера то наезжала, то откатывалась, словно оператор не знал, снимать всё это или нет.

Со всех сторон сбежались служащие, стараясь чем-нибудь помочь бедной Бекки. Она подпрыгивала в своём кресле, раскидывала руки и ноги в разные стороны, порой задевая неосторожно приблизившихся к ней коллег. Это было похоже на представление, но особенно удался финал. Она стала кружиться, делая пируэты, как балерина, причём — что удивительно в таком состоянии — движения Бекки были полны изящества.

При этом она не переставала хохотать.

Внезапно Бекки резко остановилась. По инерции она сделала великолепный двойной кульбит через стол комментатора с разложенными на нём газетами. И тут же перестала смеяться. Точнее, она перестала что-либо делать вообще. Её тело сковала смерть.

Камера показала лицо Бекки. На нём застыла счастливая улыбка.

— К чёрту камеру! — кричал в истерике Питер. — К чёрту же!

Изображение исчезло.

Всё это просто замечательно. Джокер включил другую программу. Тут было ещё занятнее.

Станция Джокера перекрывала не только теленовости, но и любой другой канал в Готэм-Сити.

На экране теперь был яркий мультипликационный клип, изображавший манекенщиц Кенди и Аманду за несколько часов до внезапной смерти. Они весело приветствовали зрителей. При этом — как здорово это было сделано! — их рты двигались, складываясь в страшную, неестественно широкую улыбку.

Зазвучала весёлая мелодия:

Потом их губы снова зашевелились, произнеся раздвоившимся голосом Бетти Буп:

— Любите Джокера!

Вот это да! Джокер удовлетворённо вздохнул. Разве ж это не искусство?

Но дальше должно быть ещё интереснее.

Теперь в кадре был супермаркет и его самый расторопный продавец — Джокер. Он вёз тележку по проходу. Потом схватил с полки какую-то яркую упаковку и бросил её прямо в телекамеру.

— Новый продукт фирмы «Джокер»! — кричал он голосом зазывалы. — Только у нас соус «СМЕХЛЕКС»! Добро пожаловать на нашу дегустацию для гурманов! Она проводится вслепую!

Картинка на экране сменилась. Теперь на нём появился связанный, с завязанными глазами и с кляпом во рту человек, бессильно барахтавшийся в кресле. В нижней части экрана появилась надпись:

«ЭТО НЕ АКТЁР.»

— О-о-о, — снова заворковал Джокер. — Посмотрите на него. Он явно чем-то недоволен. Ведь он покупает изделия фирмы «X»! Но вот другой покупатель…

Камера отъехала назад, чтобы показать, что дегустатор поневоле находится там не один. Рядом с ним лежал труп с завязанными глазами и самой счастливой улыбкой на губах!

— …пользующийся новым продуктом фирмы «Джокер». Вы видите, что он просто тащится от удовольствия, — закончил Джокер.

Камера вновь показала Джокера-торговца. Теперь он сидел, развалясь, рядом с мультипликационным изображением одной из манекенщиц, прошедших у него обработку. Какое изысканное сочетание: белая, как мел, кожа и великолепные зелёные волосы!