Страница 48 из 49
Василисе повезло.
Или не повезло?
Евгений Наумович не был дипломатом. Врать он не умел, как и говорить правду, впрочем. Вот молчать два десятка лет…
Василиса лишь крякнула с досады, когда дядя Женя встал и монотонно забубнил, глядя поверх голов домочадцев:
— Я ужасно виноват перед вами.
Гриша с Лерой перестали жевать и во все глаза уставились на отца. Екатерина Васильевна тяжело осела на стул и вцепилась в столешницу так, что побелели костяшки пальцев.
— Я… у меня… все эти годы…
— Па, да что с тобой? — пролепетала Лера, с ужасом наблюдая, как на отцовском лице выступают крупные капли пота.
— Что… что такое?! — в панике выдохнула Екатерина Васильевна.
— Понимаете, я… как бы сказать… я очень, очень виноват…
— Па, не тяни кота за хвост. — Гриша нервно оглянулся на окаменевшую мать. — В чем ты виноват?!
Евгений Наумович гулко сглотнул. Вдруг зажмурился и выпалил:
— У меня есть еще один сын. Старший. Кирилл. Вот.
Лера с Гришей изумленно переглянулись. Екатерина Васильевна вздрогнула, правая рука дернулась, недопитая чашка с чаем опрокинулась.
Василиса мысленно ахнула: безобразное коричневое пятно на белоснежной льняной скатерти росло на глазах.
— Я просто… боялся, — глухо бросил Евгений Наумович. — Я, оказывается, трус, Катенька…
Тишина в столовой казалась вязкой, тяжелой и ощутимо давила на уши. Никто не пошевелился, не бросился поднимать упавшую чашку, не торопился вытирать лужу на парадной старинной скатерти. Настенные часы тикали чересчур громко, бестактно нарушая безмолвие.
— Сын… старший… — безжизненно прошелестела Екатерина Васильевна. — А наш Гриня тогда какой?
Лера громко икнула и испуганно прикрыла рот ладонью. Гриша с нехорошим интересом рассматривал отца, будто впервые видел.
Василиса вскочила, стул с грохотом отлетел в сторону. Она гневно крикнула:
— С ума вы, что ли, сошли?!
— Лучше бы сошли. — Екатерина Васильевна бледно улыбнулась племяннице.
— Дядя Женя, да сядь ты! — Василиса в сердцах стукнула по столу, упала еще одна чашка, Лерина, но и на нее не обратили внимания.
Евгений Наумович посмотрел на Василису глазами больной собаки и не сел, рухнул на свой стул.
— Как вы можете верить плохому, ведь вы знаете дядю Женю всю жизнь! — Василиса обличительно ткнула пальцем в двоюродную сестру. — Вот ты, например, с самого рождения!
Лера по-детски пробормотала:
— А я чего? Я ничего…
— Дядя Женя ни в чем перед вами не виноват, клянусь, чем хотите!
В глазах Екатерины Васильевны засветилась робкая надежда.
— Васенька, ты что-то знаешь?
— Не что-то, а все, — грозно отрезала Василиса. — И это «все» вы сейчас от меня услышите, как только дядя Женя выйдет отсюда! Буквально на пять минут выйдет!
Мерзкая тишина в столовой пошла трещинами, в Колядиных быстро возвращалась жизнь. Вдруг стало понятно, что ничего страшного не случилось, не стала бы обычно сдержанная Василиса просто так кричать на всех.
Екатерина Васильевна суетливо промокнула лужу салфеткой и вернула на блюдца обе упавшие чашки.
Гриша смешливо фыркнул: уж очень забавно рыжая гостья свела брови. Сурово так свела и губы строго поджала.
Любопытная Лера умоляюще посмотрела на отца:
— Па, ну выйди, а?
— Как раз спортивное обозрение началось, — подсказал Гриша.
Евгений Наумович кивнул сыну и тоскливо покосился на жену. Ответного взгляда не дождался и с тяжелым сердцем удалился.
Василиса плотно прикрыла за ним дверь и сказала:
— Я рассказываю, все молчат и слушают. Вопросы потом, ясно?
— Ага. — Лера широко улыбнулась сестре.
— Итак, маленький экскурс в прошлое. — Василиса отошла к окну. — Дяде Жене всего семнадцать, и он только что поступил в институт…
— Как мы сейчас, — шепнула Лера.
— Да. Как мы, — холодно согласилась Василиса. — В начале сентября в общежитии праздновали посвящение в студенты. С выпивкой, естественно.
Василиса говорила короткими рублеными фразами. Почему-то рассказ от этого становился выразительнее и как-то… правдивее, что ли.
— В компании находилась также девочка Оля из провинции, и ей очень понравился наш Женя. Показался чистым, добрым, и она влюбилась. Вот так глупо и смешно — с первого взгляда. Говорят, такое случается…
Лера завороженно кивнула, глаза ее стали мечтательными.
— На фоне сверстников из Пикалева Женя выглядел принцем, Оле захотелось привязать его к себе. Способ она знала только один — подарить девственность, что и сделала в тот же вечер. Женя впервые выпил столько шампанского, это оказалось несложно.
Лера ахнула. Екатерина Васильевна стиснула зубы.
— Наутро Женя даже не вспомнил девушку, с которой провел ночь. Ни лица, ни имени. Ольга была оскорблена, они расстались.
Гриша криво усмехнулся.
Василиса строго посмотрела на него и закончила:
— Через год Ольга нашла Женю в институте и сообщила, что родила от него ребенка. Она выглядела испуганной и растерянной, Женя почувствовал себя виноватым и предложил помощь. Материальную, разумеется. И честно платил алименты на протяжении многих лет. А когда Ольга с Кириллом перебрались в Питер, он изредка и навещал сына. Он сочувствовал Ольге, считая, что искалечил ей жизнь, но любил только вас, тетя Катя.
Лера вдруг всхлипнула.
— Понятно, дядя Женя не решался раскрыть свою тайну. Боялся, что вы не простите его.
Гриша одним глотком допил остывший чай и пробормотал:
— Я бы тоже ни в жизнь не сознался…
Екатерина Васильевна молчала, но лицо ее не казалось больше мертвым, просто печальным.
— Ему всего семнадцать, — звонко напомнила тетке Василиса. — И не забывайте — это случилось единственный раз. В то время вы не были даже знакомы!
Лера молчаливо размазывала по щекам слезы.
Гриша хмуро сознался, что не повел бы себя так по-идиотски — какого черта? Эту глупую девчонку не насиловали, пусть бы сама выплывала, в конце концов — могла сделать аборт…
Лера ахнула и швырнула в брата чайную ложку. Гриша пригнулся и рассмеялся, отцовская история, на его взгляд, выглядела довольно забавно и даже глупо.
— И потом, с чего папа взял, что это именно его ребенок? — воскликнул он. — Девица переспала с ним, и что? Может, папа был первым, но не последним?
— Как тебе не стыдно?! — Лерины щеки запылали.
— Выходит, ма, мое воспитание хромает на обе ноги, — хмыкнул Гриша. — Или папа оказался последним романтиком?
— Это ты оказался последним болваном! — возмущенно прошипела Лера.
Екатерину Васильевну откровенность сына шокировала, но и она теперь смотрела на внезапное признание мужа другими глазами: они с Женей действительно познакомились на старших курсах, глупо ревновать к прошлому. Правда…
— Молчать столько лет… — пробормотала она.
— Он боялся вас потерять, — устало пояснила Василиса, — разве не понимаете…
— Мам, как ты можешь?! — Лера сердито высморкалась. — Папа, он… очень, очень хороший!
— А я что, спорю? — уже раздраженно буркнула Екатерина Васильевна.
И все рассмеялись.
Лежа в постели, Василиса счастливо улыбалась, представляя удивление Кирилла, когда они ввалятся семьей в палату.
Подумать только — пять человек сразу! С цветами, фруктами, банками и баночками, тетя Катя весь вечер что-то готовила, из кухни так вкусно пахло, слюнки текли…
Василиса весело фыркнула, вспоминая лицо тети Кати, когда она узнала, что старший Женин сын — тот самый Кирилл Рокотов, которому она почти месяц оплачивала отдельную палату.
Как же — защитник племянницы!
Тетя Катя тут же растаяла. Даже шепнула Василисе, что теперь не сомневается — Кирилл действительно Женин сын. И с новыми силами закрутилась у плиты.
Василиса прекрасно помнила: Кирилла оскорбляло, что отец так и не познакомил его с женой и детьми, и вот завтра…
Василиса взволнованно села в постели — как она могла забыть?! Ведь как раз завтра Кириллу впервые разрешили встать!