Страница 45 из 55
Сторожиха Клава? Ведь именно она ходила покупать мне билет на экспресс. Пошла, вернулась, принесла билет и заспешила домой — муж возвратится, а кормить его нечем… Пожалуй, стоит заняться проверкой — больше подозреваемых, похоже, нет.
Не заглянув в подземное сооружение, я поспешил на склад.
Прирельсовый склад особого участка походил на разворошенный муравейник. Повсюду сновали машины, доставлявшие материалы или вывозившие их. Под разгрузку хлопотливая кукушка поставила сразу три вагона, их облепили солдаты складской команды. Кладовщик в сопровождении двух членов комиссии обмерял штабеля, вдумчиво пересчитывал панели и плиты. Шла очередная инвентаризация.
В подобной обстановке сторожить склад совершенно бесполезно. От кого и зачем? Поэтому днем сторож становился контроллёром возле ворот. Предъявил водитель квитанцию или накладную, он бегло просчитает содержимое кузова — кати, милый, на здоровье. Хоть и хлипкий контроль, но все же — контроль! Сегодня дежурила Клава.
— Добрый день, Клавочка.
— Добрый, добрый, Дмитрий Данилович, — затрещала словоохотливая женщина. — До чего же добрый! Тепло-то, какое, дождей нет, ветер за сопками разгуливает… А я вас с утра разыскиваю. В сторожку заглянула — Джу оповестил: хозяин уже трудится. В штабе отсутствует, кабинет на замке, пошарила по складу, прошлась к проходной. Так и не нашла.
— Случилось что?
— Ничего не случилось, Данилыч, все нормально. Машины я проверяю — ни одна без проверки не проскочит… А ищу вот зачем. Мужик мой с охоты вернулся, изюбра по лицензии убил, десяток уток достал. Вот и решили мы посидеть, «сбрызнуть» охоту удачную. Приходите к нам часам к девяти вечера, раньше не поспею. Посидим, поговорим, отдохнем. Не вечно же вам вертеться-кружиться в нашем хороводе адском, так недолго и свихнуться ненароком…
Что касается отдыха, сейчас мне не до него. Да и когда у строителей бывает этот самый отдых? Разве после похорон… А вот пообщаться с Клавой в домашней обстановке не помешает. Тем более познакомиться с ее друзьями, которых она, конечно же, пригласит. Вдруг повезёт — удастся «познакомиться» с членом банды Куркова.
— Не знаю, как вы на это посмотрите, но пригласила я и новых наших офицеров — Ваню и Володю. Пусть повеселится молодежь, да и мы поближе их узнаем…
Пировать за одним столом с подчиненными не принято, но Клава права — в застолье человек открывается до донышка, размягченный обстановкой он часто теряет контроль над своим языком и выбалтывает то, что в трезвом состоянии скрывает. К тому же панибратства я не допущу, буду держать офицеров на коротком поводке, при мне не напьются…
Вечером постарался убедить Джу в необходимости побыть дома. Собака недовольным рычанием категорически отвергла саму мысль о том, что она лишится возможности охранять меня. Тем более, вечером, когда смеркается и на хозяина может напасть бандит, не говоря уже о соседском псе, давнем недруге Джу.
Прикрикнул — не помогло. Тогда, прекратив ненужную дискуссию, я попросту запер собаку в сторожке…
Дом Коростылевых, будто сложен из кубиков и пластин детского конструктора. Построил ребенок сказочный терем, подумал, и пристроил с одной стороны еще один, после — такой же — с другой, прилепил веранду, к ней — вторую, сзади примкнул избушку, рядом — сараюшку. Все эти пристройки соединялись коридорами или крытыми переходами.
Муж Клавы, Павел, кряжистый великан с неожиданно голубыми, безгрешными глазами, встретил нас возле входа, подал руку, широкую, мосластую, в трещинах и заусеницах. Как и положено, сначала поздоровался со мной, потом — с прорабами. Пригласил в дом.
— Заходите, будьте дорогими гостями… Праздник у нас нынче, вот и собрали хороших людей…
«Хороших людей» было человек пятнадцать. Не столько хороших, сколько нужных.
Заместитель начальника райотдела милиции, добродушный толстяк, совсем не похожий на милиционера. Рядом с ним — сухая, чем-то недовольная жена.
Начальник охотхозяйства, пожилой человек с растрёпанной прической и втянутым животом.
Начальник ГАИ радушно пожал мне руку и, улыбаясь, поведал о том, что его сотрудники сегодня утром задержали одну из моих машин. Грязный самосвал, водитель под хмельком, путевка оформлена неправильно. От такой «радостной» новости впору заплакать. Самосвалов на участке всего три, завозят щебень и песок из карьеров, а счастливый гаишник лишил меня возможности обеспечить бесперебойную работу растворобетонного узла.
Рядом с гаишником так же радостно улыбалась его супруга.
Начальник станции поведал грустную историю об очередном простое вагонов.
Глава поселковой администрации посочувствовал по поводу отказа в отводе земельного участка под трехэтажный дом, предназначенный для офицеров и прапорщиков будущей базы.
Я только успевал счастливо улыбаться, горестно хмыкать, просительно что-то говорить. Пожимал потные и сухие, слабые и сильные руки новых знакомых и старых недоброжелателей. Строил приветливые гримасы. Даже попытался поцеловать руку жене начальника ГАИ, которую переименовали в трудно произносимую абракадабру, — авось, она уговорит мужа смилостивиться и освободить мой самосвал.
Прорабы копировали своего начальника.
Кажется, я потянул пустышку. Вряд ли, кто-нибудь из этой компании связан с бандой. Глупо подозревать майора милиции или егеря, или начальника станции. Остаётся одна Клава, но и она — под большим вопросом.
— Милости прошу к столу, — выплыла из кухни раскрасневшаяся хозяйка. — Как говорится, чем богаты, тем и рады…
В богатство хозяев я не посвящен, но что касается радости — у нас было её предостаточно. Не избалованные буфетными «деликатесами», мы не верили своим глазам. Подобное изобилие могло присниться только в сказочном сне. Охотничьи трофеи скромно занимали центр, раздвинутого во всю длину комнаты, стола. На остальной его площади громоздились фрукты, селедки, черная и красная икра, рыба под разными соусами и маринадами… А где хозяин сумел «подстрелить» добрый десяток бутылок коньяка? Не говоря о водке, которая даже не уместилась на столе и вызывающе выглядывала из трех ящиков в углу?
На мгновение я позабыл цель своего визита. Но сумел перебороть чувство голода и жадности. Дал себе слово, что есть буду как бы нехотя, лениво, ковыряясь в тарелке, так, чтобы хозяин и его гости поняли, что для нас такое изобилие — ежедневный рацион.
Шепотом проинструктировал Ваню и Володю. Они, конечно, согласно закивали.
Тосты следовали за тостами. Через час исчезла напряженность, наступила раскованность. Голоса затихли. Началось питье маленькими группами и поодиночке. Радостная гаишница целовалась взасос с начальником охотхозяйства, а тот, расстегнув даме бюстгальтер, вывалил на свет Божий шикарную ее грудь.
Милиционер старательно ощупывал прелести своей соседки, супруги егеря. Она не сопротивлялась, напротив, старалась принять посильное участие в этом немом диалоге, усиленно дыша, шарила под столом обеими руками. Похоже, находила там что-то удивительно приятное и волнующее.
Егерь, в свою очередь, увлек сухопарую жену майора милиции в соседнюю комнату, откуда стали сразу же доноситься женские охи-ахи.
Короче говоря, квартира добычливого охотника постепенно| превращалась в заурядный бордель.
У меня — ни в одном глазу. Стоящая за спиной кадка с фикусом исправно поглощала содержимое моих рюмок. Мне даже показалось, что под воздействием алкоголя его широкие листья поникли, а сам он накренился в сторону
Растрепанная пьяная хозяйка приникла пышной грудью к наивному старшему лейтенанту, что-то шептала ему на ухо, кивая на дверь в соседнюю комнату, рядом с той, где развлекались егерь и милиционерша. Володя испуганно поглядывал в мою сторону и вымученно улыбался. Он старался уклониться от откровенных ласк Клавы, а она, расстегнув ему рубашку, оглаживала мускулистую грудь парня.
— Нам пора, — решительно поднялся я со стула. — Личный состав — ничего не поделаешь!
— Вы… Дима … можете идти, а Володеньку я не отпущу… Ни за что не отпущу!