Страница 97 из 105
— Тогда вокруг этого плелось черт знает сколько интриг, — объяснил Дарк. — Шпионаж и контршпионаж… я и в самом деле ничего не мог вам рассказывать. Но через какое-то время вынужден был оставить это дело.
— Я и сам наткнулся на подобный предупредительный барьер. Наш корреспондент в Лос-Анджелесе позволил себе несколько намеков, но мы не имеем права печатать такое, что могло бы повредить рекламе. Похоже, у этого типа Фаберже огромные связи.
Дарк мрачно уставился в пивную кружку.
— Что вам известно о Мэри Стенз?
— Очень немного. Ее поселили в большом особняке в лучшем районе Голливуда. Компания «Парагон» подписала с ней контракт. Национальный телецентр тоже. Кроме того, подписано соглашение с американской косметической фирмой «Глория», что-то относительно совместного производства «Красотворца». Эта девушка — источник большого бизнеса, Пол.
— Ясно, — недовольно буркнул Дарк.
— Любая огласка в прессе запрещена, видимо, до особого разрешения Фаберже. Вы слышали о Рэе Сомерсе?
— Приходилось.
— Он заправляет прессой. Наш корреспондент попробовал у него получить разрешение, но тот и слушать не захотел. Девушку они тоже прячут от посторонних глаз. Наверное, пока не снимут запрет.
— А когда это может случиться? Джефкот пожал плечами.
— В любое время. Возможно, именно в эту минуту. Дарк взглянул на часы.
— Сейчас в Голливуде пять утра. Сомневаюсь.
— Еще до конца сегодняшнего дня, — уверенно заявил Джефкот, — имя Лоры Смайт может появиться в заголовках американских газет.
Но он ошибся. Прошло еще четыре дня, прежде чем рекламная бомба взорвалась.
— С пятницы я в отпуске, — коротко сообщил Безил Бомон. — Разумеется, с благословения шефа. Итак, на две недели «Наблюдатель» остается без ответственного редактора. Это значит, все мои обязанности ложатся на ваши плечи, Пол. Что и как делать, вы знаете. Имеющегося материала, думаю, достаточно.
— Хватит еще на месяц, а то и больше, — сказал Дарк. — С полицией все улажено. Если не появится что-то новое…
— Действуйте по собственному усмотрению. Старайтесь не обращаться к Хеннингеру, если этого можно избежать. Он не любит, когда его беспокоят повседневными редакционными делами.
— Обещаю не беспокоить, разве что случится что-нибудь необычное, вроде атомного взрыва или приземления летающей тарелки.
— В обоих случаях я мгновенно вернусь, — решительно ответил Бомон.
Дарк зажег сигарету и вопросительно посмотрел на собеседника.
— Куда-то едете?
— В Алжир. У меня там знакомые. Надеюсь, смогу соединить приятное с полезным и раскопать какие-нибудь интересные факты о внутриполитической ситуации.
— Это было бы неплохо, — заметил Дарк. — Я и сам бы с удовольствием поехал с вами.
— Хеннингер не позволит. На ближайшие две недели «Наблюдатель» остается на вас. Не делайте ничего такого, чего не сделал бы я.
— Не сделаю, — пообещал Дарк.
Но когда он выходил из кабинета, перед его глазами уже возник воображаемый номер «Наблюдателя» с большой фотографией прекрасного лица Лоры Смайт на обложке с ярко-желтой полосой внизу, на которой большими черными буквами будет напечатано:
МОШЕННИЧЕСТВО И «КРАСОТВОРЕЦ».
Детальное захватывающее разоблачение в этом номере «Наблюдателя».
Возбужденный и растревоженный, он возвратился к себе в кабинет и просидел там остаток дня, выкуривая сигарету за сигаретой.
Глава двадцать третья
Началось с помпезного и роскошного приема, организованного для прессы в одном из павильонов студии «Парагон» в Голливуде, на который прибыли представители почти всех американских газет и журналов, а также многих международных агентств. Рэй Сомерс не забыл пригласить теле- и радиокомментаторов. Кроме того, в течение долгого вечера среди гостей постоянно мелькали целые созвездия самых ярких звезд экрана, манекенщиц и других знаменитостей. Торжественное представление было поставлено с таким размахом, что просто не могло не возбудить всеобщего интереса.
Искусные декорации, сделанные из гипса и фанеры, превратили павильон в роскошный зал с эффектным мягким освещением, которое женщин делало привлекательнее, а мужчин — мужественнее. Под влиянием многочисленных бутылок шампанского и всевозможных крепких напитков атмосфера приема быстро стала раскованной, а немного позже и веселой. В тот психологически подходящий момент, когда журналисты выпили достаточно, но не перебрали меры, торжественные звуки фанфар объявили о кульминационном моменте вечера. Темно-красный бархатный занавес, закрывавший небольшую эстраду в конце зала, раздвинулся, и усиленный микрофонами голос объявил:
— Дамы и господа! С большим удовольствием приглашаем вас познакомиться с новой яркой звездой компании «Парагон», самой красивой женщиной в мире, мисс Лорой Смайт!
Вспыхнули юпитеры, направив на девушку поток ослепительного света. Телеоператоры нацелили на нее зоркие объективы своих камер. Одетая в великолепное вечернее платье цвета изумруда, Лора с минуту стояла неподвижно.
При обычных обстоятельствах такая рекламная «бомба» на приеме для прессы вызвала бы редкие вежливые аплодисменты и приглушенный иронический гомон. Но на сей раз в зале наступила полная, почти невероятная тишина. Даже закоренелые скептики, которых здесь ничего кроме выпивки не интересовало, застыли на своих местах, сжимая в руках забытые стаканы. Впечатление было такое, точно всех присутствующих внезапно парализовало.
Затем из динамиков полилась нежная сентиментальная музыка. Девушка медленно спустилась по ступенькам с эстрады и направилась туда, где стояли Джулиус Айвенберг и директора фирмы «Парагон», готовые сопровождать ее к гостям.
В это мгновение зал взорвался аплодисментами. Это был стихийный, единодушный порыв, в котором ощущалось искреннее восхищение и удивление. Толпа гостей подалась к эстраде, чтобы поближе рассмотреть Лору Смайт.
В сравнительно тихом уголке Эйб Шварц, бледное лицо которого так и сияло от удовольствия, возбужденно говорил Рэю Сомерсу:
— Она ошеломила их, Рэй, просто ошеломила! И все транслируют по телевидению. Они дара речи лишились, все эти стреляные воробьи!
Сомерс, полный мужчина с буйной темной шевелюрой, поблескивая стеклами очков, задумчиво поглаживал рукой подбородок.
— У этой девушки, Эйб, есть одна любопытная черта. Она обладает гипнотическим влиянием. Вот если б оно передавалось по телевидению. Меня беспокоят и фотографии в газетах — эти невзрачные серые клише…
— Это не имеет никакого значения, — успокоил его Эйб. — Подобная красота везде себя проявит.
— Дай-то Бог, — озабоченно отозвался Сомерс.
Эйб Шварц оказался прав: на следующий день большинство газет напечатало большие фотографии девушки, некоторые — во весь лист. Почти все газеты поместили на первых полосах под жирными заголовками большие отчеты о приеме.
Одна среднезападная газетенка объявляла:
ЛОРА НОКАУТИРОВАЛА ВСЕХ!
Другие писали:
НЕСРАВНЕННАЯ ЛОРА СМАЙТ — СЕНСАЦИЯ ПРИЕМА В СТУДИИ «ПАРАГОН»… АНГЛИЯ ЭКСПОРТИРУЕТ СВОЙ ЛУЧШИЙ ТОВАР — СТОПРОЦЕНТНУЮ ЖЕНЩИНУ… ДЕБЮТ ВОСХИТИТЕЛЬНОЙ… «Верайети» восклицала: «ПАРАГОН» ГОВОРИТ «ХА!» — ВСЕ ГОВОРЯТ «АХ!»
Однако все отчеты были выдержаны в хвалебном тоне и единогласно признавали Лору Смайт сказочной красавицей, а помещенные рядом фотографии, какого бы посредственного качества они ни были, наглядно свидетельствовали, что речь и в самом деле идет о невероятно красивой женщине. Фотографии в журналах были получше и не оставляли никаких сомнений в том, что мисс Смайт оставила далеко позади все известные образцы женской красоты.
Международные агентства быстро разнесли это сообщение и фотографии по всем частям света. Английские газеты уделили Лоре Смайт очень большое внимание, поскольку реклама «Красотворца» приносила им немалую прибыль. Некоторые газеты поместили сообщение на одной странице с рекламным объявлением, так чтобы любой читатель мог заметить связь между ними. Даже «Таймс» торжественно сообщала: