Таежный гнус

Все без исключения офицеры военно-строительных отрядов до нервной дрожи боятся сурового, не признающего даже малейших скидок, полковника. Приезжает он в часть — офицеры и прапорщики рассыпаются, будто беззащитные птицы при виде злющего ястреба. Остаются только солдаты — им терять нечего.

Когда Сомов таинственно проинформировал: звонят из Окружного Управления, Пономарев сразу понял — беда. Если уж не передали на словах дежурному по штабу отряда, нашли в Голубом распадке — разговор предстоит серьезный.

— Подполковник Парамонов у аппарата, — четко доложил он, заставив себя успокоиться. В конце концов, чему быть того не миновать. — Слушаю вас!

— Выезжаю вечерним поездом, — завибрировала мембрана трубки. — Со мной — представитель Главного Управления и два офицера. Обеспечьте встречу, размещение. Приготовьтесь ответить — почему не доложили о чрезвычайном происшествии? Все!

Один только тон голоса полковника чего стоит! Говорит — словно читает приказ об увольнении в отставку по несоответствию занимаемой должности. Можно подумать, не Королев, а командир отряда бросил на произвол судьбы доверенное ему подразделение… «Газик» поскользнулся, едва не влетел в кювет. Ефрейтор во-время отреагировал — крутнул баранку, выровнял машину. Парамонов негодующе поморщился, но ничего не сказал, сдержался.

Не оборачиваясь к прапорщику, продолжил прерванный инструктаж.

— Еще одно, Серафим: переодень моего водителя. В замызганной своей форме он больше походит на московского бомжа-алкаша, чем на солдата. И прикажи до блеска выдраить машины. Полковник и москвич, не знаю в каком звании, поедут на моей, для двух офицеров снаряди грузовичок поновей и поприличней.

— Все сделаю, товарищ подполковник! — подобострастно заверил врио начальника тыла. — В лучшем виде…

Парамонов повернулся, окинул зама насмешливым взглядом. Дескать, конечно, сделаешь, куда тебе деваться.

— Надо бы оставить тебя в «голубой», продолжить насатое расследование, да вот — ситуация: некому поручить обихаживать комиссию. Офицеры «столичных» рот — молокососы и бездельники, повара в столовой — сплошь ворюги… Ладно, пусть там Сомов разворачивается. Все равно скрывать теперь нечего — об исчезновении Королева уже знают в Округе и, похоже, в Главке…

Возле штаба отряда «газик» остановился. Прапорщик торопливо вылез из машины, зацепился портупеей за ручку двери, да так прочно зацепился — пришлось расстегивать ремень. Парамонов терпеливо ожидал, не наградил подчиненного ни одним матерком.

Вторая остановка — возле заднего входа в штаб. Там тонкой перегородкой выделена квартира командиру отряда: три, так называемых, комнаты, напоминающих деревенские чуланы. В «спальне» с трудом умещается старомодная двухспальная кровать с двумя тумбочками; в «гостиной» стоит телевизор на задрапированном протертым ковриком дощатом ящике, перед ним — два стула, в углу — такой же старомодный приемник. В «столовой» — широченный стол, покрытый цветастой скатеркой, и древний, обшарпанный буфет.

Вот и вся обстановка командирского жилья!

Жена, как всегда, возится на кухне. Толстая, неопрятная женщина в дырявом халате и стоптанных шлепанцах. Голова — в накрученных бигудях, которые она не снимает ни днем, ни ночью. Вспомнил Сергей Дмитриевич красочно описанную прапорщиком таежную красавицу и с улыбкой покачал головой. Какой же шалун, жирный прапорщик, все умудрился осмотреть: вьющиеся волосы, пышную грудь, точенные ножки…

— Срочно уезжаю, — сухо об»явил он, будто перед ним находится не родной человек — служанка. — Достань новую повседневную форму, приведи в порядок. Пока перехвачу на скорую руку.

Жена одышливо забегала по квартире, включила утюг, разложила на обеденном столе форменную рубашку с погонами, тужурку. Принялась что-то подшивать, что-то разглаживать.

Служанка, типичная домработница, с некоторой долей брезгливости рассуждал про себя Пономарев, ковыряясь вилкой в тарелке с солянкой, разве только сплю с ней на одной постели. Да что толку от такого «спанья» — проведешь ночью ладонью по студенистой туше, послушаешь густой храп — все, желание испаряется.

Поглядел на часы. Ого, пора выезжать, до станции — пятьдесят километров, дорога скользкая, ненадежная. Опоздаешь — Виноградов не помилует, живьем проглотит, не разжежывая.

Когда Парамонов, переодевшись, вышел из квартиры, «газик» и «зилок» уже ожидали его. Разворотливый Толкунов все успел сделать: переодел водителя, помыл машины. Даже раздобыл где-то потертые коврики, набросил их на сидения.

Усаживаясь рядом с водителем, подполковник одарил разворотливого прапорщика благосклонной улыбкой. Дескать, молодец, толстяк, так даржать! Серафим ответил услужливым взглядом.

В голове командира отряда больной занозой засела опасливая мысль. Кто такой представитель главка? С какой целью командирован? Неужели известие об исчезновении командира роты успело долететь до высоких московских кабинетов?

8

Доложив генералу о приобретении билета на самолет, Добято немного погрешил против истины. Билет он, действительно, купил, но не на следующий день, а на середину предстоящей недели. Ибо считал, что соедствие придется начинать из Москвы. Вдруг переклеивание фотокарточки организовано не на Дальнем Востоке — в Управлении кадров строительно-квартирных органов.

Нет, нет, сыщик не настолько глуп, чтобы заподозрить какого-нибудь московского чиновника в отзыве личного дела офицера, внесение в него нужного изменения и вторичной отправке на Дальний Восток. Длительная и опасная процедура, опытные преступники на неё не пойдут.

Предстоит изобрести причину обращения в Главк. Найти там человека, который введет его, не к начальнику управления кадров, конечно, к всезнающему исполнителю.

Покопавшись в емкой своей памяти, Тарасик все же отыскал в ней фамилию, имя, и даже отчество подобного «проводника». Следователь военной прокуратуры, с которым Добято познакомился во время совместного расследования дела одного дезертира, замешанного в грабеже. Умный и разворотливый мужик, конечно, знает подходы и отходы в строительно-квартирных органах.

Так и получилось.

— Здорово, Юрка, — весело провозгласил сыщик в телефонную трубку. Будто об»являя о победе «Спартака» над «Динамо». — Как живешь, как можешь?

Ответ — такой же стереотипный и избитый, как и вопрос.

— Живу нормально, а вот могу не всегда. Бытовуха заела, начальство каждый Божий день разбирается в кишках. На предмет вырезания лишних… Не придуряйся, Тарасик, знаю ведь — так просто не позвонишь! Что нужно?

— Экстрасенс! Шаман! Провидец! — притворно восхитился Добято. — Кадровиков у заместителя министра по строительству всех знаешь?

— Через одного, — осторожно признался следователь. — К начальнику соваться не советую — кроме грохота и дыма, ничего не получишь… Говори без маневров, кем интересуешься?

— Нужно, понимаешь, очень нужно заглянуть в личное дело одного офицера-строителя. Но сделать это таким образом, чтобы никто об этом не знал. Естественно, кроме кадровика.

Несколько минут молчания. Тарасик, будто воочью, видел, как его собеседник нерешительно морщится, задумчиво выбивает по столу нечто среднее между маршем и плясовой.

— Кто он, твой офицер? Инженерный состав или командный? Какой должностной уровень?

В»едливые вопросы следователя начали раздражать. В конце концов, что от него требуется — свести со знающим кадровиком. А он развел тягомотину, допрашивает, словно перед ним подследственный.

— Командир роты.

— Ладно, так и быть, проконсультируюсь. Перезвони минут через двадцать.

Ровно даавдцать минут, не больше и не меньше, Добято задумчиво расхаживал по утлому своему кабинету. «Маршрут» давным давно изучен и опробован: ровно пять шагов из угла в угол.

Теперь задуманная проверка казалось сверхглупостью. Предположим он увидит в кармашке офицерского личного дела фотографию Убийцы. Ну, и что из этого?

Единственное — кто-то в Управлении кадров «работает» на преступника. Но это уже выходит за рамки полученного задания, неизвестным покровителем Убийцы займутся другие люди. Тот же Юрка.