Леди в саване

Были разбиты и другие лагеря специального назначения, причем все они были прекрасно организованы и снабжены транспортными средствами. Каждый из монархов федерации имел свой лагерь с возведенным на его территории монументальным павильоном. Для монарха западной державы, выступавшего арбитром по делу о федерации, король Руперт выстроил настоящий дворец, и не иначе как с помощью лампы Аладдина, потому что всего несколько недель назад на месте этого дворца были первозданные леса. У короля Руперта с королевой Тьютой был павильон, как и у всех прочих членов федерации, только намного скромнее — и по размерам, и по убранству.

Повсюду можно видеть стражей Синегории, вооруженных всего лишь кинжалом, который является здесь национальным видом оружия. Стражи одеты в национальный костюм; благодаря цвету и покрою форменная одежда утрачивала свою строгость, но придавала всему множеству облаченных в нее защитников страны некую монолитность. Стражей было по меньшей мере семьдесят-восемьдесят тысяч.

В первый день прибывшие выясняли все, что их интересовало. В течение второго дня одна за другой появлялись свиты высоких членов федерации. Некоторые были весьма внушительны. Например, султан (только что ставший членом федерации) направил сюда больше тысячи человек. Они представляли собой грозное зрелище, ведь все это были крепкие и прекрасно обученные мужчины. Когда они расхаживали вокруг с важным видом поодиночке или группой, в своих ярких куртках и мешковатых штанах, в шлемах, увенчанных позолоченным полумесяцем, каждый думал про себя: столь воинственных людей опасно иметь врагами. Лэндрек Мартин, мудрейший из журналистов, сказал, обращаясь ко мне, когда мы стояли и наблюдали за ними:

— Мы свидетели нового курса, взятого Синегорией. За всю тысячелетнюю историю впервые такая многочисленная группа турок ступила на эту землю.

июля 1-го, 1909

Сегодняшний день, назначенный для церемонии, был необыкновенно хорош даже для Синегории, где в эту пору года почти всегда стоит хорошая погода. Синегорцы рано встают, но сегодня работа закипела еще до рассвета. Отовсюду слышались звуки горна — здесь все происходит по музыкальным сигналам, — а также барабанов (если барабан можно назвать музыкальным инструментом); после наступления темноты оповещение осуществляется с помощью световой сигнализации. Мы, журналисты, тоже были готовы приняться за работу — с наступлением утра в наши спальные палатки нам принесли кофе и хлеб с маслом, а плотный завтрак подавался повсюду в павильонах-столовых. Мы совершили предварительный осмотр места событий, затем прервались, чтобы, как и все, позавтракать. И отдали должное трапезе.

Открытие церемонии было назначено на двенадцать, но уже в десять часов все пришло в движение. С приближением полдня возбуждение нарастало. Один за другим стали собираться представители государств, вступивших в федерацию. Все прибывали по морю, а имевшие морские границы — в сопровождении национального флота. Каждого из тех, кто не располагал флотом, сопровождал, по крайней мере, один броненосец синегорцев. Должен сказать, что никогда в жизни не видел более устрашающих судов, чем эти небольшие боевые корабли короля Синегории Руперта. Зайдя в Синий вход, каждый корабль занимал предназначенное ему место, корабли с представителями государств — членов федерации соединялись в отдельную группу в маленькой, окруженной высокими скалами бухточке, что находилась в самой удаленной части этого обширного залива. Бронированная яхта короля Руперта стояла вблизи берега, там, где начинался главный тоннель, уходивший в толщу горы с широкого плато, которое было наполовину естественным, наполовину сложенным из массивных каменных блоков. Вот здесь, сообщили мне, продукцию внутренних районов страны спускают с гор в современный город Плазак. Как только часы начали отбивать половину двенадцатого, яхта выскользнула в ширь «входа». За ней шли двенадцать огромных барж, убранных по-королевски, и цвета убранства каждой соответствовали цветам национальных флагов государств — членов федерации. Правители этих государств вместе с охраной поднялись на баржи, а затем были доставлены на яхту Руперта, где заняли места на мостике, свита же оставалась на нижней палубе.

Тем временем на южном горизонте завиднелись многочисленные флотилии: государства направляли свою морскую квоту в Синегорию по случаю крещения Балки! В превосходном порядке, будто эскадра боевых кораблей, это великое множество зашло в Синий вход и сгруппировалось в отведенных для флотилий местах. Не хватало лишь военного представительства великой державы, возглавляемой западным монархом. Но в запасе было еще время. И действительно, когда люди повсюду стали поглядывать на часы, длинная шеренга судов появилась к северу от берегов Италии. Суда шли на большой скорости — около двенадцати узлов в час. Зрелище было захватывающее — пятьдесят красивейших в мире судов! Новейшего образца военно-морские гиганты, представленные типичными для своего класса судами: дредноуты, крейсеры, эсминцы. Они шли клином, и первой шла королевская яхта под штандартом монарха. На каждом корабле эскадры развевался красный вымпел, причем такой длины, что с топ-мачты он бы достал до воды. С бронированной башни у входа в гавань можно было видеть мириады лиц: сушу и море покрыли мириады белых звезд — то оживились собравшиеся на церемонию люди.

Неожиданно, без всякой видимой причины, вся эта масса белизны померкла — каждый повернулся и смотрел теперь в противоположную сторону. Я обратил взгляд к горе на дальнем берегу залива, к могучей горе, поднимавшейся к самому небу. На ее вершине взмыл флаг Синегории, и мощный флагшток издалека походил на столб света. Флагшток был высотой в двести футов, выкрашен в белый цвет, и поскольку на таком расстоянии стальные опоры были незаметны, то он поражал воображение своей монументальностью. У основания флагштока, темная на его белом фоне, виднелась группа людей, и я смог рассмотреть их, воспользовавшись полевым биноклем.

За аэропланом, который не просто поблескивал, а сиял, будто покрытый пластинами золота, в центре группы горцев стояли король Руперт и королева Тьюта.

Лица всех вновь обратились на запад. Эскадра приближалась к Синему входу. На мостике яхты стоял западный монарх в форме адмирала, рядом с ним стояла королева, облаченная в пурпур с золотом. Еще один взгляд, брошенный на вершину горы, — и мы увидели, что там все пришло в движение. Орудийный расчет возле каждой пушки приготовился действовать по команде. В группе у флагштока выделялся король Руперт: рост и крепкая фигура делали его заметным даже на таком большом расстоянии. Рядом с ним виднелось белое пятно, и мы догадывались, что это, должно быть, королева Тьюта, которую в Синегории просто боготворят.

К этому моменту бронированная яхта с членами федерации Балка на борту (за исключением короля Руперта) подошла ко входу в залив и встала, в ожидании монарха-арбитра, чья эскадра одновременно приостановила движение и чуть покачивалась на воде, кипевшей при только что стихших двигателях.

Когда штандарт монарха на носу яхты оказался почти напротив укрепленного узла при входе в залив, западный монарх поднял пергаментный свиток, поданный ему одним из офицеров. Мы, зрители, затаили дыхание, потому что спустя мгновение стали свидетелями события, которое уже никогда не сможем увидеть вновь.

Как только западный монарх вознес руку, с вершины горы раздался пушечный залп — оттуда, где высился мощный флагшток с флагом Синегории. А затем загрохотали, давая яркие вспышки, все пушки, и несмолкаемое эхо салюта покатилось вниз по горным склонам. При первом залпе благодаря какому-то мастерски осуществленному трюку сигнализации на флагштоке затрепетал непонятным образом поднятый флаг федерации Балка — поднятый над флагом Синегории.

В тот же миг фигуры Руперта и Тьюты пригнулись: король с королевой занимали свои места в аэроплане. Еще миг — и подобно громадной золотистой птице аэроплан взвился в небо, затем «птица» наклонила голову и устремилась вниз, под тупым углом. Мы могли видеть короля и королеву выше пояса — король был в национальном, зеленого цвета, костюме синегорцев; королева, закутанная в свой белый саван, прижимала к груди ребенка. Затем, далеко оставив за собой горную вершину и оказавшись над Синим входом, механическая «птица» подняла крылья и хвост и камнем пошла вниз, а когда до воды оставалось несколько сотен футов, она плавно опустила крылья и хвост. Король и королева, полускрытые бортом аэроплана, сидели вместе в крохотной кабине, которая, казалось, была теперь утоплена в дно машины; королева сидела позади короля — по обычаю замужних женщин в Синегории. Этот полет на аэроплане был самым волнующим эпизодом совершенно удивительного дня.