Страница 52 из 55
Курков! Это был Курков!
Бандит подскочил к самосвалу, рванул на себя дверку.
— Ты что, сдурел! — закричал солдат-водитель. — Да, я тебя, падла, сейчас монтировкой по лбу…
Сухо треснула автоматная очередь. Солдат охнул и осел на сиденье. Курков выбросил его из кабины, сел за руль, развернул самосвал. Затрещали автоматы оперативником и тут же… смолкли. Курковская машина вильнула и спряталась за вторую, водитель которой растерянно оглядывал» не зная, что ему делать.
Для раздумий не было времени. Я выскочил из-за прикрытия, прячась, забежал за загородивший дорогу самосвал, обогнул его. Курков дернул машину в объезд. Сейчас перевалит через насыпанную бровку и — ищи тогда его…
Я броском влетел в кузов, перекатился, ползком приблизился к задней стенке кабины и улегся под ней, ухватившись за борт. Так, чтобы бандит не смог меня увидеть.
Машина грузно перевалила через бровку на дорогу… Оперативники не стреляли — боялись попасть в меня…
Из старой выработки карьера показался нос «газика». Малеев и его ребята на ходу вскакивали в него…
3
Водителем Курков был классным. Самосвал легко наращивал скорость. Он трясся на щебеночном полотне, и каждый камешек отзывался болью в моем теле. Левой рукой держался за борт, правая — прижимала к груди пистолет. Умудриться бы, приподняться, и выстрелить через окошко в спину водителю… Но тряска не позволяла оторвать руку от борта, а без этого — ни заглянуть в кабину и не прицелиться.
Я понимал: промажу — лишусь жизни. Курков из подмышки прошьет меня автоматной очередью. Даже руль не бросит… Я не имею права на риск не только потому, что страшусь гибели, но и потому, что отделавшись от меня, преступник скроется. И никто ему не помешает — оперативники, зная, что я нахожусь в кузове, стрелять не будут…
Извернувшись, посмотрел назад. Метрах в пятистах от самосвала мчался «газик». Представляю себе, как нервничает Малеев, как отдает по рации команды перекрыть дорогу, поднять на ноги попутные гарнизоны, вызвать с близлежащего аэродрома вертолеты.
Всё это — зряшные потуги. Кроме меня, никому не дано остановить преступника, ибо ни с вертолета, ни с «газика», ни с танка стрелять не будут — я сейчас живой щит для Куркова. Если он даже узнает, кто сидит в кузове — тоже не станет стрелять. До тех пор, пока не окажется в безопасности…
Самосвал обогнул сопку. Промелькнула избушка, вторая, вторая третья… Ага, поселок Звериный. Когда еду в Лосинку, всегда останавливаюсь в местном магазинчике попить минеральной воды местного источника… Странно, ни в одном гарнизоне минералку не продают, даже в городе нарзан — редкость, а в Зверинке — ради бога, хоть купайся…
«Газик» исчез за поворотом дороги. Именно в это мгновение Курков резко крутанул руль, перескочил через пологий кювет и затаился в кустах.
Машина Малеева проскочила мимо.
Я приподнялся над полом кузова, прижался к стеклу окошка лицом. Курков сидел, настороженно глядя на дорогу. Сейчас наступил желанный момент…
Осторожно взвел затвор пистолета, поднял его, прицелился…
Самосвал неожиданно дернулся, я упал на пол, пистолет выскользнул из руки и, загрохотав по металлу кузова, покатился назад. Вдобавок ко всем несчастьям я еще и остался без оружия.
Покачиваясь на кочках, мы медленно ползли по склону сопки. Пришлось ухватиться за борт обоими руками. Попытался сползти назад, к пистолету — не удалось. Машина, будто лодка в бурном море, валилась с борта на борт. Меня бросало, било о металл, выкручивало онемевшие руки…
Наконец мотор заглох. Из кабины выскочил Курков и глянул в кузов. Видимо, грохот упавшего пистолета, и мои прыжки не прошли мимо его сознания.
— Боже мой, какая приятная неожиданность! — по-волчьи оскалился он. — Дмитрий Данилович, вы ли это? Наконец-то судьба смилостивилась надо мной — сколько гоняюсь за вами, мечтаю о встрече, а она состоялась тогда, когда я почти потерял надежду
— Я тоже мечтал увидеться с вами, — глухо ответил я, меряя расстояние до лежащего у заднего борта пистолета.
— Сойдите на грешную землю, товарищ капитан, Побеседуем, как старые, добрые друзья. — приподнял Курков ствол автомата. — Кажется у нас с вами есть, о чем побеседовать… Например, о судьбе преданного вами Никифора Васильевича… милый, между прочим, человек, не так ли?
Автомат подстерегал каждое мое движение, будто принюхивался к груди, к голове. Нет, прыгнуть к пистолету не удастся — Сергей Сергеевич прошьет меня очередью.
Спрыгнул на землю, растер ладонями ноющие мышцы. Уж если суждено принять смерть, то человеком, а и падалью.
Курков, не опуская оружия, удобно расположился в развилке дерева. Мне кивнул на пень напротив. Садись, мол, побеседуем напоследок, вволю поиздеваюсь над незадачливым пособником чекистов, возомнившим из себя гениального сыщика.
Ну, что ж, посидим, потрепемся. Авось, удастся Малееву отыскать пропавший самосвал — с дороги или с воздуха — и тогда роли поменяются… Я невольно глянул вниз, но направлению к дороге, будто именно оттуда поднимаются к нам солдаты во главе с подполковником.
— Не надейся, капитан, никто тебя не выручит — ни «особисты», ни Сережкин. Я вам не доверчивый Семыкин и не склерозный кладовщик, меня не обмануть… Ты, небось, думаешь, что нашу группу возглавлял Семыкин? Как бы не так, дурачок — майора мы купили на корню за большие деньги. В наш век все покупается и продается — старая истина, перед миллионами не устоят даже праведные коммунисты. Не устоял и майор…
— По себе судишь, продажная тварь! — не выдержал я и вскочил с пня, но зрачок автоматного ствола быстро возвратил меня на прежнее место.
— И по себе тоже, — ухмыльнулся Курков. — Дай мне сейчас пару миллионов долларов — продам зарубежных своих хозяев вместе со всеми их тайнами и замыслами. Точно так, как продался Семыкин, и кладовщик… Ты думаешь — не продашься? Если так — дурень с двумя извилинами в мозгах. Живем на свете единожды, второй жизни не предусмотрено…
— Если один раз живем, нужно прожить достойно…
— Снова философствуешь? Не надоело жевать одну и ту же солому? Ну, да ладно, поговори напоследок. Отправлю на тот свет, там не развернешься… Итак, о чем мы? Должен признаться — хоть ты и молокосос, но заставил старого волка побегать да пошевелить мозгами. Особенно, когда подсунул в сейфе чертежи солдатского нужника. Я и до того собирался расправиться с шутником, а уж после этого дал сам себе твердое слово исполнить приговор…
— Автобус на Лосинском шоссе расстреляли, думая, что я еду в нем?
Конечно, но главная задаче была прибарахлиться. Мои работники, читай — грабители и убийцы, требовали добычу, им были до лампочки мои мстительные намерения. Пришлось подкормить их. — — Заодно лишить жизни невинных людей?
— Прежде всего, малявка, абсолютно невинных людей не существует — все грешники. Во-вторых, заруби себе на носу, что для достижения главной цели не нужно обращать внимание на мелочи… Кстати, хочу спросить, оклемался твой армяшка, или мне удалось спровадить его в ад?
— Оклемался. Когда тебя станут судить — свидетелем будет. Да и я получу удовольствие…
Боюсь, тебе насладиться моими последними минутами не придется.
Посмотреть со стороны — беседуют два приятеля. Если бы не автомат в руках одного из них — разговор идет приятный, доброжелательный. И еще — тот, который восседает на пне, то и дело вертит головой, высматривая что-то среди деревьев и кустов.
— … ты думаешь: зачем «шпион» за рубеж нацелился с пустыми руками? Секретную документацию добыть не удалось, хозяева за это не похвалят… Открою секрет. Больно горячо стало здесь, рано или поздно подколят бравого молодца «особисты», как боровка, прострелят буйную головушку либо наденут на руки браслеты. Ни того, ни другого мне не хочется, вот и порешил удрать вовремя. Отсижусь у хозяев, отпарюсь в баньке, испробую виски и ром, после с новыми силами вернусь на… родную землю…
— А ты не боишься мести своих хозяев?