Лабиринт

Сара мгновенно обернулась, однако нужная ей пара исчезла. Девушка стояла и вглядывалась в толпу, надеясь увидеть его. Она была так поглощена этим, что не заметила, как рядом с ней очутился некий молодой человек. Оперевшись о колонну, он вызывающе уставился на Сару. И с явным удовольствием стал всю ее разглядывать: ее лицо, шею, грудь, ноги. Он придвинулся к ней вплотную и, склонившись, прошептал на ухо:

— Ты потрясающе хороша, моя славная девочка.

Сара резко повернулась и оказалась лицом к лицу с незнакомцем. От удивления она раскрыла рот. Незнакомый юноша прочитал на ее лице смесь удивления и удовольствия. Тогда он откинул назад голову и рассмеялся. Она ответила ему нервной улыбкой.

Сара не знала, что все это время Джареф следил за ней, укрывшись от ее глаз под чужой мантией с капюшоном. Он следил за каждым ее шагом с той самой минуты, как она появилась в этом танцевальном зале, насквозь пропитанном фальшью.

Сара не могла понять поведения тех, кто здесь собрался. Казалось, они знают нечто, что было ей неизвестно. И от этого она чувствовала себя зажатой, ей было неловко. Она быстро пошла по залу, пытаясь отыскать Джарефа, хотя и сама не знала, зачем он ей нужен и что она скажет ему при встрече. Просто она чувствовала, что она должна, что ей позарез необходимо найти его.

Когда ей удалось его обнаружить, Джареф нашептывал что-то своей прекрасной партнерше. А та понимающе улыбалась в ответ и облизывала свои губы, медленно обводя их кончиком языка.

Сара покраснела и в замешательстве отвернулась. Она стояла теперь в другом углу зала, и там тоже было высокое зеркало. Глянув в это зеркало, она заметила, что Джареф вдруг оказался неподалеку от нее, и один. Стройный, светловолосый, с великолепной фигурой. На нем была роскошная темно-синяя кофта, украшенная на плечах и манжетах россыпями бриллиантов. Под кофтой рубашка из шелка пепельного цвета. Она оттеняла бледность его кожи. Воротник был сделан стоечкой. От него на грудь спускалась сияющая бриллиантовая подвеска. Наряд Джарефа дополняли черные лосины и черные сверкающие сапоги. В руке он держал рогатую маску, укрепленную на тонкой палочке. Но на Сару смотрел открыто, отстранив маску от лица. Джареф стоял среди тех, кто кружился в танце. Сара увидела в зеркало, как он призывно махнул ей рукой.

Она обернулась, все еще не веря, что это действительно он. Но это был он, и он продолжал движениями руки звать ее к себе. Она приняла его приглашение и почувствовала, как в тот момент все закружилось у нее перед глазами. Но когда она вошла в круг танцующих и очутилась в руках Джарефа, ведущего танец, вся робость куда-то исчезла. Сара была самой хорошенькой на этом балу. И она знала это, потому что видела, как Джареф улыбается, глядя на нее. Он не сводил с нее глаз. А его крепкие руки лежали на ее плечах, что волновало ее тело. Танцевать с ним было удивительно легко и приятно. Он сказал ей, что она прекрасна. И она смутилась.

— Я чувствую… Я чувствую как будто… Я… Я не знаю, что я чувствую.

Он был польщен.

— Впрямь ли не знаешь?

— Мне кажется… будто я во сне. Но я не помню, чтобы мне хоть когда-нибудь пригрезилось что-либо подобное!

Он слегка отстранился назад, чтоб еще лучше рассмотреть ее, и засмеялся. На этот раз нежно.

— Ты должна по-своему играть свою роль, — сказал он и закружил ее в танце по залу.

И она улыбалась ему. Она думала: Какой он сегодня красивый. Как жаль, что мужчинам не принято об этом говорить, ведь правда?Но, пожалуй, важнее то, что он не побоялся открыто всем показать, как счастлив он был в те минуты. Это было прямо написано у него на лице. Тогда как на других лицах здесь не было ничего, кроме притворства и насмешек.

— И когда ты отыщешь свой путь, — продолжил Джареф, — оставайся верной своей мечте, Сара. — Он смотрел ей прямо в глаза. И улыбка на его лице была искренной. — Поверь мне. Если хочешь быть по-настоящему свободной, быть воистину самой собой — ты должна хотеть именно этого, разве не так?

Сара кивнула.

— И лишь до тех пор, пока твоя мечта остается с тобой, ты будешь находить то, чего действительно хочешь именно ты. Но стоит однажды предать мечту, и окажешься во власти чужих желаний. И они делают из тебя то, что им будет угодно. Подумай об этом, Сара. И доверься своей мечте.

Сара была просто ошеломлена.

— Доверься мне, Сара, — сказал Джареф и вплотную приблизил ее лицу к своему. — Ты можешь это сделать?

Она кивнула и посмотрела на него. Она чего-то ждала. Сейчас он ее поцелует. Она закрыла глаза. Именно так это и должно произойти. Но что-то заставило ее вновь открыть глаза. Причиной было воцарившееся в зале молчание. Музыка прервалась. Их обступила толпа гостей. Со всех сторон она видела недобрые хитрые лица. Окружившие уставились на нее и на Джарефа. Они локтями подталкивали друг друга, перемигивались и кусали себе губы, чтобы не разразиться хохотом. Джареф, казалось, не обращал на это никакого внимания. Но ей сделалось жутко, она резко отвернула от него свое лицо. Он прижал ее к себе еще крепче и настойчиво стал искать губами ее губы. Ее охватило отвращение. Лицо залилось краской стыда, и она вырвалась из этих объятий на свободу.

Часы пробили двенадцать.

Сара прокладывала себе путь, с трудом пробираясь сквозь толпу, которая теснила и глумилась над ней. Какой-то мужчина по-лисьи улыбнулся из-под маски и тяжело дыхнул ей в лицо. Она почувствовала мерзкий запах его дыхания и в сердцах оттолкнула от себя.

В тот же миг между ними вклинилась стайка хохочущих женщин, за которыми гнались весело и грубо ржащие мужики. Сару отбросили в сторону, и она, потеряв равновесие, ударилась о колонну. Но снова кралась сквозь эту толпу, пока прямо перед собой не увидела трепыхавшуюся оболочку огромного шара, того самого, где проходил этот бал.

Рядом она заметила маленький стул, расписанный картинками. Держа обеими руками, она подняла его и ударила по шару.

Оболочка в этом месте лопнула, и Сара смогла протиснуться сквозь нее.

Она летела по небу. И смотрела на землю. Вдруг внизу она заметила Лудо и сэра Дидемеса. Те смотрели наверх и тоже видели ее. Они разевали рты, будто звали к себе. Но она слышала лишь свист рассекаемого воздуха.

А танцевальный зал, оставшийся позади, взорвался вместе с шаром и превратился в груду ненужного хлама, который разлетелся теперь по сторонам. Некоторые его кусочки со свистом неслись вперед, мимо девушки, некоторые плыли рядом с ней, а некоторые отставали, исчезая вдали.

Она стала узнавать какие-то знакомые, но позабытые предметы. Вот танцор из музыкальной шкатулки — он все так же делает свои пируэты. Позади него несколько ее любимых книжек. Они плывут себе в полном беспорядке, кто с кем хочет, и страницы свободно хлопают на ветру. Неподалеку ее Ланцелот, а под ним какие-то дурацкие вырезки из газет и журналов. Вон маленькая ложка и подставка для яиц. Сара ими пользовалась, когда была маленькой. Все вместе это походило на воздушный Бермудский треугольник, куда попадает и навсегда остается то, что вы видели или вообразили когда-либо, но перемешанное в самых невероятных сочетаниях. Если это и впрямь обломки танцевального зала, — думала она, — тогда выходит, все прожитое мною прошло на таком вот балу, где всегда надо быть в маске.

Она неслась теперь по безбрежному морю памяти. Вместе со всем своим хламом. А скорость движения все нарастала, и предметы и мысли начали вращаться: быстрее, быстрее, сливаясь в могучий крутящийся вихрь и затягивая в него Сару. Даже воздух вокруг свистел и стонал от такой бешеной скорости. И вдруг все замерло…

Сара снова стояла на земле, в свой одежде. В руке она держала надкушенный персик. Она посмотрела внимательно и заметила в нем червоточину. Из дырочки высунулась противная личинка. Девушка отшвырнула персик. Она почувствовала, как тяжело ей дышать, — и потеряла сознание.

Годы ее жизни

Она очнулась непонятно где. Над головой было черное небо, а вокруг — голая, безжизненная поверхность, залитая ярким, слепящим светом. Это напоминало фотографии, сделанные на луне. Может быть, она оказалась именно на луне, как знать.