Синтия

— Дама, — подал голос шофёр, — вы против богатства?

— А, лучше смотрите на дорогу, — раздражённо буркнула Люсиль.

— Дама, меня не надо учить, как водить машину. Но человек должен есть-пить, вот и приходится зарабатывать доллары тяжким трудом.

Я не сказал ни слова. Наконец, мы подъехали к отелю «Рицхэмптон».

— Слава Богу и за это, — сказала Люсиль.

— За что же?

— Мы живы.

— Да, да, — рассеянно отозвался я, думая о своём офисе, где не был со вчерашнего дня. Если позвонить Хантеру, то он попытается прямо по телефону оторвать мне уши за то, что я исчез, и потребовать, чтобы я немедленно появился в компании. Но если не звонить, никаких вопросов не возникнет, и я спокойно смогу продолжать поиски. Поэтому мы вошли в вестибюль отеля, и я позвонил из автомата Мейзи Гилман, которая всегда в курсе всех дел. Люсиль ждала меня у будки. Она, похоже, вообще забыла о своей библиотеке. Затем откуда ни возьмись появился появился местный детектив Майк Джекоби. Я заметил, как он переменился в лице, завидев Люсиль. Я одновременно слушал, как он объясняется с Люсиль, и внимал Мейзи Гилман, очень хотевшей понять, где меня носит нелёгкая.

— В Канаде. Так и передайте Хантеру. Я иду по горячим следам. А что случилось-то?

— Да ничего, — сказала Мейзи, — кроме того, что Хантер не находит себе места и глубоко сожалеет, что не может вас заполучить.

— Передайте, что я ему позвоню попозже, — сказал я.

— Это его не удовлетворит.

— Тогда пусть застрелится.

Но от Мейзи было не так легко отделаться, и пока она подробно рассказывала мне о происходящем в фирме, Джекоби и Люсиль поглощенно о чём-то беседовали. Увы, я не мог понять, о чём именно. Затем Джекоби вдруг поклонился, поцеловал Люсиль руку и удалился. Кажется, я повесил трубку, не дослушав щебет Мейзи. Я вышел из будки и спросил Люсиль:

— Не подводит ли меня моё зрение?

— А что такое ты увидел?

— Я видел, как этот мозгляк целовал тебе руку.

— Да, и, по-моему, это очень неплохой европейский обычай.

— Ньюарк, штат Нью-Джерси, — вот его Европа. А куда он делся? Я хочу с ним потолковать.

— Его должны обработать бритвой.

— Бритвой?

— Да, это особый вид стрижки. Стоит три доллара, он стрижётся два раза в месяц — причём, раз в месяц — бритвой.

— Отлично. Я рад, что тебе так хорошо известны его обычаи. Но я хочу поговорить с ним немедленно.

— Я уже говорила с ним, Харви.

— Причём тут ты? Я хочу задать ему кое-какие вопросы. Например, не возвращались ли в отель Синтия с этим графом. Чёрт возьми, у меня к нему два десятка вопросов.

— Ну, конечно, они вернулись. Это лишний раз показывает, какой ты умный. Мне бы и в голову не пришло искать их здесь. Но они вернулись, словно почтовые голуби.

— И что?

— И ничего. Они наверху, в номере для новобрачных.

— Прямо сейчас?

— Ну, конечно. Как здорово, Харви. Я о том, что ты заработаешь массу денег.

— Причём тут деньги? — удивлённо воззрился я на Люсиль.

— Разве мы не работаем вместе?

— По-моему, тебе пора перестать симулировать и вернуться в библиотеку. Когда вернётся Джекоби?

— Сразу, как подстрижётся. Он собирался на ланч. Он приглашал меня составить ему компанию. Он обещал сводить меня в «Колони». Он сказал, что готов поспорить: ты никогда не приглашал меня туда.

— Он великий гостиничный сыщик. Рыщет по всем отелям. Это уж точно. Ну ладно, можешь постоять здесь или возвращайся на работу. А я иду в номер для новобрачных.

Люсиль схватила меня за руку, посмотрела в глаза и холодно сказала:

— Только попробуй, Харви Крим. После того, как я прошла с тобой весь путь, ты вдруг бросаешь меня. На такое способен не человек, а крыса.

— Я думаю о твоей безопасности.

— Либо я иду с тобой, либо закатываю при всех скандал.

— Ты этого не сделаешь.

— Хочешь проверить? — осведомилась Люсиль.

Мы подошли к лифту и я сказал лифтёру:

— Семнадцатый этаж. Номер для новобрачных.

— О вас докладывали? — осведомился лифтёр.

— Вне всякого сомнения, — отозвался я и мысленно решил потом объяснить Люсиль, что хладнокровие и уверенность способны творить чудеса. На семнадцатом этаже был холл и три двери.

— Средняя дверь ведёт в номер для новобрачных, — пояснил лифтёр. — Правая — в президентский, левая — в номер для бизнесменов.

— Есть тут кто-нибудь, кроме графа с его молодой женой?

— В их номере никого. Но в президентском разные странные люди.

— Только не говорите мне, что там президент.

— В этом отеле он не остановится. Если тут что-то и есть президентское, то разве что цена.

Его физиономия сияла, и хотя он был непрочь постоять и полюбоваться внешностью Люсиль и моим остроумием, дела позвали его, и он уехал. Просто удивительно, сколько народу получало удовольствие от одного вида Люсиль.

— Ну что ж, — сказал я ей. — Синтия, стало быть вернулась.

— Харви, — начала Люсиль, взяв меня за руку. В её голосе послышались какие-то новые нотки, и я удивлённо посмотрел на неё.

— Харви, тут что-то не так.

— Почему это?

— Неужели тебя ничего не смущает? Нет, тут что-то явно не так. Должны быть голоса, музыка, а я ничего не слышу.

— Хорошая звукоизоляция, — пояснил я. В маленьком фойе имелся толстый ковёр, стены были обиты синтетически расписанными обоями, в углу стояла скамейка в неогреческом стиле и маленький столик, а на нём ваза со свежими цветами. Шикарная обстановочка.

— Не слишком ли легко нас сюда впустили? — спросила меня Люсиль.

— Лифт — великое дело.

— Харви, не хохми. У тебя есть оружие?

— Ты с ума сошла. Зачем оно мне?

— Но ты ведь частный сыщик, — не унималась Люсиль. — А частные сыщики носят при себе оружие.

— Я расследователь страховой компании.

— Харви, давай дождёмся Джекоби.

— Джекоби! Это же курам на смех! Великий оперативник. Ну его — с его европейскими манерами.

— Бога ради, Харви, не надо шутить. Я никак не могу взять в толк, почему нам нельзя было обратиться к сержанту Келли и лейтенанту Ротшильду? Зачем тогда вообще полиция? Я ещё не видела ни одного фильма, где беды можно было бы избежать, не позвав полицию. Знаешь, по ходу действия наступает такой момент, где все зрители с двумя извилинами бормочут: «Ну, скорее, позвоните в полицию!» Но нет, идиот-герой, придуманный умниками из Голливуда, об этом и слышать не желает. Вместо этого он храбро шагает навстречу беде и бац!

— Я же говорил тебе: подожди меня внизу, — сердито прошипел я.

— Ладно, Харви, я больше не буду.

У двери был декоративный медный молоток. Я трижды постучал, и не успели стихнуть мелодичные звуки, как дверь открылась, и я вошёл. Люсиль вошла за мной, и дверь за нами закрылась. У дверей возник высокий загорелый человек. Рост его был шесть футов два дюйма, никак не меньше. На нём был серый пиджак, узкие брюки, ковбойские тиснёные серебром сапоги и широкополая ковбойская шляпа. В руке у него был пистолет сорок пятого калибра, снабжённый глушителем. Он улыбнулся, не разжимая губ, затем кивнул и, махнув рукой с пистолетом, пригласил нас в гостиную. Возможно, вы не имели возможности убедиться, до чего выразительными бывают эти короткие взмахи руки с пистолетом, но уж поверьте мне на слово. По ней можно чётко представить себе, в каких отношениях с оружием находится этот человек. Встретивший нас молодец, смею вас уверить, был с ним на короткой ноге. Он давно и крепко дружил со всем, что стреляет. Так, по крайней мере, мне показалось, и я не испытал ни малейшей потребности проверять мои догадки на практике. Я послушно вошёл в гостинную. Люсиль за мной.

В гостиной я увидел объект — или точнее, объекты — моего поиска. Высокая, хорошо сложенная молодая женщина сидела в кресле в состоянии полного ступора. На полу, вытянувшись во весь рост, лежал молодой человек. Одного взгляда на него было достаточно, чтобы сказать: это был граф Гамбион де Фонти, он же Валенто Корсика. Это был ухоженный и вполне пригожий молодой человек. В петлице у него была белая гвоздика, что делало его похожим на упавший на пол манекен, из тех, что красуются в витринах универмагов. Но из манекена не может хлынуть кровь, а у этого человека на полу из трёх пулевых ран в груди обильно текла кровь.